Егор остановился, сбросил с плеч сидор и вошёл в дверь, будто нырнул в глубокий омут. Мотя сидела на скамье и расчёсывала влажные волосы. От неё резко пахло хозяйственным мылом.
- Мотя!!!
- Еегоор? – спросила, не узнавая мужа Мотя.
Глава 59
Переживать долго, не было времени и сил. На третий день встала и пошла к своим уточкам. Только ровно через два года Мотю отпустили. И то председатель колхоза предлагал остаться, обещал комнату выделить, но молодая женщина рвалась домой. Там ждала её маленькая дочурка и муж.
Егор несколько раз приезжал в Лабинскую, оставлял продукты для Моти своему брату Михаилу. Тот передавал, когда выдавалась возможность. Но в колхозе работников кормили, и особой необходимости в передачах не было.
Так говорил Михаил брату и настаивал на том, чтобы Егор не распространялся о том, где его жена. Егора могли исключить из артели. Муж расхитительницы социмущества не имеет права добывать золото для страны. Вот так обстояли дела. Мотя всё понимала и никогда не напоминала о себе.
Вернулась она домой в августе 1935 года. Зашла к Варе. Золовка была дома. Обняла Мотю и заплакала.
- Люба где? – спросила, освобождаясь из объятий, Мотя.
- Люба с Ниной в яслях. Ясли у нас открыли. Дети колхозников 6 дней в яслях. В субботу забираем, в понедельник отводим. Прости, но мы Любу записали на себя. Гришка так предложил. А то Любу не взяли бы. Ты – преступница, а Жорка работает старателем.
Мотя только согласно кивала головой и ничего не говорила. Хотя хотелось сказать, что надгрызенный кусок кукурузного початка ей кто-то подкинул.
- Мотя, кумочка моя родная, ты вернулась одна?
- Одна. Работала тяжело… Так получилось.
Варя не стала ничего расспрашивать. Захочет, сама расскажет.
***
Егор знал, что скоро должна вернуться Мотя. Очень надеялся, что, когда в следующий раз пойдут сдавать золото, он встретится с женой. По примеру руководителя артели Егор начал бриться каждый день и обмываться в ручье. Прополаскивал робу и вешал над костром.
За два года он научился многому. Бонов у него накопилось на покупку тёплых вещей, но он ничего не покупал без совета Моти.
Без жены Егор чувствовал себя, как ребёнок, заплутавший в лесу. Варя и Клавдия в счёт не шли. Он всегда сомневался в правильности их советов. Но два года прошли. Артель жила и трудилась на благо страны.
Каждый раз, когда Максим, их руководитель, уезжал по делам в Лабинскую, не обходилось без новых приказов и распоряжений.
Месяца три назад золотоискателей обязали вызывать отряд охраны, когда шли сдавать золото. Это оказалось очень неудобно. Иногда сдача задерживалась неделями.
Глава 58 здесь
Начало здесь
И тогда поступило новое распоряжение. Артельщики должны сопровождать своего бригадира с оружием в руках. Старатели посмеялись над таким циркуляром, но в следующий раз пошли в станицу, вооружившись винтовками и наганами.
Сдали золото, затарились и разошлись. За два года все артельщики завели себе женщин. Егор тоже этим грешил, но в тот день заторопился домой. Пошёл по дороге над Лабой. Воды было мало, она журчала на перекатах. Вспомнился день, когда попали с быками в поток. Стало грустно. Сыночки уже подросли бы.
- Как там Мотя? Кого родила? Как будем жить?- задавал Егор себе вопросы и всё прибавлял шагу. Идти было далеко. Последние метры он уже бежал. Дверь в хату была открыта и подпёрта чурбаком. На плетне висели постиранные женские вещи.
Егор остановился, сбросил с плеч сидор и вошёл в дверь, будто нырнул в глубокий омут. Мотя сидела на скамье и расчёсывала влажные волосы. От неё резко пахло хозяйственным мылом.
- Мотя!!!
- Еегоор? – спросила, не узнавая мужа Мотя.
- Я это, я! Мотя, а где…
- Так получилось… Мальчиков родила раньше времени…
- Мальчиков?
- Двух мальчиков…
- Мотяаа! Ты жива, и я рад этому! Как же хорошо, что ты вернулась. Мотяаа. Мне плохо без тебя, - прошептал Егор и, став на колени, уткнулся головой жене в живот. Плечи его задрожали.
- Жора, а ты изменился, - каким-то чужим, неживым голосом сказала Мотя.
Он сразу подумал, что кто-то уже доложил жене о его похождениях.
- Мотя, да брехня это всё. Не верь сплетникам. Я ждал тебя, так ждал! Ты когда вернулась?
- Вчера. Немного у Вари посидела и пошла домой. Прибралась. Постирала кое-что. Чаю с самовара попила. Соскучилась за чаем из самовара.
- Я продуктов принёс. Счас.
Егор выбежал за дверь и вернулся с мешком. - Смотри, сколько здесь всего. Давай приготовим ужин.
При слове «приготовим» Мотя странно посмотрела на мужа.
- Мотя, не смотри на меня так. Я научился готовить не только для себя, но и для всей бригады. Пусть тебя это не удивляет. Отдохни, а я приготовлю.
- Я мечтала вернуться домой и готовить мужу еду, а ты…
- Всё, всё. Готовь сама, продукты посмотри.
В мешке были банки и пакеты. Мотя долго рассматривала покупки. Консервов она ещё не видела. Читала по слогам названия и вопросительно поглядывала на Егора. Он с доброй улыбкой наблюдал за нею.
- Мотя, в банках готовая еда. В коробках то, что нужно готовить.
- Я боюсь такое есть. А вдруг отравимся?
- Мы каждый день едим на работе такое и, видишь, живы.
- Ты сегодня брился? – спросила Мотя и погладила мужа ладонью по щеке.
- Да. Я купил себе бритву и броюся каждый день.
- Как хорошо. Щёчки гладенькие.
После таких слов Егор обнял Мотю и повёл на их деревянную кровать. Они любили друг друга неистово и страстно, будто собирались расстаться навсегда.
***
Мотя быстро привыкла к вкусным продуктам. Особенно ей нравились мясные консервы. Старательно экономила. Из одной банки готовила полный чугунок каши. Носила кашу Варе и Клаве. Иногда хотелось угостить вкусненьким и мать с сестрёнкой. Но начинала душить обида. Ведь могла мать приехать и навестить дочь на ферме в колхозе, но ни разу не приехала. Той бы мамалыги (кукурузная каша с фруктами) привезла и то Мотя была бы рада. Не приехала, не посчитала нужным. Да и ладно.
Теперь уже родственникам Егора консервы перепадали только в кашах.
Однажды Яшка высказал брату обиду:
- Жорка, как только Мотька вернулась, ты совсем перестал с нами делиться консервами.
- Яш, мы стараемся экономно расходовать продукты. Ты не серчай, брат. Зимнюю одёжку надо покупать. У Мотьки нет ничего из одёжи на зиму. А палито(пальто) дорого стоит.
- Купи ей кухвайку, та и хватэ. Всю жизнь в кухвайках (фуфайка – теплая куртка на вате, ватник) проходила, а тут палито подавай.
- Она ничего не знает. Я хочу Моте подарок сделать.
- Дорогой подарок. Воровка такого подарка не достойна! – ответил Яков и сплюнул на землю.
- Ты сам вор, - ответил Егор, тоже плюнул и ушёл.
Вот так и рассорились братья. Клавдия престала приходить к Моте. Резко оборвалась дружба.
- Жора, а чего это Клавка от миня отвиртаица? – спросила Мотя.- Вы с Яшкой поскандалили, что ли?
- Не обращай внимания, - только и сказал Егор. Он не стал рассказывать Моте о том разговоре с братом, когда Яшка назвал Мотю воровкой. В конце сентября принёс жене чёрное пальто с большим меховым воротником.
- Егор, ты зачем это купил? – строго спросила Мотя. – Куда я буду надевать палито? В бригаду на бричке ездить в нём неудобно. Неси обратно. Купи себе полушубок.
- Полушубок плохо сушить. Мы ж все время в воде болтаемся. Кухвайки нам выдают каждый год. У меня уже три на стоянке. Надеваю по очереди и сушу по очереди. Полушубок мне не нужен.
- Тогда купи себе сапоги запасные, я носков навяжу. Вот и будут ноги в тепле, а пальто это отнеси. Не нужно оно мне.
- Мотя, не хочешь пальто, выкинь его, но обратно не понесу, - обиделся Егор и сердито хлопнул дверью.
Чтобы не обижать мужа, Мотя убрала пальто в сундук. Убрала и забыла на много лет. Но наступило время, когда пальто понадобилось.
Буквально через пару месяцев после возвращения Моти в станицу, она снова понесла и в августе 1936 года родила сыночка Васю.
Помогала ей в родах Варя. С Клавдией отношения так и не наладились. Но Мотя была этому даже рада. Меньше глаз наблюдали за её жизнью. Варвара хоть и знала много подробностей, но никогда и никому ничего не рассказывала. Мотя с Егором решили подкопить бонов и купить лес на строительство новой хаты. Детей ведь уже двое, и это не предел.
Мотя сильно изменилась. В бригаде давала всем отпор и постоянно пыталась выяснить, кто подсунул ей кукурузу. Но женщины молчали и только виновато отводили глаза.
Почти всю зиму Мотя просидела с детьми дома. А как только потеплело, отправила детей в ясли, а сама снова вышла на работу.