Вокруг было тихо, лишь лёгкий ветерок время от времени тревожил высокую траву, которую возле реки никто так и не скосил. В этом месте, куда любил ходить Тихон, было неудобно ловить рыбу, так как человеку к водной глади близко не встать, а удочка в попадающихся у кромки воды корягах могла сломаться.
Ребятня тоже это место не жаловала из-за отсутствия возможности купаться. Глубина была большая, а обрыв резкий, по дну просто так не пройдёшь. К тому же глинистая и вязкая трясина у берега ехидно посмеивалась над теми, кто изредка пытался всё же покорить это место, затягивая и не давая пройти дальше.
В нескольких метрах от берега, стояли несколько берёз. Они были словно подругами, две из них располагались впритык, олицетворяя собой очень близкие отношения, другие же три были рядом друг с другом, но не настолько, чтобы переплетаться между собой ветвями.
Чаще всего тут никого не было, и Тихон уверенным и размеренным шагом уже подходил к двум берёзам, дабы расположиться подле них на траве, как вдруг услышал шорох.
- Кто тут? – послышался голос молодого человека. Парень тут же подскочил на ноги, тревожно поглядывая в сторону идущего.
- Платон ты? – Тихон узнал в голосе молодого человека знакомые нотки.
- Дядя Тихон? – с неким удивлением спросил Платон, - это, наверное, ваше место, я вам тут помешал?
Начало повести:
Тихон и Малика
Он слегка дёрнулся, будто бы изображая желание уйти тотчас же, но не ушёл, ожидая команды от старшего человека.
- Чего это ты мне будешь мешать? Место свободное, река общая, а значит сиди, сколько хочешь, - заверил его Тихон и спокойно присел возле берёзы, - на планете столько места, что ежели усадить всех на землю ещё много лишнего останется.
- И то верно, - Платон говорил с неким стеснением в голосе, но Тихон понимал, что у парня на душе что-то такое творится, что заставило его вечером к реке идти.
- Давай, присаживайся, да рассказывай, о чём призадумался? – спросил Тихон, не желая пользоваться уже вечером своими возможностями, чтобы увидеть суть проблемы Платона, - легче будет, если расскажешь. Я давно за тобой наблюдаю, ты будто бы что-то в себе таишь, никому не доверяешь, а тебя это тревожит. Матери, конечно, не всё докладываешь, она переживать станет, а я лицо не заинтересованное, поэтому расскажи мне, может совет дам какой, а может просто выслушаю.
- Девушка есть в Белозёрном, тёти Светы Макеевой дочка, знаете же? – Платон почему-то и спорить не стал, начал рассказывать сразу же, как только опустился на траву.
- Как же не знать, она тут всю жизнь живёт. А дочка Яна у неё красивая, волосы длинные, да густые, и улыбается всегда, хорошая девушка, - ответил Тихон.
- Так вот, нравится она мне. Вернее, даже и не так вовсе, люблю я её, - Платон умолк, будто бы собираясь духом, чтобы дальше рассказать, - сказал я ей недавно об этом. Встретил за магазином две недели назад, цветы подарил. Я на рассвете, до работы, в поле ходил, чтобы свежий букет нарвать. Решил я в этот день, что нужно открываться, страшно, конечно, но будь что будет. Подошёл к ней, вытащил свой букет из сумки, подаю в руки и говорю, что люблю её и прошу стать моей женой, ну не сегодня, конечно, а в будущем, - Платон говорил грустно, расстроенно, но себя в руках держал, а на словах про любовь будто бы ком в горле встал, не давая дальше говорить.
- Это ты верно затеял, лучше открыться, так честнее будет, - поддержал его Тихон.
- А она вдруг засмеялась, мой букет из рук взяла и бросила его на землю, - продолжил Платон, - сказала, что имя у меня странное, да и что я себе удумал ещё такое, не нужна ей моя любовь. Не бывать такому, чтобы такая красивая девушка, как Яна, за меня могла замуж пойти. Кто я, какой-то почтальон, а она мечтает замуж выйти за перспективного парня, не такого проходимца, как я.
Тихон улыбнулся, услышав слова Платона. Не могла эта Яна предвидеть, как дальше сложится жизнь, да и своей глупостью она совершает благое дело, освобождая парня от себя и от любви к ней. Если бы она могла заглянуть в будущее хоть на миг и увидеть Платона уже состоявшимся мужчиной, то тут же бы согласилась, но проблема в том, что своим существованием рядом, она может убить в нём всё стремление к лучшему.
- Это хорошо, честно, - тут же отозвался Тихон, - знаю, что ты расстраиваешься, неприятно тебе, но вот, что я тебе скажу, так может не каждая ответить, храбрость некая должна быть для такого дела. Хуже будет, если она жалеть тебя станет, побоится правду сказать, а ты и не узнаешь, что она думает, будешь ещё мечтать, потратишь на неё полжизни в своих страданиях и переживаниях. Яна умница, я одобряю её поступок. Отболит у тебя и забудешь, пойдёшь дальше и по судьбе любящую жену приобретёшь. Но лет до тридцати жениться не надумаешь, это я уж раньше на тебе увидел, мечта у тебя есть.
- Есть, вы всех видите, - было не заметно в темноте, как Платон улыбнулся, но голос был довольный и мягкий, когда Тихон перевёл разговор на другую тему, - есть мечта. Летать хочу, я даже документы подал и меня взяли, вот только матери пока не знаю, как сказать. Как же она без меня будет? Я же последний у неё. Всю жизнь она и мне внушала, что я за ней и должен ухаживать в старости, а я собираюсь её бросить.
- Как же бросить, учиться поедешь, не навсегда же уезжаешь. Знать, что твой ребёнок пошёл за мечтой и где-то далеко от меня счастлив намного лучше, чем видеть угрюмого и несчастливого сына каждый день перед собой. И к тому же, однажды, ты сможешь забрать мать к себе, раз уж ты последний и должен о ней заботиться.
- И то верно, - голос Платона стал ещё веселее, - как-то я об этом не подумал.
- Вот именно, летать собрался, значит думай шире, выходи за рамки нашего села и своих собственных переживаний. Представляй себя таким, как ты хочешь и иди вперёд, к тому, о чём мечтаешь.
Платон поднялся с травы, отряхнул брюки и сообщил Тихону довольным и решительным голосом, что пойдёт он и прям сейчас сообщит матери, что уезжает учиться.
- Когда-нибудь я буду пролетать над нашим селом, над этой рекой, над тем местом, где Прохор когда-то свой дом поставил, над своим домом, над вашим. Буду смотреть вниз и думать, как же я счастлив!
- Вот к этому и иди, парень, - твёрдо сказал Тихон, одобряя планы Платона.
- А как же вы? – молодой человек уже хотел уходить, но тут же остановился, почему-то решая спросить что-то ещё, - вы не хотели за мечтой уйти куда-то?
- Не всем нужно покидать село, кто-то должен и тут жить.
Выслушав ответ, Платон убежал домой, дабы ещё успеть поговорить с матерью. Тихон посмотрел на небо, откуда ему светила круглая луна. На душе было как-то по-особому уютно.
***
Первым отбыл Архип. Ему важно было ещё сделать какие-то срочные дела, далее его ждало важное событие, он устраивался на работу в одну компанию. Старший сын Тихону вставал на взрослый путь, беря ответственность пока только за себя.
Назар окончил медицинский техникум и собирался уезжать в Москву вместе с Арсением. Они оба будут учиться в медицинском университете, так как их туда пригласили на бюджетные места.
Мальвина же в последнее время обдумывала также свою жизнь, но уезжать от родителей и покидать Белозёрное ей вовсе не хотелось. В селе как раз на пенсию уходил фельдшер и ей предложили занять его место. Жизнь детей определялась, набирая свои обороты.
Архип расположился на последнем сиденье автобуса, что находилось как раз над колесом, поэтому он то и дело подпрыгивал вверх, когда дорога предоставляла автобусу свои ухабины и кочки.
След биологического отца почти был найден, оставалось лишь понять для чего он всё же хочет его увидеть и что будет спрашивать, когда тот откроет ему дверь?
Автобус заскрипел, сворачивая в нужную сторону и въезжая в город, а Архип всё ещё никак не понимал, для чего он это всё затеял. Молодой человек никогда не был обижен и имел любящих родителей, да и раньше он не задумывался над идеей найти этого человека, но вот почему-то в последнее время эта мысль стала навязчивой до невозможности.
Пока он был в родительском доме, друг прислал сообщение на телефон о том, что его отец Александр Эдуардович Поляков проживает в общежитии Заводского района. Этаж девятый, номер комнаты 629. Это всё, поиски завершены, теперь осталось самое главное – встретиться.
С вокзала Архип решил сразу же поехать в это самое общежитие, так ему будет легче, лучше уж разделаться с этим делом раз и навсегда, да успокоиться.
Он запрыгнул в трамвай, когда тот уж собирался закрыть перед ним двери. Доехав до нужной остановки, Архип вышел и осмотрелся, стараясь понять, где может быть номер дома, который он ищет.
Всё будто бы заставляло действовать молодого человека быстро и без какого-либо промедления, так как, рассматривая номера домов, он сразу же упёрся в нужные цифры.
Крыльцо общежития было высоким. Архип почему-то повернул голову вправо, замечая, как там идёт девушка с коляской. Тут же он задумался, а как же она будет подниматься по этим многочисленным ступенькам?
Внутри подъезда была грязно, а запах был такой, словно тут жили исключительно люди, которые никогда не мылись и не преследовали цель иметь всюду приятную атмосферу.
Лифт доставил Архипа на девятый этаж, а номер 629 означал, что нужно пройти по узкому коридору дальше, что парень и сделал. Через минуту он уже стоял напротив двери. Не давая время себе подумать, Архип тут же поднял руку и постучал. Сердце бешено колотилось.
- Кто там? – послышался развязный, неприятно-пьяный голос недовольного человека, которого потревожили в этакий хороший день, - чего надо?
Вместо ответа Архип постучал ещё раз, затем последовало кряхтение, шаркающие шаги и наконец кто-то с другой сторону заклацал замком.
- Александр Эдуардович Поляков? – уточнил Архип.
- Ну да и чего? – мужчина был ниже ростом, худощавый и со сморщенным, уставшим от жизни или пьянки лицом, его волосы слиплись клоками между собой и торчали кверху, указывая на то, что человек лежал до этого момента. Хозяин комнаты скривил губы, - а ты кто?
- Архип, - тут же отозвался молодой человек, затем повторив вновь, - меня зовут Архип.
Мужчина словно завис на какое-то время, переваривая то, что ему говорят, после прищурился одним глазом, приблизил слегка одно ухо и переспросил:
- Архип из Белозёрного? Архип Александрович Поляков?
- Из Белозёрного, Архип Тихонович Скворцов.
