В крахе моей творческой карьеры прошу винить Клаву К. и генерала-завистника Витю Ш.
Так получилось, что очень случайно я написал свой первый рассказ, эссе, как я его вычурно называю. Он имел неожиданный успех только потому, что я не успел его уничтожить. Это часть первая трилогии, которая здесь:
Оскорблённый мной в том рассказе (эссе!) мой Первый Командир жестоко мне отомстил, и заставил выступать на смотре художественной самодеятельности. Эдакий «Алло! Мы ищем таланты, которые вам всё равно не пригодятся!» На этом странном смотре я тоже имел ещё более неожиданный успех.
Здесь часть вторая трилогии из четырёх частей. Ну вот такие у меня трилогии, всегда был силён в математике, или (цитата): «Все люди делятся на три части: на тех, кто умеет считать, и на тех, кто считать не умеет».
Но я самонадеянно подумал, что моя «повинность» отработана с лихвой, и всё на этом закончится. Оказалось, что этим всё только началось. Хотя я искренне пытался именно этого всячески избежать.
Потом нарисовался «смотр-конкурс» рангом повыше. Из первоначальных участников часть отсеяли, а меня оставили, к моему возмущению, которое никто не слушал.
А потом в училище проникла новомодная (тогда) зараза – КВН. Под КВНовскую команду отсеяли ещё больше народу, а я по-прежнему почему-то остался. По-прежнему без малейшего желания.
Потом уже в этой команде выяснилось, что кривляться, актёрствовать и лицедействовать могут многие. А вот писать под это сценарий и всякие потешные буквы – нет.
«Авторов» нашлось всего трое, из них один писал только песни.
Что-то я всё-же тогда нарушил в небесной Гармонии, той августовской ночью, когда решил развлечься сам с собой. Я стал писать под КВН.
А потом меня выбрали капитаном команды. Хотя я был самым младшим по возрасту, и права голоса не имел, дедовщину в армии никто не отменял. Самым вероятным кандидатом был самый старший из курсантов. Не потому, кстати, что он самый старший, а потому что реально был самый юморной, именно он писал нам песни под музыкальный конкурс.
Когда голосование почти закончилось, и в результатах выборов не было никаких сомнений, как при выборах президента… Он вдруг встал и сказал: «А я считаю, что капитаном должен быть Волжанин. Я видел как он работает, у него лучше получится!»
Блин, как же я был польщён!.. стыдно до сих пор! Спасибо, Крым! Не тот, что полуостров, а тот, что Саша. Кличка у него была такая – Крым.
Чтобы прима-балерина отказалась от ведущей партии в пользу дебютантки…
А вот бывает и так.
Спорить с Крымом было себе дороже, поэтому я перескочил сразу девять ступеней и превратился в капитана прямо из рядового.
Господи! Как же я боялся выйти на свой первый капитанский конкурс! До трясучки, до нервняка, до ужаса!
Одно дело привычный курсантский коллектив, где меня уже знали, и я был в некоем авторитете. А совсем другое – городской зал, купленные билеты, взыскательная публика, требующая мягкого хлеба и изысканных зрелищ.
Одно дело в групповом номере бегать по сцене. Даже если кто и «слажает» не так заметно, да и другие прикроют. И совсем другое выйти на недружелюбный, незнакомый зал в одно лицо против другого такого же «затейника»…
После первого «сольного» выступления по-взрослому, я вышел вспотевшим, взопревшим, и пытался понять: видно ли было со стороны КАК меня трясло? Оказалось, что меня трясло вполне себе незаметно.
На какой-то из игр мы, то есть, я, жестоко влетел.
Расскажу немного техники. Ремесленную часть йумора, так сказать. Капитанский конкурс заключаются в том, что участники поочерёдно задают сопернику каверзные вопросы и пытаются переблистать друг друга. И вопрос должен быть смешной, а уж про ответ и речи нет.
Так вот при подготовке своих вопросов всегда готовилось два варианта ответов. Ну вот так. А вдруг соперник «попадёт» в твою версию? Такие вот нюансы. Самый классный экспромт, это тщательно подготовленный экспромт, давно известно. И вот готовили мы, готовили, и вдруг нашло на нас озарение и придумался какой-то совершенно бомбический вопрос-ответ. «Попасть» в него было нереально, тем более всего за минуту, которая капитану другой команды даётся на размышление. Там взрыв мозга должен произойти, йумористический оргазм.
И... ввиду абсолютной уверенности в успехе «запасной» вариант подготовлен не был.
А тот капитан каким-то чудом и личным талантом нашу самоуверенность разбил вдребезги. Он - попал! Все вокруг испытали йумористический оргазм, а у нас наступил творческий катарсис.
Оргазм и катарсис в одном зале одновременно выглядит забавно. Со стороны.
Со стороны одной из команд – ничего забавного. Это – залёт и трагедия.
Краем глаза я увидел, как за кулисой моя команда в ужасе схватилась за головы и стала принимать очень расстроенные позы.
Сынки! Что они знали об ужасе? Там, за кулисой! На сцене-то был – Я!
У того талантливого разбивателя нашего успеха была минута на подумать. У меня после фразы: «Свой вариант!» лишь пара секунд сделать пару шагов до микрофона. Которые я попробовал сделать максимально медленно. Но всё это были иллюзии.
Это дорога в десять тысяч ли начинается с первого шага, моя дорога к микрофону им же практически и заканчивалась.
Кстати, не только самоуверенность была причиной отсутствия запасного варианта. Мы его просто-таки не нашли. Всей бандой, неоднократно пробовали, и так крутили, и эдак. На тот вопрос существовал только один смешной ответ. Все остальные были дрянь, и мы махнули рукой.
В диком ужасе, совершенно ничего не понимая, за эти пару секунд непонятным чудом я родил ещё один ответ. Вот как в ухо кто шепнул. Причём ответ превосходил тот, которому мы так радовались. И значительно.
Этот ответ просто-напросто «положил» зал на несколько минут экстаза. Люди последовательно пережили оргазм, экстаз, а за кулисами незаметно промелькнул катарсис. Такой вот выдался день.
Заодно я «положил» и свою команду, которую я по-прежнему видел краем глаза за кулисой. Ну ещё бы – они, как и зал, слышали его впервые.
Как и я, впрочем.
Команда перестала хвататься за головы, а схватилась за другие части тела. А позы «расстроенные» очень похожи на позы «радостные», здесь мало что изменилось.
Что ещё более удивительно: «полегла» и команда соперников. А так бывает уж совсем нечасто. Номеров соперника по большей части даже и не видят, сцену не слушают, гримируясь, переодеваясь, прокручивая в голове свой выход.
Люди сосредоточены и собраны, КВН всё-таки – здесь вам не до шуток, выигрывать надо, а не в хиханьки баловаться и наслаждаться чужим остроумием.
Такой вот был эпизод в моей «капитанской» карьере, хотя по званию я тогда был ещё рядовой.
В итоге доигрались мы до финальной игры. Где сошлись с очень сильной и очень уже известной городской командой. А мы, хоть и дошли до финала, были дебютантами и тёмной, невзрачной лошадкой.
А в той команде буквально блистал в капитанах Серёжа Барабанов. Известный в городе хохмач и приколист с невероятной харизмой и обаянием.
Его ещё по советским временам приглашали на всякие торжества, вечеринки и корпоративы, как сейчас говорят. ЗА ДЕНЬГИ! Чтобы он только присутствовал. Серёжка не умел «присутствовать», он мог только феерить.
Серёга феерил везде. Даже на моих поминках, за что ему спасибо! И даже после них. Когда ему в качестве сюрприза явили ожившего «покойника», меня неубиенного.
(А! Чуть забыл... Для тех, кто впервые на канале, или читал не все статьи. Есть у меня в биографии такое: меня официально хоронили. Дважды. А я отказался «хорониться» и жив до сих. Серёжка участвовал в моих «первых» поминках.)))
Люди обычно теряются в таких ситуациях, нечасто встречается. А между моими поминками и явлением Меня народу прошёл почти год. Серёга тоже потерялся.
Но буквально на долю секунды, всегда сообразителен был, красавчик.
Потом на полном серьёзе заявил:
– Стоп! Я не понял, что за бардак? Водку пили? Пили! Песни грустные пели? Пели! Я сам же и пел! Плакали? Плакали-плакали, я всё видел и сам плакал! Ну и чего? Всё снова-здорово? Нет уж, умерла – так умерла! Вот же ты, Олег, человек какой ненадёжный, погибнуть по человечески не можешь, раз и навсегда, как все нормальные люди делают. Я на твои поминки больше ни ногой, даже не приглашай! Я уже был, мне хватило.
Он всегда был «на полном серьёзе»...
А после радостно облапил, долго тискал, щупал и даже пробовал ущипнуть. Ну а вдруг?
Скука и рутина не существовала в радиусе километра от того эпицентра, в центре которого был он. Его никто не видел даже спокойным
Мобильников тогда не было, райдеров тем более, арт-директором вынужденно «работала» его жена, которая яростно сопротивлялась его популярности. Ещё бы: каждый такой корпоратив заканчивался одинаково – восхищённые и благодарные зрители вносили Серёжкино тело в квартиру под недовольство арт-директора и по совместительству жены, и аккуратно укладывали в постельку. Виновато извинялись пьяненькими голосами и старались поскорее уйти.
Ботинки и одежду снимала уже жена. Она же – арт-директор. Хотя она об этом «титуле» и не знала.
Сергей был талант, самородок, звезда. Я ему объективно уступал, и уступал немало. По сравнению с ним я был унылым занудой. Серёжа феерил безостановочно, а не по настроению, как я. Впоследствии он абсолютно заслуженно занял пост в Администрации города и вёл культурно-массовый сектор, или как уж они там называются. Все мероприятия были на нём.
Поэтому когда мы подсчитывали наши «шансы» на итог, то на капитанский конкурс никто не рассчитывал. Вроде такого «анализа»: Приветствие у нас огонь, должны с полбалла вырвать. Разминка? Ну там Барабан, и вообще. Но если и проиграем, то немного, мы тоже не лыком шиты. Ну и так далее.
А когда дело доходило до капитанского, то все смотрели на меня жалостливо, мол, извини, Олег. Но ты будешь «мальчиком для битья». Просьба одна – не продуй много! Такая у меня была задача максимум.
Когда я выиграл, да ещё в четыре десятых… Это был мой звёздный час, все меня норовили похлопать, потрогать, взъерошить волосы, пнуть, восторженно толкнуть. Как вратаря хоккейной сборной.
Радостно орали и начали качать. Качнули меня один раз, смачно приложили к низкому потолку гримёрки и сразу передумали, потому что мне было больно, а впереди было ещё два номера.
Барабанов долго потом вспоминал это на последующих встречах с радостным изумлением: «Вот же какой поганец! Вышел. И весь мне мозг взорвал! Афигеть просто!» Обижаться, таить обиду, завидовать он не умел чисто физиологически.
А потом сформировали городскую команду КВН, говорю же, было модно и почётно. В ней я тоже капитанствовал.
Администрация города соблазняла училище всякими плюшками, взамен нашего участия. На которое начальство уже начало смотреть сначала прохладно, а потом и вовсе холодно. Имея к этому все резоны: «Посмеялись – и будет. Шагом марш Родину защищать!» Но пока ещё с трудом сдерживались, и мы успели успешно отыграть несколько областных игр.
А потом пришло приглашение. На Зимний фестиваль. В Сочи. От самого Александра Васильевича Маслякова. Красивое. Именное. Вежливое.
Это сейчас фестиваль супер раскручен и мегапочётен. Тогда он был Первым. С него всё началось. Под нас выделили финансирование, мы были очарованы мечтой и невероятной поездкой. Но все попытки вырвать трёх курсантов в городскую команду из мощных лап армии закончились безрезультатно, и наткнулись на уже не холодное, а просто ледяное непонимание:
– В Сочи? Курсанты? Сами? Ну хорошо, пусть с представителями Администрации, но без нашего представителя? Совершенно невозможно. Да даже и с нашим представителем тоже, – это когда уже стали соглашаться на все генеральские условия.
– В сессию? Абсолютно никак! И не делайте тут умное лицо – вы же будущие офицеры!
То, что сессию обещали сдать досрочно – не сработало. Досрочная сдача сессии – привилегия и подарок, а вы его не заслужили. Ну и что, что уважение и почёт. Это там, за забором. А здесь не заслужили. Это там – Планета КВН, а здесь – Планета ВС СССР. Которая вообще чисто случайно дислоцируется на этой планете.
То, что все трое учились отлично, и синхронно шли на золотую медаль, каждый на своём курсе, только добавляло раздражения.
Предложили немыслимую курсантскую жертву – остаться в училище в святой для каждого курсанта зимний отпуск. Сдать все экзамены после, раз уж не заслужили «чести» сдать их досрочно. Отсидеть за незапланированную в поездку в сказочный Сочи, если такого требуют законы армейской справедливости и служивая Карма.
Чтобы курсанты отказались от отпуска…
Генерал (кстати, новый и дурной, а не тот, при котором всё начиналось) правильно оценил масштаб самопожертвования, и … тупо запретил вообще всё. И на всякий случай выписал активистам-КВНщикам по 10 суток ареста. За назойливость. Хотя в записке об аресте причина ареста была указана обтекаемо-армейское: «Нарушение формы одежды».
Когда однажды из очередного увольнения курсант вернулся в трусах, то попал на губу ровно с такой же формулировкой…
Спасибо тебе, Витя Шум, самодовольный генерал, боготворящий свои погоны. Ну случаются такие в армии. Очень многие поминают тебя «незлым и тёплым словом» по Вооружённым силам. По многим ты проехался в своём самодовольстве. Растоптанная курсантская мечта – тьфу, пустяк и мелочь в этом списке. Слезинка на реснице Аллаха. Люди служивые привыкли к лишениям и даже к самодурам относятся более-менее спокойно и привычно.
Но когда это делается намеренно, только лишь с того, чтобы продемонстрировать свою полномочность и могущество… Люди такое чувствуют остро, запоминают надолго, и прощают тяжело и неохотно.
Когда: «А я вот генерал, и я вот эдак с вами могу! И никто ничего мне сделать не может», – это диагноз. Которые генералам ставят неохотно, а мнение снизу никогда в армии никого не интересовало.
Зато им была открыта «почётная» мемориальная табличка. Со списком выпускников, дослужившихся до генеральского звания. Задуманная только ради одной единственной фамилии – себя, любимого. И – фотография в газету. Шум открывает мемориал Шуму же.
Подобного самолизоблюдства история училища ещё не знала.
Сломанные карьеры, покорёженные судьбы и курсантские слёзы – тьфу! На этом вся армия стоит.
Но то что ты, Витя, вошёл в позорную историю последним начальником единственного училища с двухсотлетней историей…
То, что в обмен на свои генеральские погоны, ты не отстоял его перед самодурством сердюковской «оптимизаци»…
То, что любимое детище аж сына Павла I, Великого князя Михаила Павловича, расформировали ПРИ ТВОЁМ РУКОВОДСТВЕ, а ты при этом не застрелился… Или хотя бы не застрелил того, кто подписал этот позорный приказ.
– этого тебе не простит уже история. Живи с этим, генерал.
Впрочем, живёт он вполне себе спокойно и ничего его не мучает.
Так грустно закончилась на самом пике тройственная карьера Крыма, Филиппа и Волжанина в КВН времён его расцвета.
Однако, когда я спустя лет… пятнадцать-двадцать снова заглянул в этот город, неожиданно нашёл там отложенный успех. Сергей Барабанов уже был Замом Главы города. При встрече начались обязательные подколы и радостные шпыняния друг друга. Пересказы вкратце жизненных историй последнего десяти-двадцатилетия, излагаемые в максимально шутливой форме.
А потом у него началось какое-то городское мероприятие, на которое меня, крайне сопротивляющегося, он всё же затащил. Где и вызвал аплодисменты в мою честь. Представив скромно:
– Самый первый капитан самой первой команды КВН города! Легендарный и самый лучший её капитан. Я знаю, о чём говорю, я сам создавал все команды и видел всех капитанов. Кроме того – я ваш начальник, а спорить с начальством не принято! Встречайте: Олег Валериевич Ди Маджио! – Барабанов стебался как всегда. За обаяние и харизму его любили и прощали всё.
Мне долго и уважительно хлопали, что я отношу исключительно к Барабановскому авторитету. Я густо стеснялся своей «легендарности» и отводил глаза: «Ну что вы, товарищи… Право, какие пустяки… Да и дело давнее…»
Оказалось, что у городской команды есть летопись, альбом и стенды. Где я с удивлением узнал себя в боевом раскрасе. То есть, в гриме и костюме поручика Ржевского. А потом меня заставили оставить автограф в какой-то почётной книге. Или Книге почётных гостей, не помню уже. Я покраснел ещё гуще, тщательно застеснялся и что-то неразборчиво накорябал.
Хотя… по здравому размышлению всё произошло к лучшему. Пусть и хирургическим путём. Гримасничать и валять дурака со сцены можно лишь до поры. Потом это начинает отдавать дурновкусием. Когда тебе двадцать, ты весел, и твоего веселья хватает на целый зал – дурачься и развлекай. Когда «Уральским пельменям» в районе полтинника в годах (а одному и 60), то публичные шалости уже выглядят натужно, как бантики в косичках посетительницы Пенсионного фонда. Нужно вовремя остановиться, и здесь лучше рано, чем поздно.
Одного такого, вон, вовремя не остановили, так он до президента странной страны догримасничался, а это уже совсем не шутки. Здесь приколы проходят плохо, должность не та.
Вывод: нельзя безнаказанно шалить и баловаться. Меня этому ещё папа учил, а я, неразумный, не поверил.
Что было потом? Да ничего не было. Режим «Творчество» был поставлен на паузу, а служба – в режим «Драйв», а вскоре и «Турбо-Драйв».
Время от времени я писал поздравление особо дорогим мне людям или всякие шаловливые или даже серьёзные тексты. Часто что-то рождалось в голове, проносилось красивым фейерверком и там же тухло. Крайне редко я такое записывал. Ещё более редко это достигало чьих-то глаз. Я чувствовал некоторые возможности в словах, но пользоваться этим категорически не хотел.
Мне страшно. Я стесняюсь. Я так надеялся, что меня пронесёт, и всё закончится обыденно.
Однако, «не пронесло». Меня поразила редкая и очень опасная болезнь под названием «Писательская шиза». Я стал страдать и чахнуть, но об этом – позже.