Об уравновешенном холодном мыслителе («Не скажу, что я несправедлив к людям, я стараюсь быть с ними справедливым и терпеливым, но я никогда их не любил») Нарциссе мы почти позабыли, пока он не появился последних страницах произведения с тем, чтобы выручить из темницы и избавить от виселицы Златоуста – так далеко зашел наш любвеобильный герой в своих усилиях получше и поосновательней познать мир. Не скрою, что непосредственной причиной заключения его под стражу стал весьма неосторожный, но такой объяснимый поступок, а именно, выдающийся секс с темпераментной, опытной и крепкой красавицей Агнес, любовницей графа, наместника императора, прямо в графской спальне. Пойманный практически на месте преступления наш герой благородно выдал себя за вора, чтобы отвести подозрения в неверности от своей струсившей партнерши.
Нарцисс и Златоуст встретились после многолетней разлуки. Время поработало над обоими, но они не забывали друг о друге. Им было о чем поговорить, суровому настоятелю монастыря и беззаботному художнику.
Каждый их двух героев работал над собой, но каждый по-своему. Никогда никто из них не осуждал другого. О работе Златоуста нам уже многое известно. О работе Нарцисса лучше всего свидетельствуют его мысли.
«С точки зрения монастыря, рассудка и морали его собственная жизнь была лучше, она была правильнее, устойчивее, упорядоченнее и образцовее, это была жизнь, исполненная дисциплины и строгого служения, непрерывной жертвенности, постоянного стремления к ясности и справедливости, она была значительно чище и лучше, нежели жизнь бродяги, художника и соблазнителя женщин. Но если посмотреть сверху, с точки зрения Бога – разве порядок и дисциплина примерной жизни, отказ от мира и плотских утех, удаление от грязи и крови, уход в философию и молитву были и в самом деле лучше жизни Златоуста? Разве человек и в самом деле создан для того, чтобы вести упорядоченную жизнь, часы и обязанности которой отмеряются ударами колокола, зовущего к молитве? Разве человек и в самом деле создан для того, чтобы изучать Аристотеля и Фому Аквинского, понимать по-гречески, умерщвлять свою плоть и бежать от мира? Разве не Господь наделил его плотью и инстинктами, темным голосом крови, способностью грешить, наслаждаться, отчаиваться? Вокруг этих вопросов кружились мысли настоятеля, когда он думало своем друге».
Похоже, что и Нарцисс, подобно Златоусту, прошел большой путь. Не сходя с места, в монастырском уединении.
Златоуст вернулся в монастырь, который он оставил много лет назад. Неожиданно в нем ожили юношеские воспоминания. На мой взгляд, читатель, если доберется до этого места, найдет здесь самые проникновенные строки всего произведения. Цитирую: «Свидание с прошлым так захватило его, что порой он и сам этому удивлялся. …Из каждого уголка благоухало прошлое, доносился нежный и трогательный аромат его ранней юности, любовь побуждала его снова увидеть все это, снова услышать все звуки – вечерний и праздничный звон, журчанье мельничного ручья, стиснутого замшелыми берегами, стук сандалий по каменным плитам, вечером звон связки ключей, когда брат привратник шел закрывать двери…»
Свидание с прошлым освежило его душу и вернуло потребность творить. Он исповедался Нарциссу, исполнил наложенное покаяние, и был допущен к причастию. После чего приступил к выполнению своего замысла.
Два года трудился Златоуст над своим произведением, а после завершения его отправился в свое последнее путешествие. С болью он простился с монастырем и Нарциссом. С болью Нарцисс отпустил его; не отпустить его он не мог и не хотел. Насколько Нарцисс был нужен Златоусту, настолько и Златоуст был нужен Нарциссу.
Если бы Златоуст остался в монастыре, в комфортной обстановке, пользуясь расположением и даже любовью настоятеля, смог бы он творить? Не выхватывая ничего из мутной и бурной реки жизни? Не превратился бы он из творца-художника в ремесленника-профессионала? Был бы он счастлив, или, хотя бы, умиротворен, и был бы счастлив, или, хотя бы, умиротворен Нарцисс? Темны Твои дела…
«Лето прошло, увяли и осыпались маки и васильки, полевые гвоздики и астры, затихли лягушки в пруду, и аисты летали высоко, готовясь к прощанию.
И тут вернулся Златоуст!
…Это был не прежний Златоуст, а на много лет постаревший, с посеревшим, как от пыли, полуугасшим лицом, с впалыми щеками и нездоровым, мученическим выражением лица, на котором, однако, застыла не боль, а улыбка, добродушная стариковская терпеливая улыбка. Он шел, с трудом передвигая ноги, и казался больным и очень усталым…»
Молодость, здоровье, бодрость, радость от вкушения жизни – все разом покинуло его. Женщины от него отвернулись. Оставались, правда, кое-какие творческие замыслы, но на их исполнение не было ни сил, ни времени.
Он простился с Нарциссом и умер. Смерть он принял с радостью и надеждой.
Перевернув последнюю страницу, хочу спросить, вот только не знаю, кого: одаренность – это радость или мука? Можно ли назвать Нарцисса и Златоуста счастливыми людьми? Или одаренность – это вообще не про счастье?
