Вера Петровна никогда не думала, что станет той самой "злой свекровью" из анекдотов. Всю жизнь она мечтала о большой дружной семье, о внуках, которых будет баловать и лелеять. Но вот уже который день она не находила себе места, меряя шагами свою маленькую кухню и то и дело поглядывая на телефон. Звонка все не было.
— И чего я ждала? — пробормотала она, нервно поправляя седую прядь, выбившуюся из аккуратной прически. — Конечно, они не позвонят. Наверное, радуются, что избавились от старой карги.
Вера Петровна тяжело опустилась на стул и уставилась в окно. За стеклом шумел весенний город, спешили по своим делам прохожие, но ей казалось, что весь мир замер в ожидании.
А ведь как хорошо все начиналось! Когда сын Андрей привел в дом Марину, Вера Петровна не могла нарадоваться. Умница, красавица — чего еще желать для любимого чада? Свадьба, медовый месяц, первые годы семейной жизни — все было как в сказке.
А потом родился Мишенька.
Вера Петровна до сих пор помнила тот счастливый день, когда впервые взяла на руки крошечный сверток. Теплый, пахнущий молоком и чем-то неуловимо родным. Ее внук, ее кровиночка.
— Ну что, бабуля, поможешь молодой семье? — подмигнул тогда Андрей, и она только рассмеялась в ответ. Двоих детей вырастила, неужто с внуком не управится?
Но очень скоро стало ясно — управиться будет непросто.
— Вера Петровна, вы опять даете ему соску? — раздраженный голос невестки заставил ее вздрогнуть. — Мы же договорились — никаких пустышек! Это вредно для прикуса.
— Мариночка, так он же плачет, — попыталась оправдаться Вера Петровна. — Я думала...
— Вот именно, что думали! — отрезала Марина. — А надо не думать, а соблюдать рекомендации педиатра. Я вам сто раз объясняла — можно укачать, спеть песенку, но никаких сосок!
Вера Петровна только вздохнула. Ну как объяснить молодой мамочке, что теория теорией, а практика практикой? Что иногда проще дать ребенку соску, чем битый час носить его на руках?
Но это было только начало.
— Мама, ты опять свою кашу варишь? — возмутился как-то Андрей, застав ее за плитой. — Мы же договорились — только детское питание из баночек!
— Сынок, так ведь домашнее полезнее...
— Полезнее то, что прошло сертификацию и соответствует всем нормам! — отрезал сын. — Ты что, разбираешься в детском питании лучше специалистов?
И снова Вера Петровна промолчала. Проглотила обиду, как делала уже не раз. Ведь ради внука, ради семьи можно и потерпеть, правда?
Но чем дальше, тем сложнее становилось терпеть. Казалось, каждый ее шаг, каждое действие вызывают недовольство молодых родителей. То она не так держит ребенка, то неправильно одевает, то слишком громко разговаривает...
— Да что ж такое! — не выдержала однажды Вера Петровна. — Неужто я совсем ничего не умею? Андрей, я же тебя с братом как-то вырастила — и ничего, живы-здоровы!
— Мама, — устало вздохнул Андрей, — времена изменились. Сейчас другие методики, другой подход к воспитанию. Ты должна это понимать.
— Понимать? — у Веры Петровны задрожали руки. — А вы понимаете, каково это — чувствовать себя полной дурой в собственной семье? Когда каждое слово поперек горла встает, когда боишься лишний раз к внуку подойти?
Она осеклась, увидев, как переглянулись сын с невесткой. В их взглядах читалось то ли сочувствие, то ли... жалость? От этого стало совсем горько.
— Знаете что, — тихо проговорила Вера Петровна, — я, пожалуй, пойду. Раз уж я такая бестолковая — нечего мне тут делать. Сами разбирайтесь.
— Мама...
Но она уже не слушала. Наспех поцеловав внука, Вера Петровна выскочила из квартиры. Сердце колотилось, в висках стучала кровь. "Ну вот и все, — стучало в голове, — доигралась. Сама виновата — нечего было лезть, куда не просят".
С того дня прошло две недели. Две недели тишины и одиночества. Ни звонков, ни сообщений — будто и не было никогда ни сына, ни внука. Вера Петровна металась по квартире, не находя себе места. То хваталась за телефон, чтобы позвонить, то с досадой откладывала его в сторону. Гордость не позволяла сделать первый шаг.
Вот и теперь она сидела на кухне, глядя в окно и чувствуя, как с каждой минутой все сильнее давит тоска. Может, все-таки позвонить? Извиниться, сказать, что погорячилась? Ведь ради внука можно и гордость проглотить...
Неожиданно тишину разорвала трель дверного звонка. Вера Петровна вздрогнула, недоуменно посмотрела на часы. Кто бы это мог быть в такое время?
Звонок повторился — настойчиво, требовательно. Вера Петровна поспешила в прихожую, на ходу одергивая домашний халат.
На лестничной клетке стояли Андрей и Марина. Бледные, встревоженные.
Вера Петровна застыла в дверях, не в силах вымолвить ни слова. Сердце ее гулко стучало, в горле пересохло. Она переводила взгляд с сына на невестку, пытаясь понять причину их внезапного визита.
— Мама, — хрипло произнес Андрей, — нам нужна твоя помощь.
Только сейчас Вера Петровна заметила, что в руках Марина держит Мишеньку. Личико мальчика было бледным, под глазами залегли тени.
— Господи, да что случилось? — всполошилась Вера Петровна, отступая в сторону. — Проходите скорее!
Молодые родители торопливо вошли в квартиру. Марина, прижимая к себе ребенка, опустилась на диван в гостиной.
— Мама, мы не знаем, что делать, — сказал Андрей, и в голосе его слышалось отчаяние. — Миша совсем не спит уже которую ночь. Плачет, капризничает... Мы измучились, перепробовали все, что знали.
Вера Петровна присела рядом с невесткой, осторожно погладила внука по головке. Малыш заворочался во сне, но не проснулся.
— А что врачи говорят? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
— Говорят, что физически он здоров, — устало вздохнула Марина. — Но посоветовали обратиться к детскому психологу. Мол, может быть какой-то стресс...
Она запнулась, виновато глянув на свекровь. Вера Петровна поняла все без слов. Конечно, какой уж тут покой у ребенка, когда в семье разлад, когда его разлучили с бабушкой.
— И вот мы подумали... — Марина запнулась, поднимая глаза на свекровь. — Может быть, вы знаете, как успокоить Мишу? Что-нибудь, что помогало Андрею в детстве?
Вера Петровна почувствовала, как к горлу подступает комок. Еще недавно эти же люди не доверяли ей даже соску дать ребенку, а теперь просят совета. Но сейчас было не время для обид и упреков.
— Так, — решительно сказала она, поднимаясь. — Для начала нам всем нужно успокоиться. Дети очень чувствительны к настроению взрослых. Марина, милая, ты, наверное, очень устала. Может быть, приляжешь отдохнуть?
Марина неуверенно кивнула, передавая ребенка свекрови. Вера Петровна бережно приняла внука на руки, прижала к груди.
— А ты, сынок, — обратилась она к Андрею, — сходи-ка на кухню, завари нам всем чаю. Помнишь, какой травяной сбор я всегда заваривала, когда ты маленький болел?
Андрей кивнул, в глазах его мелькнуло что-то похожее на благодарность. Он поспешил на кухню, а Вера Петровна осталась в комнате с внуком на руках.
Она тихонько напевала колыбельную, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Та самая песенка, которую когда-то пела маленькому Андрюше. Мишенька причмокнул губами и... заснул.
Прошло около часа. Марина задремала на диване, укрытая пледом. Андрей сидел в кресле, обхватив голову руками — видно было, как вымотался и он. А Вера Петровна все ходила по комнате, баюкая внука и напевая ему тихие песенки.
Когда Мишенька, наконец, открыл глаза, за окном уже начинало светать. Он не заплакал, как обычно, а только удивленно похлопал ресницами, разглядывая бабушку.
— А вот и наш соня проснулся, — ласково проворковала Вера Петровна. — Выспался, голубчик?
Мальчик улыбнулся — впервые за много дней. А потом вдруг произнес:
— Ба-бу-ля...
Вера Петровна чуть не выронила внука. Первое слово! Его первое настоящее слово!
— Андрей! Марина! — позвала она дрожащим голосом. — Проснитесь! Тут такое...
Молодые родители вскочили, не понимая спросонья, что происходит. А Мишенька, довольный произведенным эффектом, снова выдал:
— Ба-бу-ля!
Марина ахнула, прижимая руки к губам. Андрей растерянно моргал, переводя взгляд с сына на мать.
— Вот так дела, — пробормотал он. — Мы столько бились, чтобы его успокоить, а он...
— А он просто соскучился по бабушке, — тихо сказала Марина. В глазах ее стояли слезы. — Вера Петровна, простите нас. Мы были такими глупыми...
Но свекровь только покачала головой:
— Ну что вы, дети. Вы просто хотели как лучше. Это нормально — волноваться за своего ребенка.
Она помолчала, а потом добавила:
— Во всем есть своя правда — и в ваших методах, и в моих. Может, попробуем как-нибудь соединить и то, и другое?
Андрей и Марина переглянулись, а потом одновременно закивали.
— Конечно, мама, — сказал Андрей. — Ты права. Мы... мы очень хотим, чтобы ты помогала нам с Мишей. Правда, дорогая?
Марина кивнула, вытирая слезы:
— Да, очень хотим. Вера Петровна, вы не могли бы... вернуться?
Вера Петровна смотрела на молодых родителей, чувствуя, как в груди разливается тепло. Неужели все так просто разрешилось? Неужели эта нелепая ссора, эти недели одиночества и обиды — все это позади?
— Конечно, дети мои, — мягко сказала она, покачивая на руках Мишеньку. — Конечно, я буду вам помогать. Только давайте договоримся — без обид и упреков, ладно? Будем учиться друг у друга.
Марина порывисто обняла свекровь, стараясь не потревожить задремавшего снова малыша.
— Спасибо вам, — прошептала она. — Мы так виноваты перед вами...
Андрей положил руку на плечо матери:
— Прости нас, мам. Мы были не правы.
Вера Петровна только улыбнулась в ответ. Что тут скажешь? Все уже сказано без слов.
Так и стояли они посреди комнаты — маленькая, но такая важная семья. Бабушка с внуком на руках, и молодые родители рядом. А за окном занимался новый день — день, который обещал стать началом чего-то хорошего.
Прошло несколько месяцев. Вера Петровна, напевая что-то себе под нос, хлопотала на кухне. Из духовки тянуло ароматом свежей выпечки, на плите булькал суп.
— Бабуля! — раздался из комнаты звонкий голосок Мишеньки.
— Иду, золотко мое, — откликнулась Вера Петровна, вытирая руки о фартук.
Она вошла в гостиную и замерла на пороге, умиляясь открывшейся картине. Мишенька, уже уверенно стоящий на ножках, держался за край дивана и делал неуверенные шаги навстречу отцу. Андрей, присев на корточки, протягивал к сыну руки.
— Давай, сынок, — подбадривал он. — Еще немножко!
Марина, сидевшая в кресле с книгой, отложила чтение и с волнением наблюдала за происходящим.
Мишенька, сосредоточенно сопя, оторвался от дивана и сделал несколько самостоятельных шагов. А потом, словно испугавшись собственной смелости, плюхнулся на попку.
— Ура! — воскликнул Андрей, подхватывая сына на руки. — Ты молодец! Настоящий мужчина!
Марина захлопала в ладоши:
— Браво, Мишенька! Мы так гордимся тобой!
Вера Петровна прижала руку к груди, чувствуя, как глаза наполняются слезами радости. Каждый шаг внука, каждое новое слово — все это было для нее бесценным подарком.
— Бабуля, ты видела? — Андрей повернулся к матери, сияя от гордости. — Он сам прошел целых пять шагов!
— Видела, сынок, — кивнула Вера Петровна. — Наш богатырь растет не по дням, а по часам.
Она подошла ближе, погладила Мишеньку по головке.
— Ну что, герой, — ласково сказала она, — может, теперь супчику покушаем? Бабушка специально для тебя варила.
Мишенька радостно закивал:
— Да, бабуля! Супчик!
Марина поднялась с кресла, потянулась:
— Давайте я накрою на стол. Вера Петровна, вы и так весь день у плиты простояли.
— Да что ты, милая, — отмахнулась Вера Петровна. — Мне в радость. Вот пироги еще допекутся — устроим настоящий пир.
Андрей рассмеялся:
— Мам, ты неисправима! Вечно носишься с нами, как с маленькими.
— А вы для меня и есть маленькие, — улыбнулась Вера Петровна. — Все трое.
Она окинула взглядом эту уютную семейную сцену и подумала о том, как удивительно порой складывается жизнь. Еще недавно ей казалось, что счастье безвозвратно ушло, что она больше никогда не увидит внука, не обнимет сына. А теперь...
Теперь она здесь, в самом центре маленького семейного мирка. И этот мирок полон любви, тепла и взаимопонимания. Да, бывают разногласия — куда ж без них? Но теперь они научились слушать и слышать друг друга.
Вера Петровна поймала благодарный взгляд Марины и ободряюще подмигнула невестке. Та в ответ улыбнулась — тепло, по-родному.
— Ну что, — сказала Вера Петровна, — пойдемте-ка все на кухню. Будем учить нашего богатыря самостоятельно ложку держать.