Вечером Мотя поговорила с мужем. Рассказала о том, что приходила бригадирша и нужно выходить на работу. Любу она решила брать с собой, оставлять малышку на целый день было не с кем.
- Иди к Мишке и поговори с ним насчёт работы. Обещал тебя пристроить, пусть устраивает. А то ведь мне жизни не дадут из-за тебя. Выгонят из колхоза, как тогда будем жить?
Глава 54
Егор пришёл, глянул на красное сморщенное лицо новорождённой и сказал:
- Назови Любкой.
Сказал и быстренько выскочил из хаты.
Клавдия внимательно посмотрела на Мотю и ничего не сказала, зато подумала, что старая любовь не забывается. Вся семья знала, что Жорка спал с вдовой Фомы, с Любкой. За что папаша и отделил её самой первой, а сына порол плетью.
Скорее всего, Мотя о том не знала. Да и говорить об этом не нужно. Зачем расстраивать молодую женщину?! Что было, то прошло и быльём поросло. Да и не совсем-то поросло, раз назвал дочурку Любой.
Глава 53 здесь
Начало здесь
Клавдия сидела вся в сомнениях и сосредоточенно смотрела в одну точку.
- Клав, ты чего задумалась? – спросила Мотя. – Я про Любку всё знаю. Егор сам рассказал. Боялся, что я брошу его, когда узнаю. То было ещё до замужества. Я ведь тоже не без греха. Любила Ванечку, а его убил предатель один. Может, помнишь, красовался тут у нас в станице Женька Ковалёв, комиссар. Дом ихний в центре сожгли потом. Ага. Так вот он и застрелил сына кузнеца, Ваню. Я его крепко любила. Когда сыночков родила, одного Ваней назвала. Любила его. Нет, нет. Ты не подумай, я их обоих любила.
- Пусть дочка будет Люба. Любовь. Ещё дочек нарожаю, назову Надей и Верой. Красивые имена.
- Нарожаешь, куда денешься, - согласно кивнула Клавдия.
***
В одну из морозных январских ночей, когда от холода трескались деревья, Егор пришёл в хату погреться. Мотя с малышкой спали на печке, которую протапливали на ночь обязательно. Мотя соскучилась по мужу так, будто сто лет его не видела.
Накрыла ему поесть, раздула самовар. Еда была обычной для того времени: жидкая пшеничная каша с сушёными яблоками, чай из трав без сахара. Молока ещё не было. Ждали, что корова скоро растелится. Молоком делилась Клавдия, и то не всегда получалось у неё выкроить крынку молока.
Своих ртов у неё было четверо. Свёкор болел и уже не вставал. Только и поддерживали в нём жизнь молочком. Хоть и приносила Варя кашу с бараниной, но старый Василий кашу ту не ел, а отдавал внуку, Ванечке.
Старшие учились в Лабинской на трактористов. Студентов хоть и скудно, но кормили. А вот станичникам доставалось. За зиму умерла третья часть жителей. Пустые хаты смотрели на мир чёрными окнами. Пока люди жили в мазанках, они ещё держались. А стоило хозяевам уйти, как хатёнки резко старели, обваливались стены, падали крыши. Станицу заметало снегом. На некоторых улицах не было ни одного человеческого следа. Люди редко выходили на улицу. Они старались сохранить тепло и силу в хатах.
А если и выходили, то брели неизвестно куда. Падали и оставались лежать в снегу. Весной их собирали и везли в общую могилу.
В ту особенно холодную ночь, когда Мотя с Егором любили друг друга, волки прорвались в сарай. Убили собаку и корову. Потом ещё несколько дней и ночей пировали серые разбойники прямо в сарае.
Когда волки ушли, люди смогли покинуть свою крепость, свою покосившуюся хатёнку. Егор сбегал в сарай и принёс в хату топоры и вилы. Звери могли напасть и на людей, тем более, что человечинки они уже попробовали.
***
Наконец, зима закончилась. Бригадирша навестила всех своих колхозниц и убедилась, что от большой бригады осталось несколько измождённых женщин.
- Мотя, пора выходить на работу. И мужа с собою бери, а то портит он нам показатели. Дитя бери с собою, если не с кем оставить. Председатель обещает кормить бригаду из своего фонда. Будешь сытая и дитё при тебе. Если женщины не выйдут работать в поле, то станицу занесут на чёрную доску позора и тогда – точная смерть и старым, и малым. Приезжал к нам агитатор, рассказывал, как с людьми обходятся в степных районах. У нас ещё всё по-божески.
Давай, с завтрашнего дня выходи на работу.
Мотя кивала головой и думала о том, что Егора ей не уговорить выйти на работу. А раз так, то пусть едет в Лабинскую, к Мишке, и напоминает о себе. Да и разузнает заодно, как поживает семья Михаила.
Вечером Мотя поговорила с мужем. Рассказала о том, что приходила бригадирша и нужно выходить на работу. Любу она решила брать с собой, оставлять малышку на целый день было не с кем.
- Иди к Мишке и поговори с ним насчёт работы. Обещал тебя пристроить, пусть устраивает. А то ведь мне жизни не дадут из-за тебя. Выгонят из колхоза, как тогда будем жить?
- Ты права. Пойду завтра с утра. Вместе с тобою до правления колхозного. Вдруг там будет кто-нибудь ехать в Лабинскую. Или хоть в Каладжинскую. Всё ж оттуда легче добраться.
- Я сушки тебе в сумочку насыплю. Другого ничего нет. Там осталось крупы чуть-чуть, - сказала Мотя.
- Крупа и нам пригодится. Лабинская – станица большая. Думаю, с едой там проще, - ответил Егор.
- Не забудь, расскажи брату, как папаша умирали. Как мы его похоронили. Всё расскажи. Охо-хо. Зима тяжёлая была. Да смотри, долго не задерживайся, а то мне тут страшно одной. Кругом хаты пустые. Волков хоть погоняли. Выють дэсь, а в станицу ны идуть. Одень свой костюм и рубаху новую. Счас принесу.
В общем, всё обговорили, обсудили с вечера, а рано утром пошли всей семьёй к колхозному правлению. Идти было далеко. Егор нёс дочку на руках. Мотя шла с ведром, в котором лежали пелёнки и сумочка с сушкой. Обычно в ведре у неё была и еда, но только не сейчас. У правления уже сидели несколько женщин. Горестные выражения лиц говорили сами за себя.
Подъехала подвода, женщины в молчании погрузились. Мотя отдала Егору сумочку с сушкой, уложила Любу на сено. Ездовой махнул кнутом, и лошади медленно пошли в сторону Лабы.
Егору повезло. В Лабинскую ехал сам председатель. Он сначала не хотел брать саботажника Егора, но потом смилостивился. Усадил попутчика на место извозчика, а сам всю дорогу проспал, завернувшись в попону.
К вечеру приехали. Председатель подсказал, где искать Михаила. Он знал, где находится конюшня ГПУ
***
Михаил очень удивился, увидев у изгороди младшего брата. Егор сильно изменился. Выглядел суровым и постаревшим. Смешной костюм и фуражка делали брата похожим на зажиточного барина.
- О, Жорка, а ты как тут?
Братья обнялись и засиделись до полуночи в маленькой коморке при конюшне. Михаил достал сумку с тормозком и выложил на стол еду, завёрнутую в газету.
Посмотрел на Егора и усмехнулся:
- Ну, как поживаешь, бездельник? Читали о тебе в газетке. Жинка у него труженица-колхозница, а он лентяй и бездельник. Ха-ха! Журналиста того посадили уже за политическую близорукость. Вот так. Всё у нас быстро. Быстро напечатали, быстро разобрались, быстро посадили. А некоторых быстро расстреляли за превышение полномочий. У нас в ГПУ хорошо почистили ряды.
- Мишка, а кто тебе читал газетку? – спросил Егор.
- Сам прочитал. Я в 17 году на ликбез ходил. Читать и писать научился. Думаешь, неграмотного меня здесь держали бы? Ложись на мою кровать, а я пойду лошадок проверю. Овса им подсыплю.
Брат ушёл, а Егор развернул газету и остолбенел: сало, яйца, кусок мяса и краюха настоящего хлеба. Сел и с удовольствием начал есть. Да, Мишка с семьёй не голодает. Хлёбово из крупы и сухих яблок не ест.
Вернулся брат. Он принёс в кисете овса. Заметил, что Егор смотрит на него. Смутился.
- Брат, ты не думай, что я последнее у лошадей отбираю. Голод ведь. Мало ли, как судьба сложится. Вдруг меня посадят, Явдошка с дитями хоть кашей спасаться будут. До нового урожая далеко. Ох, как далеко.
- Вижу, брат, ты хорошо устроился.
- Да, неплохо. Иногда перепадает вкусного. Здесь ведь тоже люди работают. Есть и такие, что со мной делятся. Не все, конечно, но есть.
- Мишка, ты обещал меня пристроить на хорошую работу, - напомнил Егор.
- Обещал. Точно. Ты слышал, что на Лабе собираются мыть золото?
- Золото? Мыть? Нее, брат, не слыхал!
- Сейчас как раз формируется артель, приехал специалист из самой Москвы. Утром зайдём в их контору, поговорим. Будешь старателем. Золото будешь мыть. Во всех станицах откроют приёмные пункты. Золото будете сдавать, а забирать продуктами, мануфактурой. Ты окрестности Ахметки хорошо знаешь, будешь проводником и старателем.
- А меня в артель примут, я ж неграмотный?!
- Да там грамота не нужна. Бери больше и кидай дальше. А ты сильный. Не оголодал, как некоторые. Я уже с Максимом Петровичем говорил о тебе. Сейчас он подбирает людей и готовит оборудование для работы. Вот, хорошо, что ты пришёл. Завтра всё и обсудим.
Немного поспали. Утром Михаил сдал смену и братья пошли в сторону рынка, Там находилась контора «Севкавзолото».
Егор представлял себе московского специалиста по золоту этаким медведем, с руками-лопатами, заросшим густой чёрной бородой. Каково же было разочарование Егора, когда в кабинете он увидел невысокого щуплого мужчину, с чисто выбритым лицом.
Михаил поздоровался с ним за руку и представил брата.
- Знакомьтесь, Максим Петрович. Это мой младший брат – Егор. Как я Вам уже и говорил, Егор живёт в Ахметке и знает там все окрестности, как своих 5 пальцев. Он согласен работать в артели и мыть золото.
Специалист резко вскочил со своего стула, осмотрел Егора со всех сторон. Хмыкнул, покрутил головой.
- Золото мыли когда-нибудь? – задал вопрос и с нетерпением ждал ответа.
- Нет. Не мыл, но научусь, если покажете.
- Очень хорошо. Документы есть?
Документов у Егора не было.
Максим записал данные со слов брата и потёр руки.
- Скоро наша страна станет самой богатой в мире. Будем добывать золото и алмазы, нефть и газ. Я уже вижу счастливое будущее: новые города и сёла, весёлых, радостных людей.
Михаил согласно кивал, а Егор представил свою родную станицу, обезлюдевшую, с брошенными покосившимися хатами и негромко кашлянул.
Максим увидел недоверие в глазах нового работника и замолчал. Всё его воодушевление испарилось.
- Будет, так будет. Вот только дайте с саботажниками и ворами разобраться, - сказал, сел за стол и уткнулся в бумаги.
- Так чо Жорке делать? – прервал молчание Михаил.
- Пусть отправляется домой. Когда будет сформирована артель, его найдут.
Братья попрощались и вышли во двор.
- Пошли ко мне, посидим, расскажешь, как в станице дела, - позвал Михаил. – Завтра с утра разузнаю, может, кто будет ехать в твою сторону. Подвезёт.
Продолжение здесь
