Зима настала рано, в середине ноября, и Катя была очень этому рада. Правда, вспоминая прошлый год, всё же расплакалась: осень тогда была длинная, и первый снег выпал только в конце ноября, но зато тогда был жив папа.
Наступила суббота. У Алёши был тихий час, Анфиса Дмитриевна смотрела телевизор в «своей» комнате, а Катя вышла во двор, чтобы раскидать снег, пока его нападало не слишком много.
Саша предупредил, что придёт позже, — ему подвернулась какая-то шабашка. Катя достала из-под навеса деревянную лопату и задумалась о том, откуда начать грести.
Навес ещё в октябре сделал Саша. Там теперь стояла машина отца, ожидая того момента, когда Катя и Алёша вступят в наследство.
Пока Катя размышляла, услышала за забором скрип снега, и вскоре в ворота кто-то постучал. Катя поняла по этому стуку, кто пришёл, ведь только ему известно, что Алёша в это время спит, потому звонить нельзя. Однако для порядка заглянула в глазок, потом потянула засов, а через пару секунд уже была в объятиях Саши.
— Соскучился, пораньше освободился, — между поцелуями шептал он.
— И я соскучилась. Решила вот снег почистить, чтобы время до вечера быстрее прошло.
— Не надо время торопить, — Саша снял перчатку и осторожно коснулся пальцами Катиной щеки. — Скоро мы будем навсегда вместе, обещаю! И очень жду этого момента. А сейчас давай лопату, я сам снег покидаю, мне как раз нужна разрядка.
Пока Саша и Катя были во дворе, Алёша выспался и начал стучать в окно, выходящее во двор. Потом все вместе пили чай, а после Саша вдруг попросил разрешения снять со стены старую гитару.
Он давно поглядывал на инструмент, но всё не решался спросить. Некоторое время настраивал, подкручивая колки, а потом начал перебирать струны.
— Саша, спой что-нибудь! — попросила Катя. — Я знаю, что ты очень хорошо поёшь, помню.
Саша не стал скромничать и отказываться, ударил по струнам и заиграл «боем».
...Буду биться, падать на ресницы,
Молниями сам себя терзать!
Буду литься на чужие лица,
Буду злиться на свои глаза.
Я сегодня — дождь…
Уйду походкой валкой,
Перестану, стану высыхать…
А наутро свежие фиалки
Кто-то ей положит на кровать*...
Катя впервые слышала эту песню и была в восторге, даже несмотря на то, что «дождь» собирался зацеловать золотую прядь, а у Кати волосы тёмные. Всё равно девушка наверняка знала, что песню Саша посвятил ей. Уверенность Кати подтверждал взгляд Саши.
Правда, высказать свой восторг девушка не успела, потому что в ворота кто-то позвонил. Гостей сегодня не ждали, и открывать пошёл Саша, который вернулся через несколько минут в сопровождении крепкого русоволосого мужчины.
— Костя! — взвизгнула Катя и хотела повиснуть у брата на шее, но вовремя остановилась, вспомнив о травме.
— Насилу тебя нашёл, сеструха! — Константин обнял Катю. — Хотел уже в милицию обратиться. Прости, поднять и покружить в этот раз не могу, до сих пор в корсете хожу. Вылетел, как только врачи разрешили. Батю навестил, хоть и снега нападало.
Костя помрачнел.
— Что же мы гостя у порога держим? — воскликнула Анфиса Дмитриевна. — Проходи, Костя!
— А я вас помню, Анфиса Дмитриевна! Меня Володька пару раз с собой брал в музыкалку на уроки, когда мама с папой были на работе. И вы никогда не выгоняли меня, разрешали посидеть и послушать. Жаль, мне медведь на ухо наступил, а то бы и я пришёл к вам учиться.
...— Мама мне так и не рассказала, где тебя искать, Катюха. Уверяла, будто не знает, и мне пришлось ходить, расспрашивать.
Костя повернулся к Анфисе Дмитриевне:
— Спасибо вам, Анфиса Дмитриевна, за то, что приютили Катю и Алёшу. Кать, я говорил с мамой. Спросил, почему ты дома не живёшь. Она ответила, что ты сама сделала свой выбор и ушла ты тоже сама. Я так понял, что переубедить её невозможно.
— Я тоже так поняла, — кивнула Катя. — Будь я одна, непременно пошла бы на принцип, но у меня Алёша на руках. Не могу допустить, чтобы мама обижала его.
— Но и пользоваться чужой добротой до бесконечности — это тоже не дело, Катюха!
— Если ты имеешь в виду мою доброту, пусть Катя с Алёшей живут здесь столько, сколько надо, — решительно вмешалась в разговор Анфиса Дмитриевна.
— А у меня тоже идея есть, другая, — улыбнулся Костя. — Катя, предлагаю тебе и Лёшке уехать со мной. Жильё и работу найдём, даже не сомневайся!
Катя замерла, удивлённо глядя на брата, и в этот момент заговорил Саша, о котором, кажется, все забыли.
— А я категорически против, — покачал он головой. — Жил на Севере почти год. Ребёнку там не место, да и Кате тоже.
— А у тебя самого предложения есть? Или только критика моего? — усмехнулся Костя. — И на правах кого ты за Катю решаешь?
— Костя! — тихо попросила Катя, лицо которой вспыхнуло, а дышать стало тяжело.
— На правах будущего мужа, — не моргнув глазом, серьёзно ответил Котельников. — Я люблю Катю и всё для неё сделаю!
— Мог бы уже что-то сделать, если любишь!
— Вот не хотел рассказывать раньше времени, — вздохнул Саша. — Я договорился с Геннадием, мужчиной Тамары Ивановны. Он почти уговорил её продать дом и переехать к нему. Кате будут предлагать заключить сделку первой, у неё преимущественное право. Ты, Кать, не переживай, деньги у меня есть, я ведь не зря на Севере почти год жил и работал.
— Саша, — девушка прижала ставшие ледяными ладони к пылающим щекам. — Ты уверен?
— Конечно, уверен, Катя! Я люблю тебя и хочу, чтобы мы поженились. И никуда я вас с Алёшкой не отпущу.
* В тексте главы использован отрывок из песни «Я сегодня — дождь». Автор музыки Сергей Смирнов, автор слов — Виктор Гончаров.
Мира Айрон
Окончание: