- Мама! Мама! Посмотри, какие они красивые! – маленькая девочка в клетчатом пальто и зеленых резиновых сапожках стояла под большим деревом, держа в руках корзиночку с блестящими каштанами. – Я поставлю их у себя в комнате!
- Хорошо, милая! – ответила ей молодая женщина и снова вернулась к разговору с подругой. Они стояли чуть поодаль, под сенью багрового клена.
- Женя, белка! – вторая девочка в красном берете встала на носочки, чтобы увидеть зверюшку, сидящую на ветке каштана. – У нее пушистый хвост!
Тем временем белка спрыгнула в траву и, бросив на девочек хитрый взгляд, исчезла за кустом.
- Побежали, Ксюша! – Женя поставила корзинку и бросилась за ней, а следом побежала и вторая малышка.
Порыв ветра взметнул желтые листья и закружил их на пустой поляне в медленном плавном танце.
- Женя? – одна из женщин, наконец, заметила, что ее дочери нет у раскидистого каштана, и заволновалась. – Женя!
- Ксюша! – ее подруга тоже принялась звать дочь. – Немедленно иди сюда!
Но никто не отозвался.
- Господи! – мать Жени бросилась на поляну, потом нырнула в густые заросли. Ее голос превратился в испуганный вопль: - Женя-я-я! Женя-я-я-я!
Женщины долго носились по лесу, вот только девочки, словно под землю провалились. А потом все завертелось как в кошмарном сне. На поиски выдвинулись жители деревни, приехала полиция из района…
Прошло три дня. Девочек так и нашли. А по деревне поползли разговоры, всколыхнулось давно забытое и страшное.
- Зло проснулось. Нечистая сила забавляется, - со знанием дела говорила баба Фрося, повиснув на заборе. По ту сторону стояли соседки, слушая ее с широко раскрытыми глазами. – Вчера старого Барыдю видела! Выполз со своего логова! В магазин ходил!
- Да ты что? – охнула женщина в телогрейке. – Давно их не было видно! Боюсь этих окаянных, сил нет! Вот вам крест!
- А кто не боится? – прошептала вторая, одетая в старый плащ без пуговиц. – Полиции нужно их дом проверить! Может девчонки-то там!
- Говорят, ходила к ним полиция, спрашивали, не видели ли чего… - ответила Фрося. – Ничего там нет!
- Наивная ты! – фыркнула женщина в телогрейке. – Спрятали уже, небось! Я вчера внучку даже на улицу не пустила! Такие страсти творятся!
- Ой, мамочки… - Фрося побледнела, глядя на дорогу. Остальные тоже обернулись.
- Вечер добрый, бабоньки… - сухой старик с редкой седой бородой криво усмехнулся, глядя на их испуганные лица. – Калякаем?
Он был морщинистым, словно печеное яблоко, тонкогубым, а один его глаз косил в сторону. Одетый в видавшую виды фуфайку, старые брюки и заляпанные грязью сапоги, старик напоминал бомжа.
- И тебе не хворать, - ответила женщина в плаще. – Зачем хорошим в деревню-то?
- Молочка купить, - старик приподнял сумку, в которой звякнул бидончик. – Корова-то наша померла…
- Чего с ней случилось? – баба Фрося старательно отворачивалась, чтобы не смотреть ему в глаза.
- Мычала много… Пришлось успокоить, - в голосе старика прозвучала злая насмешка, похожая на скрытую угрозу. – Ладно, с вами хорошо, да только идти надо. Дел полно…
Он пошел дальше, а женщины переглянулись.
- Слышали? Слышали?! Это он нам намекнул, чтобы мы меньше языками чесали! – выдохнула женщина в телогрейке. – Мысли читает, черт старый!
- Как глянул, паскуда, у меня прямо по пояс все отнялось! – проворчала баба Фрося. – Попомните мое слово: Теперь начнется! Кончились в деревне деньки спокойные!
Ее собеседницы закивали головами, горько вздыхая, после чего разошлись. Каждая из них нырнула в узкий проулок, чтобы не дай Бог больше не столкнуться с Барыдей. Лишь Фрося еще долго смотрела в конец улицы, кутаясь в теплый платок. Из дома послышался детский смех и она, оглядываясь, перекрестилась.
- Нужно Наташке сказать, чтобы детей в город забрала…
* * *
- Почему именно сегодня? Можно было бы завтра поехать… Суббота ведь… - я лениво посмотрела на подругу, которая сидела за рулем темнее самой черной тучи.
- В субботу, думаешь, пробка меньше будет? У нас отпуск. Нужно делами заниматься сразу, пока не разленились! – проворчала она, глядя в зеркало заднего вида. – Приведем дом в порядок, потом я дам объявление о продаже. И вообще, Юль, помочь подруге – святое дело.
- Я уже жалею, что мы взяли отпуск в одно время… - я вспомнила свою уютную квартирку и бутылку вина, одиноко стоящую на темной полке и чуть не прослезилась.
- Не нуди, а? – подруга вдруг заерзала на сидении. – Ну, ты посмотри! Как же достали!
Не успела я опомниться, как она выскочила из своей побитой жизнью «Ауди», которую в народе называли «селедка» и встала на обочине, расставив руки.
- Ты что творишь?! – прошипела я, открыв окно. – Гестаповна, вернись на место!
Гестаповной мою подругу Клару прозвали еще в школе. Она имела талант влюбляться в парней, которым категорически не нравилась. Естественно они выказывали ей свое «фи», а посему были жестоко биты. Причем Клара какой-либо особой силой не отличалась. Она караулила мальчишек в темных местах, неожиданно нападала и дубасила по всему, куда попадали ее тонкие, цепкие ручонки. До пятого класса Клара не выговаривала букву «р» и, заканчивая со справедливым по ее мнению возмездием, вопрошала своего обидчика: «Получил по хайле?!». Вот эта «хайля», очень похожая на знаменитое приветствие и сыграла главную роль. Так подруга стала Кларой Гестаповной.
- Ненавижу обочечников! – Клара еще больше растопырила руки. – Мы стоим, значит, а эти самые умные?!
Летящий по обочине джип резко затормозил, и оттуда вывалились два мужика в кожанках.
- Ты чё выставилась, статуя Свободы? – угрюмо поинтересовался один из них, окидывая Клару тяжелым взглядом. – Парализовало?
- А куда вы прётесь, когда остальные стоят? – подруга не двинулась с места. – Давайте, садитесь в свой стальной нано-горшок, и отваливайте в конец пробки!
Я на секунду прикрыла глаза, понимая, что сейчас нам будет «полная ягодичная мышца».
- Что-о??? – протянул второй, надвигаясь на Клару, которая в этот момент была похожа на Вицина в роли Труса. Когда его держали на дороге Балбес и Бывалый. Но позиций она все равно не сдавала.
Проклиная все на свете, я тоже вышла из машины и встала рядом с Кларой.
- Ребят, ну, правда. Не правильно все это…
- О, еще одна тупая звезда… - выругался надвигающийся на нас мужик. – Откуда вы только беретесь…
И тут, возмущенная столь нелестным эпитетом, Клара нагнулась и, зачерпнув в руку мелкого щебня, швырнула его в лицо обидчику. Тот громко выругался и завертелось…
Мужики из джипа матерились, Гестаповна верещала, из автомобилей начали выходить люди, издалека послышался вой полицейской сирены…
Наши обидчики не стали дожидаться правоохранителей и быстренько свинтили. Пробка чудесным образом рассосалась и мы уже полчаса молча, ехали по трассе, в большей степени присвечивая дорогу своими фингалами, чем фарами.
- Отлично отпуск начался… - проворчала я, осторожно прикасаясь к заплывшему глазу. – И справедливость отстояли и по «хайле» получили…
Клара молчала, уставившись на дорогу. Но это было к лучшему, иначе скажи она что-нибудь, я бы точно добавила симметрии на ее веснушчатое лицо.
