«Запели тесаные дроги, бегут равнины и кусты. Опять часовни на дороге и поминальные кресты».
Августовское утро дышало свежестью, занося в приоткрытые окна машины отголоски ночной прохлады, в салоне негромко играла музыка, да покачивался в такт дороге деревянный оберег на зеркале заднего вида, а за бортом автомобиля стремительно неслись назад равнины и кусты. Московское шоссе ровной стрелой летело под колесами, отмеряя совсем небольшое расстояние между Рязанью и селом, ставшим на сегодня, да и что греха таить, на все путешествие, основной целью.
В рамках недельного автопутешествия по Рязанской области, центр региона, оставил о себе самые приятные впечатления (о прогулках по Рязани я подробно рассказал в трех статьях: Знакомство, Кремль, Губернский город) и в довесок послужил отправной точкой, эдакой «базой», из которой удобно совершать ежедневные «радиальные» вылазки для знакомства с округой. Сегодня это Константиново, до которого из города всего сорок с небольшим километров.
Сворачиваем направо с трассы около Рыбного и весь шум и пыль транспортной артерии остается за спиной, еще двадцать километров «протянувшейся тропою деревень» и, вторя солнцу на земле, разбегутся в стороны желтые поля
И здесь как-то сразу ощущаешь, что вот она Есенинская Русь, та, что хочется обнять и в голос крикнуть: «О Русь-малиновое поле и синь, упавшая в реку, люблю до радости и боли твою озерную тоску». Машина замирает на обочине, а с щита указателя, на фоне этой желтизны, подчеркнутой синевой неба, встречает гостей тот, кто так и крикнул. Да крикнул до того громко, что голос его прогремел по всей земле.
«Потонула деревня в ухабинах, заслонили избенки леса» - известные строчки из Есенинской знаменитой Руси. Сейчас дорога, ведущая в Константиново, в идеальном состоянии, да и само село вполне современное, со всеми благами цивилизации. Домики ухоженные и опрятные и, в большинстве, поглядывают на улицу обшитыми сайдингом стенами, или торчат макушками двухэтажных коттеджей. Но встречаются и простые, «деревенские» дома
Помнящие Константиново еще таким
Но конечно село стало широко известно благодаря своему именитому земляку. Поклонники его творчества потянулись в Константиново почти сразу после смерти Сергея Александровича, а вот создание и открытие музея состоялось лишь в 1965 году. Сейчас это полноценный комплекс со множеством экспозиций и поток туристов самых разных мастей не иссякает, кажется, никогда и каких только регионов, на автомобильных номерах, не увидишь на стоянке перед музеем. Сюда не зарастет народная тропа…
Есть у меня давняя привычка, при посещении мест с повышенной концентрацией туристов, приезжать на оное место как можно раньше, до «основного наплыва» путешествующих. Визит в Константиново пришелся на вторник, приехали мы минут за пятнадцать до открытия музея, и потому мест на вполне большой стоянке было еще более чем достаточно. К слову, несмотря на будний день, ситуация в корне поменялась буквально в течении часа, а перед нашим отъездом (около 15:00) на парковке было уже не протолкнуться. Но давайте по порядку.
Касса музея находится слева от стоянки, в этом же здании большой сувенирный магазин, где выбор товаров достаточно разнообразен: от магнитиков и прочих мелких сувениров до книг, предметов народного творчества и других атрибутов с символикой места. Билет обойдется в 600 рублей на человека, без экскурсионного обслуживания естественно, и за эту стоимость мы получим: доступ на всю территорию музею, включая все смотровые площадки, проход к Оке (да, с территории музея он, увы, платный), посещение дома Есениных, с садом и всем что в нем есть, дома священника И.Я. Смирнова, усадьбы Л.И. Кашиной, расположенного в ней же музея поэмы «Анна Снегина», Литературного музея и музея в Каретном дворе. Не мало. О стоимости рассуждать не будем. Сама территория достаточно обширная и выглядит так
На неспешную прогулку и осмотр всех достопримечательностей порекомендую запланировать минимум половину дня, по крайне мере у нас, на самостоятельный осмотр, напомню без экскурсий, и многочисленные остановки на фото свободно ушло шесть часов. Пролетевших, впрочем, ожидаемо незаметно.
Итак, билеты куплены, фотоаппарат переместился на шею и от ворот музея вглубь территории убегает широкая дорожка, приглашающая в «страну березового ситца»,
где в начале октября 1895 в простой крестьянской семье родился мальчик желтоволосый, с голубыми глазами, ставший впоследствии одним из самых знаменитых поэтов Серебряного века, воспевший Россию, став ее, наверное, последней любовью, тонкий и чувственный лирик и вместе с тем хулиган, простыми и проникновенными стихами осветивший в потёмках миллионы душ безлиственную осень – Сергей Александрович Есенин.
Но, до громкой славы и признания еще далеко, стихи, прославившие их автора на весь мир, еще не написаны, это случится чуть позже. Пока же, девятилетний Сергей переступил порог Константиновского земского училища
Здание школы первым встретит посетителей музея-заповедника, с него и начнем осмотр. Той школы, в которой учился Есенин уже нет, до наших дней она, к сожалению, не дошла. Нынешняя восстановлена в 1995 году, на фундаменте старой, к столетию со дня рождения поэта. Немного забегая вперед скажу, что в Константинове проблема с «оригиналами» и многие здания и экспозиции восстановлены хоть и близко к подлинникам, но все же нужно этот момент понимать и не возлагать завышенных надежд на «реплики». Да и едут по большей степени сюда не для этого.
Итак, школа
Экспозиции расположились в двух просторных классах, один из них – исторический – расскажет об истории Земских школ губернии. Здесь представлены учебные пособия, книги, географическая карта «того» времени и особняком белеет по стене печь, рассчитанная на отопление двух помещений
Второй класс – мемориальный – покажет воссозданную обстановку школьного помещения начала прошлого века, ту, в которой и учился Есенин. По стенам висят портреты классиков, в Красном углу, как водится, икона Богородицы, а над черной школьной доской поглядывают на учеников пока еще царствующие Николай II и Александра Федоровна
Образование включало в себя предметы по русскому и церковно-славянскому языку, основы арифметики и обязательный Закон Божий, преподаваемый местным священником Иоанном Смирновым. Сергей закончил школу с похвальным листом.
В конце коридора, за классами, расположились комнаты, в которых проживали учителя.
Домотканый половик, будто вышедший из деревенского детства, фигуристая крышка рукомойника, самовар, с расставленным сервизом, аккуратно заправленная кровать, с торчащей башенкой подушки, резной комод с белым фарфором посуды – все это навевает теплый, «ламповый» уют и охотно представляется эта комната с зажженной на столике лампой и со склоненной, над тетрадками учеников, головой педагога Лидии Ивановны Власовой, или легонько помешивающим ложечкой чай, глядя на широкую улицу, Ивана Матвеевича.
Да, обстановка Земской школы воссоздана максимально близко к изначальной и многие предметы подлинны. Висит на стене и одна из первых Есенинских фотографий, с односельчанами, в которой особо умиляет закрытый ведром мальчуган.
Не повезло с ракурсом, хотя, наверное, каждый из земляков поэта мог потом говорить, что вот мол видали, это я, на фото с Есениным.
Но, к слову, второклассная церковно-приходская школа в Спас-Клепиках (о ней я подробно рассказал здесь – Тихая красота провинции. Спас-Клепики и дорожные разговоры) гораздо глубже погружает в атмосферу учебы прошлого века и производит большее впечатление, там все-таки оригинал. Но, конечно, радует и воссоздание в Константиново школы Земской, все-таки история, да и в общий ансамбль музея она вписывается более чем удачно.
За школой белеет столбик часовни Святого духа
Восстановлена в 2002 году на месте разрушенной в 40-х гг. прошлого века часовни 19 века.
А сразу за часовней, в тени берез, улыбаясь улице резными наличниками, притаился небольшой аккуратный домик – главная жемчужина всего музея-заповедника.
"Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда, —
Слишком были такими недавними
Отзвучавшие в сумрак года."
Табличка на стенах дома расскажет, что здесь родился и жил великий русский поэт Сергей Александрович Есенин.
Такая же висит и на крыльце входа, именуя дом аж целой усадьбой.
А такая информация содержится на официальном сайте музея, цитирую: «…Со временем обветшалый дедовский дом снесли, и на его месте в 1909 году был выстроен новый, меньших размеров. В 1965 году в этой «золотой бревенчатой избе» открыли дом-музей знаменитого русского поэта» - конец цитаты - вот так вот, без перехода, оп, и сразу музей. Эта информация не совсем верна, но, возможно, более подробно об истории дома рассказывают на экскурсии.
Давайте разберемся. Чтобы не обманывать ожиданий, сразу скажу, тот облик дома, который вы видите на фото, он приобрел в 2001 году, после очередной реставрации и поэт в нем даже никогда не бывал. Но, обо всем по порядку.
Основной проблемой Константинова позапрошлого века, впрочем, как и многих других подобных сел, была конечно земля. Но в Константинове ее не хватало вдвойне и ценилась она более чем высоко. С одной стороны, на село напирали помещичьи земли, со второй земли духовенства, с третьей уже начинались земли других деревень и четвертая сторона – Ока, с ее крутыми склонами и заливными лугами. Естественно в такой географии застройка была плотной и, как вспоминала сестра поэта Екатерина: «Избы в нашем селе лезли одна на другую. Крыши у всех соломенные, и частые пожары были бичом крестьян». Но как бы там ни было дед Есенина, Никита Осипович, умудрился купить участок под постройку, на месте, где сейчас находится дом современный и 15 декабря 1871 стороны «сделки» ударили по рукам и до наших дней дошел даже документ, в соответствии с которым:
«Мы, нижеподписавшиеся Рязанской губернии и уезда Федякинской волости, села Константинова временнообязанные г.Ануфьевой крестьяне Евмений Гаврилов Беликов, Никита Осипович Есенин, заключили сие условие в следующем: 1. Я, Беликов, отдал ему, Есенину, в вечное и потомственное владение свое усадебенное место, доставшееся мне по разделу с братом моим Кузьмой Беликовым, данное по уставной грамоте мерки в длину по улице три с половиной, а в глубину шесть с половиной сажень...»
Вот так вот, все чин по чину и даже слово «усадьба» встречается, так что не так и не правы те, кто повесил соответствующую табличку на крыльце музея.
На купленном участке Никита Осипович строит дом, причем несколько необычный. Он выше других изб, но первый этаж не имеет ни одного окна и служит амбаром, так как возвести хозяйственные постройки отдельно уже не хватало земли. Купить сразу и огород Никита Осипович не мог – слишком дорого, он появится позже. Первый же дом выглядел так
В нем и появляется на свет Сергей. Со временем дом обветшал и в 1909 году его сносят, а на его месте родители поэта, Александр Никитич и Татьяна Федоровна,
строят новый. Разыскать его фотографий, как, впрочем, и последующих домов в каком-либо виде, мне не удалось, так что если у кого-то есть ссылки или материалы, буду признателен.
Далее главное не сбиться в череде построек. Как и говорила сестра поэта: частые пожары были бичом крестьян Константинова и страшный пожар 1922 года уничтожает многие постройки села, не обходит он и Есениных – дом сгорает. Сергея эта весть застает за границей, в это время он в путешествии с супругой - Айседорой Дункан. И ведь наверняка очень расстроился – не стало не только родного дома, где все до боли знакомо и близко, но и не стало дома, где прошло детство, чьим воспоминаньем он нежно болен, и, не смотря на расстоянья, ему «апрельских вечеров снится хмарь и сырь».
Денег на восстановление Сергей родителям отсылал и на месте сгоревшего был построен новый дом. Вернувшись из «турне» Сергей в нем побывает, но… «Отцовский дом не мог я распознать: приметный клен уж под окном не машет и на крылечке не сидит уж мать». Да, не осталось под окнами и родного клена, одного из героев его стихов, того, который будто бы присел на карточки погреться перед костром зари. На его месте Сергей, вместе с сестрой Александрой, посадят тополь
И этот тополь до сих пор шумит под окнами Есенинского дома, высоко вытянувшись с 1924 года.
Он ещё помнит Сергея и кудри золотой головы, помнит вечер и склонившуюся около плетня его фигуру, помнит дымок любимых им «Сафо» и скрип доски в сенях, чуть прогнувшейся под заходящим в дом последним поэтом деревни и шелестом листвы еще может рассказать про себя: «Над окошком месяц. Под окошком ветер. Облетевший тополь серебрист и светел».
В 1929 году Есенинский дом постиг еще один пожар, закончившийся полной его утратой и на следующий, 1930 год, отец Сергея поставил новый, собственно тот, который мы и видим перед собой. Но поэт, понятно, его уже не увидел.
Что ж зайдем внутрь и мы. При создании музея в доме была максимально воссоздана обстановка, царившая в нем при жизни поэта. Много тому способствовали воспоминания его сестер. В экспозиции находятся и многие подлинные вещи как семьи, так и Сергея Александровича.
Переступая порог дома, оказываешься в сенях,
где по стенам представлены простые орудия крестьянского быта. Серп и коса «оригинальные» и принадлежали матери поэта (была произведена лишь замена деревянных рукоятей)
Слева небольшая комнатка самого поэта
Когда Сергей бывал дома, при своих нечастых визитах, устраивал комнату на свой лад. Так об этом вспоминала сестра Александра: "В зале Сергей переставлял все по-своему, и, хотя особенно переставлять было нечего, комната все же как-то сразу преображалась. Снимали и выносили стеклянный верх посудного шкафа. Накрыв нижнюю часть шкафа пестрым шелковым покрывалом, Сергей устраивал что-то вроде комода. По-своему переставлял стол. На его столе, за которым он работал, лежали книги, бумага, карандаши (Сергей редко писал чернилами), стояла настольная лампа с зеленым абажуром, пепельница, появлялись букеты цветов. В его комнате всегда был идеальный порядок".
Сохранилась кровать с лоскутным одеялом, на которой спал Сергей
И сундучок, подаренный священником Иоанном Смирновым, в нем поэт хранил книги
Следом, в жилой части дома, расположена небольшая кухня, да собственно и весь дом не может похвастаться размерами, обычная крестьянская изба, хомутный запах дегтя, Божница старая, лампады кроткий свет
Навевая уют, тикают настенные часы фирмы «Габю», подаренные отцу Сергея, на столе посверкивает гладкими боками самовар, за которым собиралась вся семья
В красном углу висят иконы Татьяны Федоровны
По стенам фотографии и особая гордость Александра Никитича – похвальный лист Сергея, полученный им по окончании Земской школы. Так об этом событии вспоминала сестра Сергея Екатерина:
«Неожиданно приехал отец из Москвы, привез гостинцев и две красивые рамки со стеклом. Одну для похвального листа, другую для свидетельства об окончании сельской школы. Это награда за отличную успеваемость Сергея в школе. Похвальный лист редко кто имел в нашем селе. Отец снял со стены портреты, а на их место повесил похвальный лист…»
И конечно же печь, греющая не только стылыми осенними вечерами и в зимние трескучие морозы, но и просто дарящая дому тепло и уют
За деревянной перегородкой простенькая комната матери с ее вещами
Среди которых знаменитый «шушун». И сразу в памяти всплывают знакомые строчки:
«Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто ходишь на дорогу
В старомодном ветхом шушуне»
Собственно, на этом осмотр небольшого родительского дома заканчивается. А что еще должно быть в простой крестьянской избе? Те, немногие вещи, что наполняют ныне музей, действительно мемориальные, за каждой из них история, связанная с той или иной вехой Есенинского дома и вкупе все это создает один образ того быта, что наполнял эти стены при поэте.
И хотя знаешь, что сам Сергей здесь и не бывал, воссозданная обстановка легко погружает в его Серебряный век. И так просто в тесноте бревенчатого дома рисуется картинка обычного дня: сквозь открытое окно долетит в комнату звон церковного колокола, где-то по улице звонко проголосит петух, да звякнет ведро на колодце – жизнь в Константинове идет своим чередом.
А в небольшой тесной комнатке поэт, тряхнув золотыми кудрями, склонится над столом и тихо заскрипит карандаш, выводя по бумаге легко срифмованные строчки стихотворения и хорошо слышно, как постукивают часы, ворчит, закипая самовар и вьется сажа над заслонкою, в печки нитки попелиц, а на лавке за солонкою – шелуха сырых яиц. Мать с ухватами не сладится, нагибается низко, старый кот к махотке крадется на парное молоко.
Пройдемся и по территории дома. Около крыльца в полный рост стоит памятник Есенину. Помните: «Но, обреченный на гоненья, еще я долго буду петь…Чтоб и мое степное пенье сумело бронзой прозвенеть»? Прозвенело, да еще как – этот трехметровый бронзовый памятник появился здесь в 2007 году
А бронза Рязанских памятников?
И многих других по всей стране - его степное пенье будет звучать еще долго.
В глубину сада убегает дорожка и горит костер рябины красной
На участке Есениных также, как и в доме, восстановлен исторический облик, но с «оригиналами» опять проблема. Так на территории воссозданы «изба-времянка», в которой семья жила после пожара 1922 года
Рига, в которой раньше производили обмолот
И амбар – единственная постройка Есенинских времен, более того этот амбар хорошо помнит и самого Сергея
Вновь обратимся к воспоминаниям Екатерины Есениной: «Спал Сергей в амбаре. Ключ от него он носил с собой всегда. Один раз я долго играла с ребятами и поздно пошла спать. Сергея не оказалось в амбаре: он ушел к Поповым. Ночь была чудесная, лунная, я села у амбара и стала ждать. Вишни и высокие плети картошки были серебристо-голубого цвета. Мне было жутко одной, вдалеке от жилья, но небо с миллионами звезд было так прекрасно, что мне на всю жизнь запомнилась эта ночь. Наконец заскрипела калитка».
Простые в общем то воспоминания, о вполне простых вещах, но находясь здесь, в саду, возле амбара, эти простые вещи обретают черты и кажется сидит на узенькой приступке Катя, поджидая братца, любуется звездным небом и сейчас скрипнет калитка и в лунном свете мелькнет его волос качнувшийся пузырь. И взгляд невольно поворачивается в сторону…
Калитка отворена настежь и через узкий проход, к дому, струйкой вливается поток посетителей, всех тех, кто приехал и еще приедет прикоснутся к родимым местам, к той сельщине, где жил мальчишкой и где под музыку лягушек растил себя поэтом Сергей Есенин. А под окнами, все помня, будет тихо шуметь тополь.
Таким нас встретил и запомнился дом-музей Есенина – не видевшим никогда самого поэта, но крепко хранящим память о нем. Прогулку же по Константинову продолжим в следующей статье, оно еще многое может рассказать. Всем спасибо!