Наверное, это палата... Наташа открыла глаза. Всё такое белое. Столько белого цвета — простыни, пододеяльники, всё так пропахло мылом.
Видно, не экономят на больных, — мысли летели в её голове одна за другой, не давая покоя. Покой, впрочем, был ей необходим — она лежала без сознания уже четвёртый день. Всё тело затекло.
Голова то кружилась в одну сторону, то в другую, а глаза постоянно бегали, изучая всё вокруг. Белый стол у окна... Надо же, и авторучка тоже белого цвета. За окном ветка белой сирени прямо напротив её глаз... опять белая.
Она недовольно поморщилась и перевернулась на другой бок.
— Почему столько белого? Даже металлические перила натёрты до блеска, так что отражают тот же белый цвет наволочек. Можно с ума сойти, — думала Наташа.
Она снова перевернулась на другую сторону, и опять этот белый цвет. Она ворочалась на подушке, то в одну сторону, то в другую, стараясь найти хоть что-то другого цвета. Нет! Один белый цвет! И он так резал глаза... белый цвет!
На свежих наволочках и пуховых подушках она уже вспотела. Облако её каштановых волос под тяжестью пота рухнуло на подушку и лежало, словно копна сена.
"Надо перевернуть подушку. Где я? Больница, но почему никого нет? Должна быть кнопка для вызова врача..." — мысли летели, опережая друг друга. Кнопки тоже не было.
Она попыталась встать, но тут же от бессилия рухнула на постель... Послышались шаги...
Кто-то идёт... меня спасут... С надеждой она взглянула на дверь — опять белого цвета. Дверь открылась, и вошёл мужчина невысокого роста, полный, опять же в белом халате и в белом колпаке.
— Я с ума сойду, — заключила Наташа.
— Бородка чёрного цвета! Есть! — мелькнуло у неё в голове. — Жить можно. — Она слабо улыбнулась и потеряла сознание.
— Она, похоже, была в сознании. Хорошо! — проговорил доктор, мужчина лет шестидесяти, с бородкой а-ля Меладзе, и устроился на стуле рядом поудобнее. Два санитара высокого роста стояли чуть в стороне и ждали его указаний.
— Вколи ей кофеин. Вон он, на тумбочке, — скомандовал доктор одному из них. Вскоре Наташа снова открыла глаза.
— Спасительная чёрная бородка доктора, — пронеслось у неё в голове. — Жить можно. — Она с трудом улыбнулась.
— Вот, — сказал доктор, — улыбка у вас красивая, это хорошо. Всем светлее стало.
— И так... — она говорила с трудом, еле ворочая сухими губами, — столько белого цвета и света, куда ещё?
— Так-так-так, не напрягаемся, не говорите, берегите силы. Я Андрей Петрович Караулов, ваш доктор.
Она разволновалась.
— Доктор, как Лёша? Нет, он не Лёша. Лёша он такой один! Он меня спасёт! Он может! Лёша, Лёша, Лёша, — неслось у неё в голове со скоростью света. — Значит, будем жить! — она улыбнулась шире и стала успокаиваться. — А вот ещё оправа на докторе — не белая... фух, жить можно, — заключила она.
Доктор повёл бровями, мол, не понял, что случилось.
— Опять улыбаетесь, радуете старика, приятно... Мало по-настоящему красивых людей, красота — это ваше. Все миленькие да сексуальные, а по-настоящему красивых мало, а вы — королева! — продолжил хвалить Андрей Петрович.
— Да уж, — проговорила Наташа, с трудом выговаривая слова, — королева, вся израненная в больничной палате... Это ж больница? — Доктор снова кивнул санитару на бутылку с водой, стоящую всё на той же тумбочке. Её напоили. Помолчали немного, и Андрей Петрович спросил:
— Что вы помните последнее?
— Свет, трасса, Москва, много света и машина навстречу белого цвета... опять белый цвет! А Лёша, мой Лёша... он самый лучший! Слышите? Он самый лучший на свете! — уже кричала она, слова не выговаривала, а просто шевелила губами.
Санитары напряглись, Андрей Петрович сдерживал её руки. Она стала крутиться из стороны в сторону.
— Лёша! Лёша, живи! Позвоните в Сан-Франциско. Он попал в аварию! Фото у меня под подушкой, возьмите... Ну, поднимите вы подушку... пригород Сан-Франциско, он ведь ваш коллега, он гений, он очень хороший доктор! Поднимите подушку, — орала она уже во всю глотку.
Те замерли и смотрели на неё как завороженные.
— Феназепам! Быстро! — наконец скомандовал доктор.
Два санитара крепкого телосложения еле сдерживали хрупкую женщину, которая всё продолжала шептать сухими губами: "Лёша, живи! Лёша, живи! Лёша, живи!"
— Чёрная бородка доктора, — пронеслось у Наташи в голове перед тем, как она отключилась.
Доктор сделал укол и залез рукой под подушку. Фото — Наташа с каким-то молодым человеком в Париже на Эйфелевой башне...
— Андрей Петрович, гляньте на дату снимка, — предложил один из санитаров.
Доктор опустил глаза в нижний угол фото.
— Да, этого просто не может быть!
Полгода назад.
Алексей припарковал машину. Открыл дверцу и вышел. Ноги тут же утонули в снегу. Зима. Зима выдалась славная. Ещё и пригород. Лес, свой дом, приятный морозец. Он ненадолго осмотрелся.
— Природа совершенна, — заключил он.
Ёлки утопали в снегу, кое-где протоптана тропинка в лес.
Воздух чистый, что хочется дышать полной грудью, и всё равно не надышишься. Небо «завоевали» его любимые перистые облака. По деревьям пробежала белка, стряхивая с веток снег.
Она подбежала к нему, дёргая носиком в ожидании угощения. Алексей похлопал по карманам дублёнки и достал кулёк с орехами, который взял в дорогу. Кинул парочку, та схватила и тут же убежала кормить бельчат.
Он взял из машины сумку, поставил машину на сигнализацию и направился к дому. Там «Цыган» — любимая немецкая овчарка — уже ждёт.
Там диссертация и спокойные дни далеко от кафедры, можно просто работать и по вечерам ничего не делать, тупо смотреть телек. Из соседей никого, только местный почтальон дядя Миша, добрый пьяница, иногда зайдёт пропустить рюмашку и обсудить последние новости.
Мысли грели: "Сейчас ещё заварю кофейку, и жизнь удалась!" — заключил Алексей.
Он отварил калитку, это пришлось сделать с усилием — снега намело будь здоров.
Он любил зиму, любил до одури, и время это любил — конец года, можно просто выдохнуть и также просто жить, сбросить с себя все заботы, хлопоты, дела, кафедра, студенты. Просто сбросить всё!
«Цыган» прибежал и залаял, встав на задние лапы. Лёша присел и позволил себе быть облизанным с ног до головы.
Цыган чуял, что в сумке у хозяина вкусные сосиски! Засунул мордочку в сумку и вилял хвостом. Ух, какие же они были вкусные!
Лёша поставил сумку в снег и вытащил оттуда пакет с угощениями.
— Держи, мой хороший!
Он положил собакам еду и пошёл в дом. Поднялся по ступеням, задержался на крыльце, оценивая местные красоты, и вошёл внутрь.
Всё в пыли: и камин, на который он копил с институтских подработок, и шкаф, и стол, кровать, и плазма, висящая на стене. Ну, понятно, он давно тут не был.
Переоделся и принялся наводить порядок. Вскоре дом стал идеальным жилищем идеального местного жителя. Лёша включил чайник и уставился в окно. Выложил папки с диссертацией, открыл ноутбук.
Цыган носился по двору как ненормальный и лаял. Это могло означать только одно — у них гости.
Лёша сделал гримасу.
— Кто бы это мог быть? — проговорил он вслух и направился к воротам.
— Есть кто-нибудь? — послышался приятный женский голос. Цыган залаял ещё сильнее.
— Ой, а я собак боюсь! — донеслось из-за ворот.
Он открыл. Перед ним стояла девушка лет двадцати пяти в зимнем полушубке, в шапочке на голове, в красивых сапожках. Она мялась с ноги на ногу.
— Хотите прожить сегодняшний день не зря? — прямо заявила незнакомка, обладательница приятного голоса.
Ему это очень понравилось — ни здрасьте, ни до свидания, а вот так сразу к делу. Он завис, затем решил подыграть.
— Хочу!
Она растаяла и заулыбалась. Он ей сразу понравился — высокий, широкоплечий светловолосый парень с очень добрыми глазами.
В ответ она проговорила:
— Ой, спасибо большое, а то меня все кидают, к кому ни подойду — всегда куда-то бегут. Я тут застряла, я не очень разбираюсь в машинах. — В стороне стоял и дымился её RAV4.
— Понятно. Постойте, я схожу за инструментами. — Он ушёл, вскоре вернулся и занялся машиной.
— Меня Наташа зовут, — сказала незнакомка.
— Я — Алексей.
— Очень приятно… столько мужчин меня бросили! Все проехали мимо. Я до вас чудом доехала. Смотрю, дом — думаю, сверну. Другого выхода нет.
— Странно, обычно это повод познакомиться, — ответил Алексей, глядя в капот машины. — Девушка, машина, вы обаятельны, мужчина проявит себя как альфа-самец.
— О чём вы? — недовольно произнесла Наташа.
Они помолчали немного.
— А вы работаете как хирург: чётко, слаженно, будто перед вами пациент.
Тот улыбнулся.
— Я хирург, ещё преподаю в институте, но за просто так я не работаю.
— Любые деньги! — не дала договорить Наташа.
— Какие деньги? Если вы выпьете со мной и с «Цыганом» чашку кофе — мы в расчёте. Я, кстати, чайник уже приготовил.
— Ваша собака? — испуганно спросила Наташа.
— Собака моя… он очень славный.
— Я собак боюсь! — замахала она руками из стороны в сторону. — Нет, нет никаких собак!
— Мой Цыган такой — может зализать до полусмерти, — улыбался Алексей. — А так вам ничего не угрожает.
— Ну, раз так... я даже не знаю... я такая трусиха, — сказала Наташа, вздохнув. — Тогда ок.
Они снова помолчали. Затем Алексей сказал:
— Я всё. Пошлите в дом.
Время за чашкой кофе летело незаметно. Наташа оказалась приятной собеседницей и рассказывала истории не меньше Алексея.
— Вы знаете, я пару раз попадала в аварии, но так... всё нормально, иногда доходило до комичного.
— Стою на светофоре, застряла, уже зелёный, а мужик за мной сигналит постоянно, а все остальные относятся сносно. Я встаю, подхожу к нему и говорю: «Вы знаете, я женщина, не очень разбираюсь в машинах. Вы не могли бы посмотреть, что с моей машиной, а я пока посижу на вашем месте и посигналю».
Алексей рассмеялся.
— И что тот?
— Ну, ему неловко стало, конечно, но помог. Всё нормально.
— А я выбрался писать диссертацию, знаете, конец года. Тут тихо, спокойно: сиди и пиши, прогулки на природу, один сосед, чтобы поговорить, и вечером телек — нормально, жить можно. Новый год встречу здесь.
— Спасибо вам, хорошо посидели. Мне пора.
Она как-то неожиданно быстро стала собираться. Он растерялся. Хотел её задержать, но как?
Завис. Сидел и пялился на неё. Она ему искренне понравилась, и давно ни с кем ему не было так хорошо. Потом кивнул и пошёл проводить.
У машины он протянул ей связку ключей и сказал:
— Берите, тут удобное место до города. Я бываю заезжаю выпить чашку кофе, «Цыгана» накормить и опять на работу. Брать тут нечего… берите ключи.
— Лёша, неудобно, я чужой человек, — она засмущалась.
— Будете ехать мимо — не проезжайте мимо. Кофе попьёте, дыхание переведёте и дальше по делам. Удобное расположение до города, — продолжал он её уговаривать. Она задумалась, но взяла. Ещё раз поблагодарила за помощь с машиной, кивнула, села в машину и уехала.
Он остался стоять и смотреть, пока её машина не исчезнет за горизонтом. Подбежал Цыган и жалобно заскулил.
— Всё, мой хороший, мы опять одни.
Автор: Алексей Мухин