В том же номере журнала "Библиотека для чтения", - №5 за 1834 год, - в котором впервые увидел свет отрывок из сказки "Конёк-Горбунок", под именем П.П. Ершова, под собственным именем Пушкин печатает в этот раз только одно произведение - стихотворение "Красавица".
Изначально это стихотворение было написано в альбом "патентованной красавице" Санкт-Петербурга, Елене Михайловне Завадовской, по её личной просьбе.
Е. М. Завадовская — Пушкину.
16 мая 1832 г. Петербург
Перевод, оригинал по-французски:
"Разрешив мне послать вам мой альбом, милостивый государь, вы осуществили мое горячее и давнишнее желание. — Я в полной мере ценю эту милую любезность и слишком высоко ставлю возможность обладать знаком памяти от вас, чтобы не быть вам весьма признательной за данное вами любезное обещание. — Примите же уверение в моей благодарности и лучших к вам чувствах.
Елена Завадовская.
Понедельник 16 мая.
Милостивому государю господину Пушкину".
Пушкин послал в ответ вот эти стихи:
(В альбом Г****).
Всё в ней гармония, всё диво,
Всё выше мира и страстей;
Она покоится стыдливо
В красе торжественной своей;
Она кругом себя взирает:
Ей нет соперниц, нет подруг;
Красавиц наших бледный круг
В её сияньи исчезает.
Куда бы ты ни поспешал,
Хоть на любовное свиданье,
Какое б в сердце ни питал
Ты сокровенное мечтанье, —
Но, встретясь с ней, смущённый, ты
Вдруг остановишься невольно,
Благоговея богомольно
Перед святыней красоты.
Очевидно, Пушкин находил адресатку не только красивой, но и глупой. Потому что полагал, что такая откровенная лесть может потешить её самолюбие... Отчего лесть? Оттого, что уж кем-кем, но "святыней красоты" эта женщина не была. Или же поданный ему "ин кварто" так разбередил злость и желчь поэта, что он откровенно дерзит ей в ответ. Потому что когда ш*юху называют святыней красоты, это звучит как оскорбление. К сожалению, Елена Михайловна Завадовская имела именно такую славу в свете.
Графиня Елена Михайловна, урождённая Влодек, была к тому времени уже давно замужней дамой: 31 октября 1824 года вышла замуж за обер-прокурора Сената графа Василия Петровича Завадовского.
К тому же, поведение её, – по словам современников, – вовсе не было безупречным: по свидетельству Д. Фикельмон, Завадовская «не пользовалась репутацией святой»./Дневник графини Дарьи Фёдоровны Фикельмон:
"12.1.1830: Мадам Завадовская чрезмерно поглощена присутствием Императора, и это на многих производит тягостное впечатление.
8.9.1830: В высшем светском обществе бросается в глаза любовь графини Завадовской и генерала Апраксина. Бросается в глаза, ибо эти два существа, всецело поглощенные друг другом, представляют такой фраппирующий контраст с напускной благопристойностью петербургских дам, что это не может не быть мгновенно замечено всеми.
17.1.1831: Красивая и блестящая Завадовская совсем исчезла из светского общества; из-за болезни, как толкуют, или из-за сердечных мук, а, может, из-за неприятностей в семье, но вот уже три месяца она не показывается заперлась дома. Но эта бедняжка не пользуется репутацией святой. Хочется верить, что все сплетни о ней не что иное, как злословие...".
В 1830 году у графини начался роман с генералом С. Ф. Апраксиным, который длился около шести лет.
То есть, в 1832, когда Пушкин посылал ей своё стихотворение, у этой замужней дамы вовсю был роман с генералом.
К тому же, Пушкин рисовал на Завадовскую шарж, судя по которому отношение его к ней не было комплиментарным.
Ну и в мае 1834 он печатает стихи, которые до этого были только у неё в альбоме, для всеобщего ознакомления. То есть, стихотворение, получившее название "Красавица", уже как бы и не одной ей принадлежит, оно стало общим достоянием.
Я убеждена, что Пушкин специально поместил в этот номер журнала с "Коньком-Горбунком" это стихотворение. Оно как бы идёт в пару к красавцу Ивану: в журнальной публикации первая часть сказки заканчивается стихом: "Как красавцем учинился", - два последних стиха: "Словом, наша речь о том, Как он сделался царём", в журнальном варианте заменены точками. Это, с одной стороны, говорит об опасении автора писать о том, что кто-то стал царём, - хоть и в сказке, - с другой, - заостряет внимание читателя именно на красавце, - как венце усилий сказочного героя. Если помните, то единственным условием для того, чтобы Царь-девица взяла за себя замуж царя было: сделаться красавцем, - чтобы соответствовать ей: "Я красавица, а ты?"..
И это - та красота, что "выше мира и страстей", - красота Богородицы. И давно следует пушкинистам "отнять" это стихотворение у "патентованной красавицы" Завадовской, потому что Пушкин отнял его у неё ещё в мае 1834, опубликовав в "Библиотеке для чтения". Это - та красота, что и у его Татьяны, - красота чистоты, Пушкин воспевал именно такую красоту:
"Никто б не мог ее прекрасной
Назвать; но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar. (Не могу...
XVI
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести;
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
Оно б годилось в эпиграмме...)
Но обращаюсь к нашей даме.
Беспечной прелестью мила,
Она сидела у стола
С блестящей Ниной Воронскою,
Сей Клеопатрою Невы;
И верно б согласились вы,
Что Нина мраморной красою
Затмить соседку не могла,
Хоть ослепительна была". / "Е.О.", Гл.8.
Вот эта "Нина Воронская", вполне возможно, Завадовская, которой Пушкин послал по сути эпиграмму, - под видом мадригала!
А теперь Пушкин поместил в тот же номер журнала, в котором впервые появился "Конёк-Горбунок", именно хвалебную песнь Красавице, перед чьей красотой благоговеют богомольно. Такова, следовательно, и его Царь-Девица, - о которой речь впереди.
Продолжение:
