От Груинса остались лишь головешки, из жителей города и захватчиков уцелели тоже немногие. Во время штурма города наёмники и так порезвились от души, сами потеряли некоторое количество людей, но вусмерть упившись после победы, выбраться из охватившего город пожара смогли далеко не все. Неудивительно, что среди спасшихся оказался господин Шишен, однако, каким-то чудом уцелел и пьяница Роттер, но вот лорд Дарута с сыновьями к радости Фрелли сгорели заживо вместе с остальными, да и документы, которые так стремился разыскать молодой человек, наверняка канули в лету. Фрелли, раздумывавший о подобном исходе дела, никак не предполагал, что всё сделают за него, оставался лишь Роттер, но вот убивать громилу теперь господину Шишену отчего-то расхотелось, несмотря на то, что лорд Файрлин весьма недвусмысленно выразился на этот счёт.
— С самого Аланотьяна не припомню такого, — размазывая сажу по лицу, пробормотал Роттер, сидя на холмике и взирая на дымящиеся останки города, — Тогда мы забросили факел едва ли не в каждую халупу, чего уж говорить про сам замок, но даже там так не полыхало. И кто теперь мне заплатит, раз эта скотина сгорела со всеми своими наследниками? Кто заплатит лучникам, пехотинцам и конным? А воры и доносчики, шпионы? Им кто заплатит? Видимо, придётся объявлять дикий гам…
— Да ты в своём уме? — возмутился Фрелли, сидевший здесь же, — Это же бунт!
Беспокойство молодого человека вполне можно было понять, ибо дикий гам представлял из себя совершенно варварское действо. Оказавшись в ситуации, подобной той, что случилась с Роттером и его людьми, уцелевшие наёмники, не получившие фактически ни гроша, собирались вместе в огромную толпу, дабы «взять своё». Счастье, если под боком оказывались земли нанимателя, тогда жгли, грабили и разоряли их, а так полчище разного сброда подобно саранче опустошало все окрестности, до которых могло добраться, и останавливалось это полчище лишь тогда, когда карманы всех без исключения участников уже не могли вместить добычу. Убивали всех без исключений, жгли всё, что могло гореть, тем самым как бы намекая потенциальным нанимателям о возможных последствиях. Объявлялся дикий гам и тогда, когда наниматели вздумывали обманывать вояк, но тогда всегда брали выкуп и убирались восвояси, а когда заплатить было попросту некому — тут уж наёмники не стеснялись. С течением времени королям, которые видели, что от действий наёмников страдают не только их неудачливые наниматели, но и совершенно посторонние люди, тем самым лишая казну поступлений, озверели да и приравняли дикий гам к бунту и государственной измене, указав, однако, что данный закон действует лишь в самом королевстве, а ежели нечто подобное случится за его пределами, тот тут наёмники могут поступать как им будет угодно. Последний дикий гам случился в королевстве с десяток лет назад, вот тогда наёмные вояки на своей шкуре прочувствовали королевский закон. Против них собрали свои войска все окрестные лорды, король прислал на подмогу своё войско, в результате чего «гомонящих» вояк перебили всех до единого, а трупы развесили на деревьях и не снимали с полгода. Королю, однако, по какой-то причине (а если быть точным, по указке Старого Джона) этого показалось мало, гнев правителя обрушился на родственников покойных, так что тюрьмы и каторги оказались забиты под завязку. Впрочем, через год-другой многих освободили, но и сгнобили за решёткой немало народу. И вот теперь Роттер предлагает повторить подобное? Не зря же именно после королевской расправы клич к началу дикого гама сменился на «Гомони, сирота!», намёк был более чем понятен. Да и прозвучал этот клич всего единожды, и то за пределами государства, урок наёмники выучили крепко.
— Дружище, — ухмыльнулся громила, хлопнув господина Шишена по плечу своей лапищей, — сам посуди: нам везде петля. Лучше уж уйти к Большой Семье посреди драки, чем с верёвкой на шее или с пустым желудком и одними костями без кожи.
— Неужто ты так отчаялся? — усмехнулся Фрелли.
— Надоело мне всё, — ответил Роттер, — да и от хозяина не убежишь, не мне тебе рассказывать. Думаешь, ты у него один такой? То-то. Он, поди, небось и мою головушку уже тебе отдал… Что, Фрелли, отдал? Да или нет?
— Отдал, — признался молодой человек.
— И что же я тогда до сих пор тут сижу?
— А то, что мне он каштан и верёвку от своих щедрот пожаловал, можно сказать, что мою голову мне же и отдал, вроде как милость сделал, — скривился господин Шишен и плюнул в траву.
— Каков наглец, — оскалился громила, — надо было ему такое выдумать… И что — пойдёшь верёвку теперь себе готовить?
— Не пойду, — ответил Фрелли, — Думать надо. Глядишь, оно как-нибудь и обойдётся. Бумаги-то тю-тю, Дарута со своими только кости нам оставил, так что…
— Лучше б они остались, — Роттер наконец оттёр сажу с лица, перепачкав при этом свои лапищи, — тогда б поглядели, кто кого. Увидь наш король Роген хоть строчку… Ха, глядишь и нам бы велели повесить Старого Джона!
— Дурак ты, Роттер, — господин Шишен вздохнул, — нас бы за компанию с ним, а что более вероятно — траванули бы по-тихому и весь сказ.
— Вот я и говорю: нам везде петля. Чего терять-то?
— Жизнь.
— Жизнь, хе, — пьяница достал трубку, раскурил её и умолк, поглядывая на то, как немногочисленные уцелевшие наёмники собираются в кучку, кидая взгляды в сторону дымящегося города.
Фрелли ничего не ответил, презрительно фыркнул носом, вдохнув густой табачный дым, чихнул, а после стал думать. Точнее говоря, господин Шишен попытался занять этим процессом свой мозг, но процесс не шёл, Фрелли в кои-то веки не мог сообразить, что же делать дальше.
Тем временем уцелевшие предприняли попытку пробраться к дымящимся останкам города, дабы хоть чем-нибудь поживиться, ибо неосмотрительно ввели в город свой обоз после штурма, а теперь после пожара остались ни с чем. Попытка провалилась: дым хоть не был уже густым, однако так же хорошо выедал глаза, жёг лёгкие, заставляя кашлять без продыху, так что несколько смельчаков вернулись ни с чем, выскочив через разбитые ворота буквально через пару-тройку минут после того, как проникли за них. Поняв, что остались и без припасов, и без воды, наёмная пехота и стрелки (всадники, увы, погибли все вместе со своими лошадьми) занялись тем, что принялись добивать своих раненных и обожжённых, полагая, что теперь уж точно никак не смогут им помочь. В итоге от войска, взявшего Груинс, осталась едва ли десятая часть, являющая собой жалкое зрелище. Перемазанные сажей, полуодетые, кое-как вооружённые, оборванные и растерянные, бравые вояки превратились в стадо, одолеть которое могла бы и шайка каких-нибудь разбойников. В довершении всего двое из уцелевших в пожаре лучников подняли знамя, за каким-то чёртом вынесенное кем-то из города, и подожгли его, что было вполне логичным с точки зрения Фрелли — нет войска, нет и знамён. Свои собственные знамёна жгли по многим причинам, но в случае с наёмниками, учитывая текущую ситуацию, это могло означать одно из двух: или каждый сам за себя, или же только что на свет появилась очередная шайка разбойников. Впрочем, учитывая то, что не был собран совет, никто не обратился к живому ещё командиру, то наибольшую вероятность имел первый вариант.
— Да и пёс с ними, — прокомментировал видевший это вместе с Фрелли Роттер, — сами выбрали, самим расхлёбывать, я им не отец, чтоб дурь из них выбивать. Однако, дружище, пора бы нам отсюда уйти. У меня ещё остались монетки, думаю, что и ты не пустой, так что погуляем с недельку, а там…
— Какое «погуляем»? — возмутился господин Шишен, — Роттер, ты меня поражаешь. Нам сейчас надо сидеть тише воды, ниже травы, и вообще запомни: Фрелли Шишен и пьяница Роттер сгорели заживо в Груинсе, нет нас на этом свете, а покойники не пьют и не гуляют по шлюхам и кабакам, понятно тебе это? Нас покамест никто не заметил, так что… Так что пересидим в лесу и двинем куда-нибудь на… Придумаем, куда, а пока пересидим.
— А ведь и верно, — обрадовался громила, — с мертвяков какой спрос? А долго сидеть-то?
— Без понятия, эти, — Фрелли указал на наёмников, копошившихся в отдалении, — наверняка набедокурят, как пить дать набедокурят. А терпеть долго никто не станет, соображаешь? Все леса прошерстят и дороги, но найдут и повесят всех. Так что надо искать лошадей и во весь дух на восток, там перейти Большую реку и к варварам, дойдём до северян по их границам, а оттуда уже можно… Или неспехом на юг, доберёмся до пролива, сядем на корабль и прощай, Куэллсир!
— Нет, — не согласился пьяница, — лучше уж к варварам, они по крайней мере честные люди, а эти южане… Как их только боги терпят? Сожри меня на ужин Большая Семья, не пойму я, чего им не хватает, раз творят такое и других подбивают. Мало им их золота? Да они из него чуть ли не города строить удумали, а всё им мало, только вот и швыряют они его направо и налево едва ли не быстрей, чем прибирают к рукам, но отчего-то только богатеют, сколько бы ни потратили. Подлые у них душонки…
— Не любишь ты учёных людей, Роттер, — рассмеялся молодой человек.
— Уж не знаю, на сколько они учёные, — возразил громила, — но только не станет честный человек продавать свежий каравай за слиток золота, а давая в долг один золотой, выбивать после из должника пять.
— Тут ты прав, — согласился Фрелли, сам с прохладцей относившийся к ростовщичеству, — но заработать у них так же легко, как и потратить. Сегодня нищий, завтра король, послезавтра опять в дерьме, а ещё через день снова богач, каких свет не видывал.
— Не моё это, — Роттер потянулся и зевнул, — да и как я уже сказал: подлое это занятие.
— Ну, тогда к варварам? — переспросил господин Шишен.
— К ним, — согласился пьяница, — Войны ещё долго не будет, только цапаться закончили, а уж я постараюсь, чтоб коттендейловские выродки на следующий раз получили сполна.
— Неужто ты и в самом деле думаешь, — удивился молодой человек, — что сможешь обучить чему-то толпу дикарей? Да у них и мечи-то редкость, сплошь копья да луки, стрелы даже деревянные, они ж только количеством берут, будь их меньше — раздавили бы всех за неделю от силы.
— Зато они честные люди, — гнул своё Роттер, — пусть и в качестве платы достанется мне шалаш, какая-нибудь дубина и шкуры. Я многое пропил, Фрелли, но только не самоуважение.
— Ага, а стоило покойному ныне Даруте позвенеть золотыми в своём мешке…
— Это другое, — возразил громила, — я ведь наёмник и ничуть этого не стыжусь.
Книга закончена, полностью доступна на Ridero (ссылка в инфе о канале) и сайтах их магазинов-партнёров.
Копирование, цитирование и распространение текста запрещено. Все изображения сгенерированы Кандинский
Содержание