Хозяин вышел неспешно, опёрся на резные перила крыльца терема. Жена возилась в хлеву, задавая скотине корм, в конюшне конь гулко ударил копытом, требуя ячменя. Хозяин огляделся: с высоких крыш десятков соседних теремов столбом поднимался дым – к морозу, но всё равно нужно ехать в столицу, князь прислал грамоту, скликает «мужей бранных»...
И ничего этого не было ни в ІХ, ни в ХІІІ, ни в ХVІ веках: ни деревень с теремами, ни высоких крыш, ни богатых деревень.
На новом месте сначала возводили полуземлянку, крытую жердями и дёрном, и только позже мужик начинал возить из леса брёвна на избу, и был это каторжный труд – за одну ездку – одно бревно, больше конь не тянул.
Дверь делали небольшой – только протиснуться, берегли тепло. Скотина стояла на дворе в плетёных загонах, которые для тепла обмазывали навозом, ведь доски делали, расклинивая бревно на две половины, а потом срубали лишнее – из бревна получались 2 доски с невероятными трудозатратами. В холода телёнка, а то и корову заводили в избу – скот был очень мелок, по археологическим данным, средняя корова даже в XVI в. весила меньше 300 кг – по сути, большая коза.
И никаких соседних домов быть не могло – деревни очень долго, до XVI–XVIІ вв. состояли из одного-двух, редко из 3-4 дворов, в основном отделившихся сыновей, с дымами тоже проблема – печи топились по-чёрному, и не потому, что наши прадедушки любили жить в саже – кирпич был очень дорог, на русскую печь с трубой уходило более тысячи кирпичей, а даже в 1680 г. кирпич продавался по 1 руб. 50 коп. за 1000 штук. – деньги для крестьянской семьи совершенно неподъёмные, поэтому избу обогревали и готовили пищу на печи «чёрной», или чувале, и выходили блюда не варёные и не жареные – томлёные, зато самые полезные.
Деревня своё название ведёт от корня «драти», то есть распахивать почву впервые. Начиналась деревня с «починка», то есть только что созданного поселения, где починала жить семья.
А дальше начиналась тяжкая борьба за выживание – не было в прошлом тех весёлых вольных деревень, о которых мечтали и рассказывали славянофилы, где парни – все добры молодцы – косая сажень росту, а девки – только красные. Взрослым парень становился в 14–15 лет, когда отец подбирал невесту – нужны были рабочие руки. И молодая по этой же причине часто и много рожала, поэтому к 40–45 годам оба воспринимались как дед и бабка с кучей внучат. И все работали: этнографы подсчитали, что на метр холста шириной аршин (0,71 см) уходило до 4 дней только на ткачество (например, опытная мастерица с утра до ночи могла напрясть 300 метров пряжи). Поэтому пряли в деревне все: хозяйка – для семьи, девочки и девки – напрясть к замужеству столько, чтобы хватило на пошив приданого к свадьбе. Но кроме ткачества, был огород, скотина, дом, и всё требовало рабочих рук.
Самым тяжким делом была пашня. Вокруг починка был нетронутый лес, рядом река, в нескольких поприщах – соседи (поприще у наших дедушек – это расстояние, которое можно пройти за день).
Выбрав участок в лесу, мужик подрубал – подсекал – деревья, затем давал время высохнуть стволам, которые сжигались. Корни выкорчёвывались, но крупные оставляли – не справиться. Почва обрабатывалась сохой – именно поэтому плуг применяли южнее, в лесостепной зоне, а здесь, среди несгоревших остатков корней, пней и неудобий возможна была только соха. После этого в золу сеяли рожь – мужицкий хлебушек. Рожь сеяли для еды, пшеницу – для баловства, поскольку рожь была более морозоустойчива, что подходило зоне неустойчивого земледелия.
После 3, реже 4 лет земля истощалась, это поле оставляли, и весь процесс повторялся на соседнем участке, где уже высох подсечённый лес, пора жечь, пахать и сеять в золу.
На десятину (чуть больше гектара) высевали 12 пудов ржи – почти 200 кг. Урожай обычный – сам-три, если очень удачный год (и дождь, и солнце вовремя и в меру) – сам-четыре. Больше 5 десятин в нужные сроки мужик вспахать и засеять не успевал, значит, урожай был 180 пудов ржи. Обязательная десятина князю – 18 пудов, сколько-то нужно отвезти в монастырь или ближнему батюшке за венчание, крестины, отпевание – ещё 2 пуда. Осталось 160 пудов, в привычных килограммах 2 560 кг. На семена – 200 кг × 5 десятин = 1000 кг. Остаётся 1560 кг. Семья с детьми и стариками – пусть 8 человек. В год на одного приходится 195 кг, в день – 560 граммов зерна. Муки ещё меньше, но зато печёного хлеба чуть больше. Получается, что даже при обычном урожае, не голоде, на каждого в семье можно испечь около полукилограмма хлеба. То есть по сути русская деревня постоянно жила на грани голода.
А теперь скажите, где, когда и кто создал все эти терема, храмы, стены могучих крепостей и улицы торговых городов, о которых грезят иные описатели великого прошлого?
И всё это те, кто считает, что нашу историю исказили, переписали, называют результатом того, что кто-то злонамеренно фальсифицирует правду. Всё было не так: мы потомки каких-то совсем других, великих славян, которые жили в теремах, а терема стояли в дивных городах или богатых деревнях, ездили эти другие славяне на могучих конях и совершали великие подвиги, создавая мощную, развитую и высоко духовную цивилизацию.
Почему эта мечта (тоска?) о могучем древнем государстве, которое было нашими корнями, но которого нас злонамеренно лишили враги, появилась именно в 90-е годы?
Может быть, потому, что на фоне общегосударственного идеологического кризиса, когда рухнул социализм и страна, которую десятилетиями убеждали, что она «во главе всего прогрессивного человечества строит светлое будущее и является примером... ведёт за собой...», вдруг оказалась на задворках мира, не стыдясь, принимала подачки – «ножки Буша», а правительство, подбадривая граждан свободной России, заявляло, что наша цель – выйти на уровень благосостояния Португалии...
И тогда страна, потеряв достойное настоящее, вдруг начала искать достоинство и величие в прошлом!
Деревянные дощечки, которые никто не читал, но о них все знают, письменность, которую никто внятно не видел, но о ней все говорят, какие-то «города», которые никто не раскопал, а если и раскопал, то там нет ничего сверхцивилизованного...
Но так хочется увидеть мудрость предков то в Збручском идоле, подлинность которого весьма сомнительна для многих историков, то в «центре цивилизации» – Аркаиме, который «открыли» и пропагандировали не историки, а астролог Тамара Глоба и сатирик М. Задорнов.
Почему-то нужно обязательно доказать, что мы самые великие, самые мудрые, самые древние, потомки могучей и древнейшей северной сверхцивилизации!? Зачем? Чтобы ощутить в себе чувство превосходства над другими народами? Почему именно сейчас появился этот поток публикаций, «исследований», «открытий», которые доказывают и нашу древность, и нашу мудрость, и наше превосходство над другими?
Вот только «враги» (проклятые немцы!) отняли у нас великую историю, переписали (проклятые Романовы!) всё, что мы свершили в прошлом (проклятые либерасты!) так, что мы стали обычными, даже мелкими, невнятными – зачем жили? Появился даже истошный вопль: Пётр исказил наше прошлое, украл у русских 5 тысяч лет истории! (Это когда Россия перестала считать годы от сотворения мира и начала жить, как Европа – от рождества Христова! По указу Петра после 31 декабря 7208 года от сотворения мира наступило 1 января 1700 года от Рождества Христова. Разница – 5508 лет, которые никто не украл).
Почему нас должно угнетать, что античная цивилизация, Греция, Рим появились раньше, чем мы обрели свою собственную государственность, что это меняет в истории России – реальной, не придуманной для красоты и величавости?
