Обед проходил в молчании. Нет, Николай, конечно, рыпнулся было, начал спрашивать, какой такой элементарный вывод напрашивается из того, что у Надежды ноутбук бабушки свистнули, да Анафема шикнула на него, еще и половником пригрозила:
— Счас поварешкой в лоб дам. Не знаешь, что ли золотое правило: «Война – войной, а обед по расписанию»?
— Знаю, высказывание королю Пруссии Фридриху Вильгельму Первому принадлежит.
— Молодец, садись, пять. А второе золотое правило — «когда я ем, я глух и нем». Так что все серьезные разговоры на потом, а сейчас просто сидим, кушаем, наслаждаемся едой, а если и говорим, то только на нейтральные темы. Чтобы и вкус пищи чувствовать, и от её приема не отвлекаться. Гастрита нам тут еще никому не хватало. О чем говорить? — о природе, о погоде, да вон, хоть о Фиме.
Черная гладкошерстная кошка тут же запрыгнула на тумбочку, чтобы все её видели, села, приосанилась и чуть ли не головой кивнула — я, мол, не против, говорите обо мне, говорите.
Поэтому за столом и раздавались разве что фразы: «Как вы думаете, завтра дождь будет?», «Передайте соль, пожалуйста», «Котлеты, Анафема Петровна, объедение. Добавки? — да, не откажусь».
Про котлеты и добавку — это Николай говорил, ему Анафема сразу, не спрашивая, и суп налила, и второе потом выдала. А вот Надежда от супа отказалась, сказала, что второе только будет, все сразу она просто не съест. Да и со вторым-то цирк прямо вышел: бабка Анафема положила ей порцию, обычную, стандартную, не большую и не маленькую, а Надя увидела, глаза округлила и испуганно сказала, что ей это много, она столько не съест.
— Ну, раз много, тогда я это себе поставлю, а ты себе сама уж бери, сколько надо.
Надя и взяла, сколько надо: одну котлетку да пару ложечек пюре.
Бабка Анафема глянула на это безобразие, вздохнула, но, ничего не сказала, лишь про себя подумала: «И не похоже ведь, что из-за того, что объесть боится или стесняется. Госпидя, и где силы-то берет, в чем дух держится, если как птичка ест…».
После обеда все переместились в гостиную. Надежда порывалась посуду вымыть, да Анафема Петровна её остановила:
— Тю, дорогая, что это ты тут задумала? Не надо мне посуду мыть, сама вымою. Не слышала что ли, в гостях нельзя посуду мыть, иначе у хозяев денег не будет. А мне совсем такое счастье не надо. Да не переживай ты, я сейчас только ополосну все, да в посудомоечную машинку засуну, пусть она моет. Всё, идите пока, на диванчике посидите. Да я быстро, две минуты, и тоже — к вам присоединюсь.
Когда Анафема вышла из кухни, молодые люди сидели на диване, как и было велено и, нет, разговоры не вели, с собаками общались: они же когда к ней пришли, своих питомцев тоже взяли. Так что сейчас в комнате у Анафемы присутствовали и пес Николая, американский питбультерьер по кличке Аполлон, и две собачки Надежды, обе — породы гриффон. А вот кличками их Анафема как-то не поинтересовалась.
Мда, досадное упущение, надо будет исправить.
Черная гладкошерстная кошка Фима, принадлежащая самой бабке Анафеме, тоже, естественно, тут была, что-то там шептала на уши гриффонам, жизни учила, видимо. Или, как за себя постоять можно. Несмотря на маленькие размеры. Или, наоборот, с учетом их.
Взглянула Анафема на Надежду, да передумала сразу начинать вести серьезный разговор.
Что-то девица-красавица наша совсем неважно выглядит, бледненькая, и глазки какие-то, того и гляди заплачет. Видимо, утренний визит родственничков сильно её из колеи выбил. Хоть и смеялась, когда рассказывала. Надо бы как-то Николая на какое-то время «изолировать»… О, придумала!
— Николай, вы как себя чувствуете? Суп, пюре, котлеты улеглись? — не дерутся?
— Нормально, а что? Что-то сделать надо?
— Правильный вопрос. Мужская работа требуется. Ножом манехо да топориком помахать надо. Ой, не делайте такие глаза! — на смертоубивство или членовредительство не собираюсь вас отправлять. Мясо мне тут привезли для собак. Да что вы так смотрите? — да, для собак. Я же в приют езжу, помогаю. Гостинцы иногда привожу. Чтобы питомцев полакомить. Ну, а мясо большим куском привезли, на балконе пока лежит. А на дворе не минус чай. Мне и надо его разделать, чтобы по кулечкам, да в морозильник засунуть.
Выдала Анафема Николаю необходимый инструмент, да передник большой, клеенчатый, с резиновыми перчатками на всякий случай (вдруг не захочет руки пачкать), и отправила вместе с куском мяса с балкона на кухню. Пусть поработает. А ей тут надо с Надеждой пообщаться.
Молодой человек фартук надел, все-таки в цивильной одежде пришел, а вот от перчаток отказался и приступил к разделке мяса. И так у него это хорошо и споро получалось, что аж Анафема загляделась. Что уж про Наденьку говорить.
Девушка сидела, наглаживала пса Аполлона, а у самой взгляд такой мечтательный был…
Тю, вона что, оказывается, а я-то думала… Ладно, одно другому не помешает.
И бабка Анафема подозвала к себе кошку Фиму.
— Фимочка, лапушка, партейное задание тебе, дорогая. Сейчас пойдешь, устроишься на коленях у нашей девицы-красавицы, да намурлыкай ей что-нибудь, да уверенности ей добавь, а то она у нас уж больно робкая да стеснительная. Девочка-то хорошая, ничего не говорю, только в нашем мире позубастей надо быть. А ей это сейчас, ой, как необходимо. Давай, работай дорогая.
Кошка Фима устроилась на коленях у девушки, как и было велено, да замурлыкала, завела свою песенку. И про мир, и про добро, и про уверенность, и про силы.
Наденька даже не заметила, как кошка к ней пришла, как между животными рокировка произошла: пес улегся на пол у её ног, а кошка подсунула свою голову ей под руки, и девушка сейчас её наглаживала, а не Аполлона. Ничего этого Наденька не заметила: мысли её были далеко-далеко — вспоминала она утреннее событие, как Николай появился на кухне в простыне, как он улыбался, дурачка из себя строил… — и мечталось ей, мечталось, и слезы капали из глаз, так как не верилось.
— Фима, ты давай, не отлынивай, работай, и в этом направлении тоже, поувереннее ей надо быть.
И кошка Фима мурлыкала, старалась, и мысли Наденьки потихоньку менялись, а уверенности в своих силах прибавлялось.
Бабка же Анафема сидела и думала о том, что вывод-то элементарный напрашивается, раз сынок Глафиры ноутбук забрал, только вот что им с этого вывода? — хорошо, если человечек полковника найдет, разыщет завещание или дарственную, а если нет? Вдруг Глафирин отпрыск и там подсуетился?
Не, ну, не, на откровенную уголовщину он не пойдет. Ни поджог, ни еще чего устраивать не будет, трусоват. Нанять кого-то? — так его жаба задавит платить исполнителю, явно ведь пятью копейками тут не обойдешься. Вот смошенничать — это да. Вполне может нотариусу денежку предложить, чтобы завещание исчезло. Хотя, оно же уже, если есть, должно быть в реестр внесено. Ладно, будем отталкиваться от того, что оно есть.
Кошка Фима и Николай свою работу закончили практически одновременно. И, если первая намурлыкала все, что надо, и спрыгнула с колен девушки, то второй снял фартук, вымыл руки, да пришел в гостиную.
— Я всё.
— Да поняла уже. Садись рядом, будем разговоры говорить.
— Так какой же элементарный вывод напрашивается, Анафема Петровна? — вы же так и не сказали.
— Какой, какой, я уж думала, ты сам догадался. Впрочем, тебе некогда было. Ну, вот, смотри. Раз сынок Глафиры спер ноутбук, значит, завещание или дарственная, али какой еще важный документ, который к тому же касается Надежды, все-таки был.
— Почему вы так решили?
— Почему был?
— Нет, почему именно сын Глафиры Андреевны взял ноутбук?
— Ну, а кто еще? — только он или его жена. Посторонних там или наркоманов каких не было, чтобы на старенький ноутбук польститься, за который разве что три рубля в ломбарде можно выручить. Значит, что?
— Что?
— Значит, человек предполагает, что в ноутбуке может быть ценная информация. Например, фотокопия или скан того же завещания. Искать, проверять все папки и файлы у него времени нет, поэтому и взял с собой. Соответственно, приходим к выводу — документ существует. И, скорее всего это завещание. Или дарственная.
— Логично.
— Ну а я про что? — конечно, логично. Ну а теперь слушайте мою команду, — Николай внимательно смотрел на Анафему Петровну, а вот Надежда, по-прежнему где-то витала мыслями, — Надя, а, Надя, ты здесь, с нами?
— А?
— С нами. Ну, и хорошо. Продолжаю. Завтра, дети мои, вам надо наведаться к Надиному отцу, точнее, к отчиму, в гости. Нанести, так сказать, ответный визит вежливости их семейству.
Продолжение — Наглый «гусар» и фрустрированная Лиленька. Или — «папенька, а вы документы на квартиру куда дели?» — см. ссылку ниже.