Аня стояла у окна, рассеянно наблюдая, как дождевые капли стекают по стеклу. За окном царил типичный осенний день: серое небо, мокрый асфальт и редкие прохожие, спешащие скрыться от ненастья. Внутри квартиры было тепло и уютно, но Аня не чувствовала этого уюта. Ее мысли были заняты другим — предстоящим приездом свекрови.
Телефонный звонок, раздавшийся пару дней назад, застал её врасплох.
— Алёша, милый, я тут подумала... — начала Жанна Борисовна, её голос всегда звучал так, будто она излагала нечто невероятно важное и в то же время очевидное. — Я тут подвернула ногу... Нет, ну, конечно, это не страшно, но, ты знаешь, у нас врачи такие бездушные. Как подумаю, что снова к ним идти...
Аня слышала этот разговор из соседней комнаты. Вся ситуация с "подвернутой ногой" звучала странно и даже немного подозрительно. Но Алексей, её муж, не задумываясь согласился:
— Мама, приезжай. У нас тебе будет лучше.
И вот теперь Аня стояла, слушая звук подъезжающей машины. Сердце сжалось от напряжения. Она знала, что этот визит не принесет ничего хорошего. Но она любила Алексея и старалась уважать его мать, как бы сложно это ни было.
Дверь с грохотом распахнулась, и в прихожей появилась Жанна Борисовна, обмотанная шарфом и шляпой, как защитным панцирем. Аня поспешила встретить её, натянуто улыбаясь.
— Здравствуйте, Жанна Борисовна. Давайте помогу вам с сумками, — предложила она, протягивая руки.
— Ох, Анечка, как всегда приветлива. Ты же знаешь, что с этой ногой мне теперь придется быть очень осторожной, — начала Жанна Борисовна, с трудом сняв шляпу и бросив её на ближайший столик.
Аня заметила, что та легко удерживает в одной руке тяжелую сумку, а в другой — зонтик, но решила промолчать.
— Конечно, Жанна Борисовна, мы позаботимся о вас, — Аня наклонилась, чтобы помочь свекрови снять ботинки, но та вдруг резко отпрыгнула назад, как будто её только что ударило током.
— Ой! Осторожнее! Ты же знаешь, что я недавно ногу подвернула. О, как болит... как болит... — Жанна Борисовна театрально застонала, будто перед ней не Аня стояла, а аудитория из сотни человек, каждый из которых ждал её выступления с замиранием сердца.
Аня попыталась остаться спокойной и просто кивнула:
— Простите, я не хотела. Давайте я принесу вам тапочки.
— Да, принесите, принесите, а то у вас здесь так холодно. Отопление-то включили? Алексей как всегда занят на работе? — свекровь обвела квартиру взглядом, словно она была полицейским, который проверяет место преступления.
— Отопление работает, — сдержанно ответила Аня, — и да, Алексей сейчас на работе. Он приедет позже.
— Как всегда. Ну конечно, кто бы сомневался, — пробурчала Жанна Борисовна, ища глазами ближайшее кресло.
Собачка Марта, маленький болонский шпиц, радостно подскочила к новой гостье, с любопытством обнюхивая её ноги.
— Ой, эта ваша псина снова тут, — фыркнула свекровь, делая вид, что испугалась, и резко отодвинулась от собаки. — Чуть не сбила меня с ног!
— Она просто рада вас видеть, — мягко объяснила Аня, пытаясь взять Марту на руки.
— Да уж, если бы ещё меньше радовалась, а то эта радость может стоить мне здоровья, — саркастически заметила Жанна Борисовна, в конце концов садясь в кресло с видом мученицы, которая с трудом выдерживает все испытания жизни.
Аня внутренне сжалась. Она знала, что предстоящие недели будут трудными.
Прошла неделя с того момента, как Жанна Борисовна въехала в их дом. Сначала это казалось просто временной мерой, но теперь Аня начала понимать, что понятие "временно" может растянуться на неопределённый срок.
Каждое утро начиналось с ритуала. Аня, как часы, просыпалась пораньше, чтобы приготовить завтрак для свекрови. Но на этом всё не заканчивалось.
— Аня, милая, я заметила, что мой завтрак не совсем соответствует рекомендациям врачей. Я думаю, тебе стоит немного пересмотреть свой подход, — заявила Жанна Борисовна однажды утром, придирчиво разглядывая тарелку с овсянкой.
— Врач говорил, что овсянка — идеальный завтрак для восстановления, — попыталась возразить Аня.
— Овсянка? Анечка, милая, ты, конечно, стараешься, но не понимаешь. Мне нужно что-то более питательное, что-то, что даст мне силы. Может, добавишь к овсянке немного мёда, орехов и... знаешь, эти ягоды, которые сейчас модные, как их там... — Жанна Борисовна сделала вид, что задумалась, — а, вспомнила, годжи! Да, ягоды годжи. Они, говорят, молодость продлевают.
Аня едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ягоды годжи? В это сложно поверить, но она знала, что лучше не спорить.
— Хорошо, Жанна Борисовна, я постараюсь, — ответила она, надеясь, что это удовлетворит свекровь.
— Ну вот и чудненько, — удовлетворенно сказала та, делая глоток чая и морщась. — Ой, а чай-то у тебя какой? Ты знаешь, мне нужен особый чай для расслабления. Этот слишком терпкий.
— Я заварила зеленый чай, вы же всегда его пили, — заметила Аня, чувствуя, как внутри нарастает раздражение.
— Пила-то я пила, но времена меняются. Теперь мне нужен чай с мелиссой и мятой. Говорят, он успокаивает нервы. Да, Анечка, запиши, пожалуйста, в список покупок, — командовала свекровь, даже не поднимая глаз от тарелки.
Аня послушно записала. Её терпение было на пределе. Каждое утро свекровь находила новые претензии и советы, как лучше вести хозяйство. Аня чувствовала себя не хозяйкой дома, а просто слугой, исполняющей капризы барыньки.
Но самым неприятным моментом стало решение свекрови, что ей нужно больше пространства.
— Знаешь, Анечка, — начала Жанна Борисовна однажды вечером, когда они втроём сидели за ужином. — Я тут подумала... Мне в последнее время становится всё сложнее восстанавливаться. Эти стены давят на меня, не дают расслабиться.
Аня напряглась, ожидая продолжения.
— Мне нужно больше тишины и спокойствия. Как ты думаешь, не было бы лучше, если бы я имела своё отдельное пространство? Может, в соседней квартире, а? Или же вы могли бы подумать о покупке чего-то побольше, с комнатой для меня.
Аня едва не выронила вилку. Это что, шутка?
— Жанна Борисовна, — осторожно начала она, — вы же понимаете, что это... сложное решение. Мы не можем просто так взять и купить ещё одну квартиру.
Алексей, сидевший напротив, отвёл глаза, избегая взгляда жены.
— Мама, я понимаю, что тебе нужно пространство, но сейчас у нас нет возможности для таких больших покупок, — наконец, произнес он.
— Да, да, конечно, это всё понятно, — Жанна Борисовна вздохнула, как будто уже давно всё решила. — Но вы, конечно, подумайте. Всё-таки здоровье дороже всего.
Аня почувствовала, как её охватывает злость. Жанна Борисовна вела себя так, словно её "временное" пребывание стало вечным. И никто, похоже, не собирался с этим спорить.
В последние дни Аня всё чаще замечала странности в поведении свекрови. Вроде бы мелочи, но они складывались в нечто большее. Например, Жанна Борисовна внезапно становилась бодрой и подвижной, когда никто не смотрел, а потом, заметив Аню, тут же принимала болезненный вид.
Однажды, придя домой раньше обычного, Аня услышала разговор свекрови по телефону.
— Ну да, конечно, ты же знаешь, как они... Молодые нынче ничего не понимают. Всё приходится на себе тащить. Да и что это для меня? Подумаешь, чуть-чуть прихрамывать, — голос Жанны Борисовны звучал бодро и насмешливо. — Я как в магазин схожу — так сразу все недуги пропадают. Ага, конечно, пусть думают, что мне плохо.
Аня замерла на пороге, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Она тихо отошла назад и закрыла за собой дверь, как будто ничего не слышала.
Но именно в этот день она решила проверить свои подозрения. На следующий день, выходя с работы, она неожиданно свернула в сторону торгового центра, зная, что именно в это время Жанна Борисовна обычно устраивала свои "прогулки на свежем воздухе".
И вот, заходя в магазин, она увидела свекровь, как та бодро расхаживает между рядами, примеряя обувь и весело переговариваясь с продавцами.
— Жанна Борисовна! — воскликнула Аня, подойдя к ней.
Свекровь вздрогнула, но тут же попыталась скрыть испуг, переключив внимание на больную ногу.
— Ох, Анечка, как я рада тебя видеть! — поспешила она замять неловкость. — Я тут подумала, что нужно чуть-чуть пройтись, знаешь, для кровообращения.
Аня смотрела на неё с недоверием, пытаясь унять бурю эмоций.
— Вижу, нога-то уже почти не болит? — сухо спросила она, не в силах сдержать сарказм.
— Ну, это временное облегчение, — начала оправдываться Жанна Борисовна, нервно поправляя сумочку на плече. — Ты же знаешь, как оно бывает...
— Конечно, — Аня кивнула, но внутри неё всё кипело. — Только вот странно, что облегчение приходит именно в магазинах, а не дома, когда вам что-то нужно.
Свекровь слегка побледнела, но тут же овладела собой.
— Анечка, ты чего это? Думаешь, я нарочно? — её голос был полон упрека.
— Я уже ничего не думаю, Жанна Борисовна, — ответила Аня, пытаясь сохранить самообладание. — Но мне кажется, мы все должны посмотреть на эту ситуацию иначе.
С этими словами она развернулась и ушла, оставив свекровь в полной растерянности.
Вернувшись домой, Аня с трудом дождалась прихода Алексея. Она знала, что этот разговор будет непростым, но медлить больше не могла.
— Лёша, нам нужно поговорить, — начала она, когда он вошел в квартиру.
— О чем? — спросил он, даже не подозревая о том, что её мучило.
— О твоей матери. Я видела её сегодня в магазине, — спокойно произнесла Аня, хотя внутри всё дрожало.
— Ну и что? — Алексей хмуро посмотрел на неё, не понимая, куда она клонит.
— Она ходила, как ни в чем не бывало. Нога, о которой она так жалуется, уже, кажется, не болит, — Аня постаралась быть сдержанной, но её голос всё же дрожал.
— Аня, ты что, шпионишь за моей матерью? — в его голосе прозвучал упрек, который больно ударил по её чувствам.
— Шпионю? — она подняла брови, поражённая его реакцией. — Ты вообще понимаешь, что происходит? Она просто притворяется, чтобы получить от нас всё, что хочет!
Алексей вздохнул и сел на стул, опустив голову.
— Ты неправильно понимаешь. Она же мать. Может, ей действительно стало легче, а ты из этого делаешь трагедию.
Аня почувствовала, как внутри всё закипает.
— Лёша, ты не видишь очевидного! — её голос стал громче, хотя она пыталась не кричать. — Она манипулирует нами, используя твою любовь и заботу для своих целей!
Алексей молчал, смотря в пол. Кажется, он даже не пытался понять её чувства.
— Лёша, — продолжала она, с трудом сдерживая слёзы, — я больше не могу это терпеть. Если ты не готов поддержать меня и противостоять ей, то, возможно, нам стоит пересмотреть наши отношения.
Он наконец поднял на неё глаза, полные непонимания.
— Ты это серьёзно? — спросил он тихо.
Аня вздохнула и кивнула.
— Да. Если для тебя важнее мать, чем я, то, может, нам действительно стоит расстаться. Я больше не могу жить в этом кошмаре.
Алексей молчал, ошеломленный её словами. Он никогда не думал, что всё зайдёт так далеко.
— Но... Аня, — начал он, пытаясь найти слова, но она уже не слушала.
— Прощай, Лёша. Я ухожу, — сказала она тихо, взяв чемодан, который уже стоял у двери. Она больше не могла оставаться в этом доме, который перестал быть её домом.
Аня стояла у подъезда, глядя на серое небо. Дождь уже почти прекратился, оставив после себя мокрые улицы и свежий воздух. В руках она держала чемодан, полный её вещей. Внутри её душа была разбита, но она знала, что поступила правильно.
Она взяла телефон и набрала номер матери.
— Мама, я еду к тебе. Я больше не могу здесь оставаться, — прошептала она, чувствуя, как слёзы текут по щекам, но в её голосе звучала решимость.
— Аня, милая, приезжай. Всё будет хорошо, — ответила мать, понимая, как тяжело было её дочери принять это решение.
Когда Алексей вернулся с работы, Аня уже уехала. В квартире царила тишина, нарушаемая только звуком капель, стучащих по стеклу. Он обошел все комнаты, но нигде не нашел ни следа жены. Лишь в спальне, на подушке, лежала записка:
"Лёша, я не могу больше жить в этой лжи. Мне нужна правда и поддержка, а не манипуляции и притворство. Если ты когда-нибудь поймёшь, что важно, возможно, мы сможем начать всё сначала. Но пока что мне нужно время для себя. Прощай."
Он сел на кровать, ощущая пустоту вокруг. Всё, что он считал правильным, оказалось ложью. Мать, которой он верил, оказалась обманщицей, использовавшей его доверие для своих целей. Но осознание пришло слишком поздно.
Аня ушла, и он не знал, как вернуть её обратно.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как Аня покинула дом. Она переехала к матери и начала новую жизнь. Хотя воспоминания о прошлом всё ещё болезненно отзывались в её сердце, она знала, что приняла правильное решение.
Она устроилась на работу, которую давно хотела, начала изучать новые вещи и завела новые знакомства. Она снова почувствовала вкус жизни, свободной от постоянного напряжения и манипуляций.
Жанна Борисовна, как оказалось, после ухода Ани внезапно "выздоровела" и уехала в санаторий "восстанавливать силы". Алексей пытался несколько раз связаться с Аней, но она не отвечала на его звонки. Она знала, что этот разрыв был неизбежен.
Аня сидела на кухне своей матери, глядя в окно на солнечный зимний день. Её жизнь изменилась, стала проще и спокойнее. Теперь она жила для себя, и это принесло ей долгожданное ощущение свободы.
Она поняла, что её счастье не должно зависеть от чужих ожиданий и манипуляций. Она заслуживала большего — жизни, где её голос будет услышан, где её чувства будут важны.
Аня сделала первый шаг к новой жизни, где она, наконец, почувствовала себя по-настоящему свободной.
