Жизнь прожить, не поле перейти - 4
- Захар! – на пороге дома возник сосед, дед Сашка: - Доброго вечера, хозяева… -
- И тебе, дядька, не хворать. Садись с нами, - День уже клонился к вечеру, и семья после работы собралась за ужином.
- Благодарствую, я ненадолго. – Садись давай, не скромничай: - Анна, жена Захара, поставила перед гостем полную тарелку с домашней лапшой, подвинула хлеб и блюдо с пирогами.
Деда долго уговаривать не надо было. Жил он теперь один, где-то с полгода назад жена его умерла, готовить для себя одного он не любил, а в соседском доме ему всегда были рады, и горяченьким покормят, и вечер позволят скоротать в кругу семьи.
Дети его все уж давно выросли, обзавелись семьями да разъехались кто куда, родителей не забывали, но навещали редко. Дед был не в обиде, но очень уж тоскливо дома одному.
Излюбленным занятием деда всегда была рыбалка. На удочку он ловил редко, ради интереса, а по всяким маленьким озерцам и бочагам на том берегу Раздольной стояли его переметы*
- Захар, подсоби снасти проверить – он уже не первый раз просил Захара помочь ему снять рыбу, по одному отправляться в пойму было несподручно. Захар никогда не отказывал, бывало, что брали с собой еще кого -нибудь и третьего, и улов всегда делился поровну: хватало всем и обид не было.
В этот раз планировалось не оставлять снасти, а собрать их все, рыбачий сезон подходил к концу. Решено было отправиться пораньше.
Утро воскресного дня встретило их настоящей осенней изморозью, все-таки стоял уже конец сентября, да и рассветать-то толком не успело.
Возвращались довольные, с богатым уловом. Захар, размеренно гребя веслами, беззлобно посмеивался над дедом, как тот брал каждую рыбину, сомика или щучку, внимательно разглядывал, гладил по брюшку и снова укладывал в широкий садок на дне лодки, затем брал другую рыбину..
- Дядька, ну, ты прямо, как котят в корзинке сомов перебираешь… Чудно смотреть на тебя! –
- А и смотри, кто ж тебе не дает, на то и глаза у тебя… Ты и сам рыбалить любишь больше, чем уху хлебать. Одна у нас с тобой страсть. –
- Верно, дядька, верно…Наташка моя тоже рыбачит. Малая совсем, а все около меня. Как-то сегодня не просилась, да я бы и не взял, куда малую по росе таскать, простужать только. –
Уже рассвело. Покрытая рябью речная гладь отражало безоблачное небо. Лодка была уже в пятистах метрах от берега, как вдруг Захар заметил какое то движение около берега, недалеко в сторону от сколоченного прибрежного мостка, где обычно купались деревенские.
Дед тоже заметил: - Захарка, глянь, вроде плот… Да там же пацанята чьи-то!.. –
- Тише! – шепотом приказал Захар и стал тревожно вглядываться в черную точку около берега.
Тем временем на берегу показались еще двое, и Захар почти мгновенно узнал в маленьких фигурках своих дочерей. Девочки торопились, почти бегом бежали в сторону плота, Галинка что-то держала, было заметно, что поклажа оттягивает ей руки.
Захар похолодел: - Греби скорее, Захарка! – громким шепотом приказал дед, но мужчина уже и без этого торопился к берегу. Оба молчали, интуитивно понимали, что нельзя напугать этих горе водоплавателей, может быть еще хуже. Похолодев от ужаса, Он тем не менее, старался торопливо, но бесшумно опускать весла в воду.
Между детьми и рыбаками была полоса из зарослей речного камыша, поэтому дети лодку не заметили, а Захар не спускал с детей глаз. Девочки уже были рядом.
Неожиданно один из мальчишек протянул Галине руку и помог ей запрыгнуть на плот вместе с её узелком в руках, а Наташка, оставшись на берегу, испуганно вскрикнула.
В тот же миг плот сорвался и рванул от берега. Наташкин крик потонул в реве мотора. Как потом оказалось, Венька основательно подготовился к побегу из дома, Толик во всем помогал своему другу.
Настолько велико было желание мальчишки больше никогда не видеть своего отца, что он даже стащил у него из сарая старый лодочный мотор, и они вдвоем с другом Толиком оборудовали им плавучее судно. Плот стремительно стал удаляться в противоположную сторону от лодки, в которой был Захар и дед Сашка.
Внезапно мотор заглох, сорвался с края бревна и с громким всплеском бухнулся в воду. Плот сильно накренился, и перепуганные дети один за другим оказались в холодной осенней реке.
На берегу истошно закричала Наташка, к ней уже спешили люди, привлеченные на её крик. Их Захар уже не видел. Бросившись в воду, как был, он в последний миг сообразил, что сапоги надо было снять.
Тяжесть обуви тянула его вниз, но в последний момент дед схватил его за ворот, а сам Захар вцепился в борт лодки. Держась одной рукой он каким-то чудом выдернул себя из сапог, а дед стаскивал с него тяжелый дождевик, тоже одной рукой, второй рукой он держал весло.
Это только рассказывать долго, но в такой вот ситуации на все ушли какие-то мгновения, а дальше… Захар плыл, нырял, и снова плыл к тому месту, где раскачивался на воде злосчастный плот, уронив в воду своих хозяев.
К великому счастью, все это произошло, близко от берега, и было не очень глубоко. Спасло ребят то, что они хорошо знали дно, ведь с раннего детства купались тут.
Неизвестно, сколько раз Захар погружался в холодную воду, но вынырнув в очередной раз он увидел как над водой показались головы ребят. Наглотавшихся воды, обессиленных мальчишек подхватили подоспевшие с берега люди.
Но Захар не увидел дочку. Раздумывать было некогда, и он снова нырнул в воду. Он нырял еще трижды. Силы его уже покидали, сознание затуманивалось, но он готов был искать и искать Галинку, не слыша криков с берега, пока его самого, обессиленного, почти без сознания не вытащили из воды.
В этот момент он не знал еще, что Галинку уже спасли. Прямо от реки его увезли в больницу, где он провел в реанимации целую неделю. Только, когда он был переведен в общую палату и к нему позволили приходить из дома, он узнал о трагедии, произошедшей в семье Веньки.
