Начало. Федерико Морено-Торроба
Кастилия (Castilla) получила свое название благодаря тысячам расположенных на ее территории замков (castillos), каждый из которых является немым свидетельством борьбы, которую вели христианские и мусульманские войска во время средневековой реконкисты (reconquista) за контроль над этим важным в военном и экономическом отношении регионом. Река Мансанарес (The Manzanares) протекает по засушливым просторам Кастильской равнины и с доисторических времен сделала возможным земледелие, животноводство и проживание людей. Римляне основали здесь виллы, которые выигрывали от близости к поселению в Комплутуме (Complutum) (ныне Алькала-де-Энарес (Alcalá de Henares)). Однако фактическое основание города произошло в конце IX века, во время мусульманской оккупации. Мусульмане назвали его Майрит (Mayrit), «место живительной воды», имея в виду близлежащую реку, и построили здесь небольшую крепость. Их основной интерес в этом месте заключался в создании оборонительного периметра против христианских войск, пытавшихся проникнуть дальше на юг во время Реконкисты. Но мусульмане могли лишь отсрочить, а не предотвратить свое собственное изгнание из этого региона.
Христианские войска под командованием Альфонсо VI Кастильского заняли эту территорию в 1083-85 годах, во время кампании по захвату Толедо (Toledo). Со временем название деревни претерпело дальнейшие изменения, превратившись в мозарабский Матрит (Mozarabic Matrit) и, наконец, в Мадрид (Madrid). Он стал известной резиденцией кастильских королей, а в 1309 году здесь периодически собирался Кортес, или парламент. В XVI веке Филипп II утвердил Мадрид в качестве постоянной столицы Испании и главной резиденции королевской семьи, которой он остается и по сей день. Нет никаких документов, указывающих на то, почему он так поступил, но, несомненно, одной из причин было центральное расположение Мадрида и относительное отсутствие в нем «крупных знатных семей и церковных властей, которые могли бы помешать созданию нового политического порядка, запланированного Филиппом II». В конце Средневековья население Мадрида составляло около двадцати тысяч человек, но в результате преобразований, проведенных при Филиппе II, к 1600 году его население увеличилось в три раза.
Теперь Мадрид стал административным центром того, что по сути было кастильской империей, охватывавшей весь полуостров, за исключением Португалии (да и то с 1580 по 1640 год), и простиравшейся по всему земному шару. Но мощные центробежные силы продолжали противостоять центростремительному притяжению Мадрида. Отдаленные регионы страны, особенно Страна Басков и Каталония, сильно ощущали свою самобытность в языке, обычаях и культуре и стремились к большей автономии или даже полной независимости от Кастилии. Чтобы удержать страну, потребовалось бы постоянно подтверждать центральное положение и главенство Мадрида, причем такие подтверждения должны были носить не только политический и военный, но и культурный характер.
Ведь здесь жили величайшие испанские писатели, художники и музыканты, в том числе Сервантес (Cervantes), Виктория (Victoria), Веласкес (Velásquez), Лопе де Вега (Lope de Vega), Кальдерон де ла Барка (Calderón de la Barca) и Гойя (Goya). Такие памятники, как Королевский дворец (Palacio Real), Музей Прадо (Museo del Prado), Королевская Консерватория (Conservatorio Real), Национальная библиотека (Biblioteca Nacional) и Королевский театр (Teatro Real), стали мощными символами высокого статуса Мадрида и, соответственно, Кастилии среди испанских городов и регионов. Действительно, многие комментаторы впоследствии стали рассматривать Мадрид как «настоящую» Испанию, которая, спрятанная в глубине страны, сохранила все самое лучшее и подлинное в нации и ее народе. Это была, «та самая славная часть Испании, которой мы обязаны своей душой». И она была не только источником испанской традиции, но и постимперского возрождения нации, ее судьбы в XX веке и далее.
Мадрид конца XIX века был быстро растущим городом с населением более полумиллиона человек, но в нем сохранялись традиции и старые устои перед лицом модернизации. Как красочно выразился Гомес Лабад (Gómez Labad), с более чем легкой ностальгией:
«Это Мадрид бродячих музыкантов, ...шотландской песни, мазурки, пассакальи и польки, а также танцев и пиров в кафе под открытым небом. Это Мадрид бочкового органа, инструмента, заставляющего женщин выглядывать из окон и с балконов, когда он наполняет воздух музыкой «зарзуэлы». Но это также Мадрид слез, пролитых над революциями, восстаниями, свержениями, войнами на Кубе или в Африке, и голода. Голода за мир, за благополучие, за прогресс в обеспечении хлеба насущного, что было очень легко для одних и очень трудно для других».
В любом случае, для нас больший интерес представляет близость улицы к основным культурным достопримечательностям, а не к близлежащим горам Гвадаррама (Guadarrama). Музей Прадо (The Museo del Prado) находится в пятнадцати минутах ходьбы на юго-восток, Королевские Дворец и Театр - в двенадцати минутах ходьбы на запад; до Главной Площади (the Plaza Mayor), исторического центра старого города, можно дойти и того меньше. Тут и там на городском ландшафте красуются мадроньос (madroños) (клубничные деревья) - средиземноморские цитрусовые, которые, вместе с медведем, поедающим их на задних лапах, служат эмблемой города.
Многочисленные пуэртас (двери), не столько ворота, сколько триумфальные арки, разграничивают магистрали, ведущие в город и из него, и часто носят названия мест, к которым вели эти дороги: Ворота-де-Алькала (Puerta de Alcalá), Ворота-де-Толедо (Puerta de Toledo) и т.д. Рядом находятся здания, в которых жили Гойя и Сервантес, а также Королевский монастырь (Monasterio de la Descalzas Reales), где работал великий композитор эпохи Возрождения Томас Луис де Виктория (Tomás Luis de Victoria). Здесь же находилось большинство городских театров, особенно Кальдерон (Calderón) и Аполо (Apolo), которые были одними из главных площадок для исполнения сарсуэлы. Те, кто предпочитает, чтобы их музыкальные драмы исполнялись повсюду, могли посетить оперу в Королевском театре (Teatro Real). В 1891 году на выбор поклонников было представлено множество спектаклей, в том числе последняя работа Франсиско Барбьери (Francisco Barbieri) «Сеньор Луис и тумбон» (El señor Luis el tumbón o Despacho de huevos frescos) в театре Apolo и «Король, который разгневался» (El rey que rabió) Руперто Чапи (Ruperto Chapí) в театре сарсуэла (the Teatro de la Zarzuela). В большинстве театров каждый день показывали несколько разных спектаклей, один за другим, настолько велик был спрос на этот вид развлечений.
Помимо городских памятников, театров и художественных музеев, verbenas (праздники) и romerías (религиозные паломничества) давали желанную разрядку от повседневной рутины и укрепляли общинные связи между мадридцами. Особым институтом были тертулии (tertulia) - неформальные встречи в кафе для обсуждения политики, искусства и философии. Их расцвет в Мадриде пришелся на 1900 год, и хотя кафе существовали с XVIII века, уже к середине 1800-х годов в столице их было не менее семидесяти.
По мнению одного историка, «Мадрид был самым „кафеизированным“ городом в мире», а кафе «достигло уровня настоящего заведения». Это объяснялось не только спросом на кофе и деликатесы, но и на интеллектуальные беседы, порой жаркие. Великий писатель Рамон Мария Валье-Инклан (Ramón María Valle-Inclán) (1866-1936) однажды вечером в кафе де ла Монтанья (Café de la Montaña) вступил в перепалку с журналистом Мануэлем Буэно (Manuel Bueno), и полученная им рана потребовала ампутации левой руки. Кафе, как правило, специализировались на определенных видах тертулий. Писатели ходили в одно место, политики - в другое. Революционеры собирались в «Лоренцини» (Lorenzini), что, вероятно, облегчало их поиск полицией. В большинстве из них звучала музыка и даже танцы, часто очень высокого уровня. Например, Альбенис (Albéniz) и скрипач/дирижер Энрике Фернандес Арбос (Enrique Fernández Arbós) (1863-1939) иногда выступали в «Платериасе» (Platerías – серебряные мастера), а посетители «Кафе де Сарагоса» (Café de Zaragoza) наслаждались скрипичными виртуозными выступлениями Пабло де Сарасате (Pablo de Sarasate). В любом случае, на Пуэрта-дель-Соль (Puerta del Sol) было множество кафе на выбор, и все они находились в нескольких минутах ходьбы от дома № 3 по улице Монтера (calle de la Montera).
3 марта 1891 года в маленькой квартире по этому адресу к звукам конных экипажей, торговцев и прохожих, доносившимся с улицы и расположенной рядом площади Пуэрта-дель-Соль, добавились крики новорожденного ребенка. Этот ребенок получил имя Федерико Морено Торроба.
Продолжение следует… Федерико Морено-Торроба, детство и юность.