На следующее утро после возвращения в столицу Пашка пошёл в университет, чтобы разобраться в простом, но очень важном вопросе: чем студентам заниматься без малого две недели до прибытия остальных групп и начала занятий. Кроме того, он хотел посидеть в читальном зале библиотеки над материалами для реферата. Войдя в здание, Коробов немного изменил план, решив начать с общения с Еленой Борисовной Козельцевой, бывшим куратором университета от КГБ. Он хотел поговорить с ней по душам, прежде чем ему придётся отчитываться перед майором. «Мне обязательно надо посоветоваться. Елена Борисовна - женщина понимающая. Войну прошла, так что опыта ей не занимать. – Думал Пашка, подходя к кабинету. – Она наверняка сможет ответить на мои вопросы и подсказать, как вести себя с Труновым». Осторожно постучав в дверь и дождавшись разрешения, Пашка по-мальчишески просунул голову в щель и неожиданно сорвался на дискант:
- Можно, Елена Борисовна?
Полковник в отставке прыснула, зашлась тихим смехом, а затем, вытерев выступившие слезинки, с насмешливым сочувствием в голосе спросила:
- Знаешь, Пашка, на кого ты сейчас похож? На деревенского белобрысого мальчонку. Лет так семи-восьми отроду. Особенно, когда про «можно» сморозил. Ты ведь в армии служил, а, значит, знаешь ответ на это «можно». Слыхал про козу на возу? Ладно. Проходи. Что у тебя стряслось? По глазам вижу, что не просто так заглянул.
Пристыженный Коробов присел на стул поближе к хозяйке кабинета и, собравшись с духом, произнес:
- Тут такое дело, Елена Борисовна…
***
Пашка, постепенно обретая уверенность, изливал душу не меньше часа. Он бы и дальше продолжил, но Козельцева сама остановила парня:
- Я поняла тебя, Паша. Ты хочешь узнать, имел ли ты право, грубо говоря, провоцировать председателя-фронтовика. А если по-научному, то может ли чекист руководствоваться в своей работе правилом «цель оправдывает средства». Ведь так?
Коробов поднял на Елену Борисовну измученный взгляд:
- Так. Ведь если бы не случайность, то, вполне возможно, я провалил бы своё первое серьёзное задание. Я ведь по большому счёту тупо шантажировал Романа Ивановича… До сих пор себя подлецом чувствую. При прощании так и не смог ему в глаза посмотреть.
Женщина тяжело вздохнула и покачала головой:
- Я не знаю, Павлик, как тебе ответить, чтобы не обидеть. Но если начистоту, то получается, ты сам виноват. Сопливая девчонка подсказала тебе идейку, и ты сразу ухватился за неё, как утопающий за спасательный круг. Настоящий опер для начала обдумал бы идею со всех сторон, возможные риски бы проанализировал, да пару запасных вариантов подготовил. Да таких, чтобы их можно было при необходимости без проблем применить. Не зря говорят, что безвыходных ситуаций не бывает. Ты просто поленился голову включить, вот и опустился до примитивного шантажа. – На губах Козельцевой проскользнула сочувственная улыбка. – Ты сильно не расстраивайся, Пашка, тут опыт нужен. Извини, но тебе до матёрого оперативника, как до Пентагона по-пластунски.
- И что мне теперь делать? – Дрогнувшим голосом спросил Коробов. – Как мне себя вести с Труновым? У меня такое чувство, будто он специально…
Елена Борисовна отмахнулась, не дав закончить фразу:
- Брось, Пашка! Дмитрий не сам инициативу проявил. Не в его компетенции подобные решения принимать. Не дорос ещё. Видимо, у верхнего начальства большие виды на тебя имеются. Вот и решили испытать на прочность и смекалку. Я на сто процентов уверена, что Кулак, начальник Трунова, заранее подготовил план действий на случай твоего, извини, конфуза. А как иначе? Контрразведывательная операция — это как шахматная партия между гроссмейстерами самого высокого уровня. Только в ней не на два-три хода вперёд надо просчитывать, а на все десять. Фёдор Иванович никогда дело на самотёк не отпускал. Даже по мелочам. Впрочем, мелочей в работе чекиста, как известно, не бывает. – Козельцева, не таясь, взглянула на часы. – Извини, Паша, через восемь минут у декана должна быть. Ты далеко не уходи. Послоняйся с часик где-нибудь, и сюда подходи. Вдруг Ясен Николаевич по ваши души вызывает? Не исключено, что тебе придётся ребят собирать. Ты, кстати, их предупредил, чтобы в готовности были?
- Предупредил. До семи вечера у телефонов будут сидеть. А потом на их усмотрение …
Козельцева одобрительно кивнула и тяжело поднялась с места:
— Вот и славно. Мне потом в Комитет надо будет зайти. Начальство вызывает. Заодно и с твоим Труновым переговорю. Дмитрий с утра мне звонил. О встрече просил. Напоследок мой тебе совет: будешь отчитываться перед майором, рассказывай всё как было, но без соплей и лирики. Доклад должен быть чётким, по существу. И преувеличивать свои мнимые заслуги не стоит. Потому как собственное враньё в памяти долго не задерживается. В дальнейшем ложь гарантированно большими проблемами аукнется. Вот ещё что. Запомни раз и навсегда: в нашей организации не принято душу изливать. Даже во время дружеской попойки. – Заметив растерянный взгляд парня, торопливо поправилась. – Я не в счёт. Мне – можно.
***
Ясен Николаевич Засурский, декан факультета журналистики МГУ, узнав о досрочном возвращении первокурсников с сельхозработ, попросил секретаря пригласить в кабинет своего заместителя по учебной части и куратора внеаудиторной работы со студентами. Заглянув в ежедневник, спохватился и добавил слегка виноватым голосом:
- Я на утро приглашал Елену Борисовну. Не стоит отменять её визит. Думаю, что своими советами она поможет нам досконально разобраться в ситуации.
***
Ясен Николаевич поприветствовал приглашённых, привычно поправил очки в роговой оправе, пригладил волосы и, коротко откашлявшись в кулак, без лишних преамбул приступил к делу:
- Думаю, вы уже в курсе событий, коллеги. Считаю, что обязан лично пообщаться с «погорельцами». Согласитесь, история с пожаром в колхозном общежитии выходит за рамки обыденности. Двадцать лет я руковожу факультетом, но ничего подобного припомнить не могу. Впрочем, дело не только в пожаре. Мне крайне важно понять, как студенты относятся к, скажем так, забастовке, устроенной однокурсниками в совхозе имени «Моссовета». Одобряют ли они своих товарищей или, напротив, осуждают. Нельзя забывать, коллеги, что именно мы несём прямую ответственность за становление гражданской позиции будущих журналистов. – Остановив взгляд на кураторе внеаудиторной работы, поинтересовался. – Скажите, у нас есть возможность сегодня вечером собрать ребят? И будьте так добры, выберите помещение поуютнее. Мне кажется, что камерная обстановка больше подходит для откровенного разговора.
Женщина растерялась и беспомощно посмотрела на Елену Борисовну. Та с готовностью взяла инициативу на себя:
- Не беспокойтесь, Ясен Николаевич. Соберём ребят. Думаю, что к шестнадцати часам можно будет начать собрание.
Засурский, взглядом поблагодарив Козельцеву, сделал пометку в ежедневнике:
- Ну вот и договорились. Неволить не буду. Весьма возможно, что задушевный разговор затянется надолго…
***
Пашка, бесцельно прослонявшись по коридорам факультета минут пятнадцать, решил дожидаться Козельцеву у кабинета. Увидев приоткрытую дверь, хотел было войти без разрешения, но сдержался и обозначил своё прибытие тремя короткими ударами:
- Разрешите?
Елена Борисовна приглашающе взмахнула рукой, и тут же остановила Коробова вопросом:
- Сможешь своих сегодня к шестнадцати часам собрать? Сам Засурский хочет с вами поговорить.
- Без проблем. – Не без гордости ответил Пашка. – Прямо сейчас займусь.
- Хорошо. Ступай. Мне в Комитет надо бежать. Начальство не любит ждать.
Коробов недоумённо пожал плечами:
- Так вы вроде бы уже на пенсии, Елена Борисовна? При чём здесь кагэбэшное начальство?
Козельцева замерла на секунду, а затем ответила с лёгким прищуром обиженных глаз:
- Запомни, Павел: бывших чекистов не бывает…
***
Елена Борисовна, выслушав просьбу Трунова, с сожалением покачала головой:
- Нет, Дима. Сегодня не получится. Декан велел собрать пашкину группу для разговора по душам. И сколько продлится собрание, одному Богу известно. Ясен Николаевич не тот человек, чтобы ради галочки по верхам пройтись. Да и студенты нынче слишком говорливыми стали. Так что ничего не поделаешь. Переноси встречу.
- Как же так? – Майор не стал скрывать разочарование. – Мне завтра с утра полковнику докладывать. Неужели ничего нельзя придумать?
Козельцева совершенно не к месту вспомнила последний пашкин вопрос, прямо указывающий на её возраст, и неожиданно рассердилась:
- Ты, Дима, совесть имей. Я уже лет пять, как на пенсии. У меня своих проблем по работе хватает. Хочешь сегодня с Коробовым переговорить? Тогда тебе придётся его вестибюле подождать. Или на лавочке, что на автобусной остановке. Других вариантов я не вижу. Всё, дорогой товарищ, мне пора.
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/