Был у Тоси бывший муж страшно жадный. Даже носки он себе на рынке покупал с продолжительным торгом. Всю душу прямо носочно-чулочному торговцу вымотает - пока за носки торгуется.
И жадность в муже проснулась ровно в тот день, как Тося в декрет пошла.
- Все, - Сережа в первый декретный день объявил, - переходим в режим экономии жесткой. Иначе по миру пойдем. Оклад мне урезали вчера буквально. Денег теперь будет с минимум прожиточный. Или даже меньше.
- Ой, - Тося испугалась, - а как же мы жить станем? Неужто, с протянутой рукой по миру пойдем? Вскоре и малютка добавится.
- Экономить, - Сережа строго постановил, - будем. Прямо даже выживать на твои декретные. А как малютка чуть подрастет - ты на работу беги, Тося. Вместе сподручнее лямку семейную тянуть. Одному мне сложновато. Оклад урезали, звери!
И стали они экономить отчаянно. Декретные-то довольно быстро закончились. Мыться к родственникам Тосиным ходили. Там же ужинали. Света без толку не жгли. Младенческие одежки по знакомым собирала маменька Сережина. И прямо в мешках больших Тосе тащила.
Потом дитя родилось. И чуть окрепло - выписал Сережа из деревни глухую прабабку Мотрю.
- В няньках, - сказал он, - пусть Мотря с младенцем Марией сидит. Ест она мало - по причине дряхлости. А ты, Тося, можешь смело на работу выскакивать. И трудиться полный день. А то стыдно за тебя. Уже лето - а ты в зимних опорках бегаешь. С первой же получки купи себе недорогие босоножки. Порыскай по рынкам городским - где обувь подешевле предлагается.
Выскочила Тося работать. И с первой зарплаты Марии сандалики пошла покупать. Не будешь ведь обувь употребленную ребенку надевать - вредно это очень для формирования стопы.
А Сережа крик поднял. Мол, мамины мешки с обувью не уважаешь, значит, и меня не сильно любишь. Ишь, богачка нашлась!
- Я, - Сережа на сандалики смотрел сердито, - носки себе купить не могу позволить. Штопаю уж второй год. А она вон чего - шикует, сорит деньгами! Через пару месяцев у Марии лапа вырастет. И не наденешь ты эти сандалики на нее. А деньги - уплОчены. Считай, выброшены. И откуда у тебя эти замашки только берутся?! На широкую ногу жить!
Посмотрела Тося на Сережу пронзительно. И пошла с ним разводиться. А Сережа и не против был. “С тобой, мотовкой, - сказал на прощание, - жить никто не сможет. Сколько денег тебе не дай - все потратишь. Лучше уж одному мне проживать. Экономнее и спокойнее”.
И разошлись они. Алименты, конечно, от Сережи копеечные. А Тося трудится сама упорно. И доход ее растет все время. С улыбкой грустной помывки у родни воскресные вспоминает. “Вот уж, - думает, - угораздило меня так вляпаться. И надо было с ним в первый день декретный разбегаться. Не унижать себя образом жизни нищенским”.
На день рождения Марии приехал отец на машине огромной. Раньше-то на трамваях он ездил. И жаловался, что дорого это - на общественном транспорте кататься. Даже в администрацию города звонил регулярно - требовал заканчивать безобразия с трамваями.
И видно, что не новая машина у Сережи. Но жрет бензину такой транспорт много. И в ремонте дорогой. Вышел из автомобиля муж бывший гордый. Ноздри раздутые. Щеки надутые. Колеса попинал. С капота чего-то рукавом вытер. На голубей поругался.
Тося Марию ему с рук на руки передает. Куда деваться? Все же отец, не посторонний человек. И дети отцов любых любят.
- Тося, - Сережа говорит, - повезу я доченьку в планетарий. Там детишкам двухлетним бесплатно можно астролябии всякие рассматривать. Давай пятьсот рублей на угощение именинницы. Я все же алименты ребенку плачу. А не тебе на шубы норковые.
Взял деньги и повез Марию на астролябии глядеть. А через пару часов привез обратно.
А Мария про машину маме весело рассказывает. Сколько она бензина жрет. И как папа деньги самостоятельно накопил,а не полез в кредиты.
“Копил, - дитя рассказывает, - он аж три года. Не полез в кредиты папенька. На всем экономил. Излишки зарплатные, говорит, бабушке под матрас прятал. И вот катается теперь себе на радость”.
Такая вот правда для Тоси на свет выкуклилась. Прятал бывший супруг деньги под матрас. А за носки торговался. И стала она еще больше радоваться, что пути ее с Сережей разошлись навсегда.