Как бронзовой золой жаровень,
Жуками сыплет сонный сад.
Со мной, с моей свечою вровень
Миры расцветшие висят.
И, как в неслыханную веру,
Я в эту ночь перехожу,
Где тополь обветшало-серый
Завесил лунную межу.
Где пруд — как явленная тайна,
Где шепчет яблони прибой,
Где сад висит постройкой свайной
И держит небо пред собой.
1912
Поздним вечером герой вышел из дома, чтобы вытряхнуть пепел от прогоревших углей из еще не остывшей жаровни, поэтому зола похожа на раскаленную бронзовую стружку. Она падает в траву и там загорается живыми искрами. Это жуки-светляки - или звезды, которые словно сорвались с ветвей и посыпались, как зола с жаровни?
Но откуда же они на деревьях? Герой поднимает глаза и видит огромный блистающий мир. Пламени свечи в его руке равен блеск далекого светила, дошедший до нас через сотни столетий. А рядом другая звезда, хранящая свою тайну. И еще одна... Завораживающий поток белого, голубого, пурпурного вспыхивает, живет, пульсирует, словно распускающиеся бутоны. И на миг замирает, чтобы герой мог охватить единым взором Вселенную, которая сама кажется гигантским, невыразимо прекрасным цветком.
Или, может быть, храмом, миро-зданием с совершенными пропорциями, влекущим ступить в него, как за порог собственного дома?.. Возможно ли отказаться от этой новой веры, отринуть ее?!
Ведь словно по лунной дорожке сюда сошел тополь и замер, будто был здесь столь долго, что успел обветшать.
Знакомый пруд пролился из межзвездной выси, а шорох яблоневой листвы доносит звук прибоя с далекой планеты неведомой галактики. И сад не врос корнями в землю, стоя прочно и неколебимо! Нет, это мост, что висит, соединяя нашу маленькую, уютную Землю с темно-синей бесконечностью, манящей и завораживающей.
Или сад - опора, "ствол" для расцветших на его ветвях неисчислимых
миров, которые совсем близко, со свечою вровень? И перейдя в новую, неслыханную веру, герой сам становится стволом для рук-веток, будто от своей свечи зажигая "хоры стройные светил", являясь творцом и повелителем небесных сфер? Одновременно оказывается и создателем, и иноком, и частью: "Я и садовник, я же и цветок"!
Человек в саду со свечой в руке, от которой словно пробуждаются звезды, горящие в ветвях деревьев, падающие с них ему под ноги и убегающие в высь, в беспредельность... Такое возможно лишь ночью, когда
бездна нам обнажена
Своими страхами и мглами
И нет преград меж ей и нами...
Может ли быть сомнение в том, что Б. Л. Пастернак - поэт романтизма и его яркий продолжатель? Обыкновенный гений!
