В 2013 году Dream Theater выпустили свой двенадцатый альбом, который просто назывался "Dream Theater". Но не все приняли их "бездушный" прогрессив-метал.
Dream Theater сделали больше, чем кто-либо, чтобы превратить прогрессивный метал в настоящую коммерческую силу, но у них всегда было много критиков. Вскоре после выхода одноимённого альбома 2013 года группа дала интервью журналу Classic Rock, чтобы встретиться с недоброжелателями лицом к лицу и попытаться обратить ненавистников в свою веру.
Мы находимся в середине интервью, когда Джеймс Лабри невольно указывает на главную претензию к Dream Theater. "Самое худшее, что кто-либо говорил об этой группе?" — голос вокалиста впервые за 40 минут нашей беседы становится громче обычного. — "Что у нас нет души".
Вопрос был вполне резонным, а ответ — неожиданно резким. Нью-йоркская группа делит слушателей, как никакая другая. Для одних это величайшие виртуозы, команда академически подготовленных музыкантов, доказывающих, что интеллект и успех в XXI веке не исключают друг друга. Для других — это зажатые музыкальные зануды, настолько далёкие от основополагающих принципов рок-н-ролла, будто они с Сатурна.
Трое участников группы, присутствующих на встрече с прессой, неизменно дружелюбны. Гитарист Джон Петруччи со смехом называет себя "музыкальным ботаником", который никогда не отходит от инструмента дальше, чем на одну комнату (он даже признается, что даёт сегодняшнее интервью, стоя на ковре с изображением гитар). Клавишник с пышной бородой Джордан Рудесс — вундеркинд, учившийся в Джульярде с девяти лет — столь же обаятелен и не менее осведомлён о месте своей группы в музыкальной вселенной.
И ещё есть Лабри. Переехавший в США канадец, он, может быть, и описывает себя как человека с "короткой спичкой", но он самый кроткий и приятный рок-звезда, какую только можно себе представить. Он даже не ругается, заменяя слово "чёрт возьми" на "чёрт побери", что делает его немного похожим на доктора Зло из "Остина Пауэрса". В какой-то момент он даже произносит: "Святые угодники!". Но, несмотря на всё это, ясно, что Лабри небезразлично то, как воспринимают его группу. И его бесит, когда люди говорят, что в их музыке нет души.
"Не знаю", — говорит он, — "может, они слышали инструментал типа "Hell’s Kitchen" или, может быть, "Metropolis". Но они не слышали "Spirit Carries On". У них нет общего представления о духе группы. Особенно, когда у тебя есть такой чёртов гитарист, как Джон Петруччи. Я всегда говорил, что его сердце связано с его струнами".
Он фыркает с презрением.
"Дайте нам перерыв. Конечно, у нас есть эта чёртова душа!"
Проведя более четверти века на музыкальной сцене, Dream Theater — в составе которой также басист Джон Мьянг и барабанщик Майк Манджини — являются и флагманом, и мальчиком для битья современного прога. Когда в 1989 году они выпустили свой первый альбом "When Dream And Day Unite", эти академически подготовленные виртуозы позиционировались как "Rush встречает Metallica".
Где-то по пути они стали больше, чем кто-либо ожидал — по крайней мере, кто-либо, кроме них самих. Гитарист Петруччи — человек, чьё сердце, по словам его коллеги по группе Лабри, напрямую подключено к струнам — вспоминает, как на заре своей деятельности группа репетировала в подвале мясной лавки и давала уроки музыки, чтобы свести концы с концами. В январе 2014 года они играют на одних из крупнейших площадок страны, включая концерт на 10 000 мест в Wembley Arena в День святого Валентина.
Сегодня у этой самой немодной из групп есть своя армия: масса людей, разочарованных в большей части современной музыки или уставших от неё. Эта армия состоит в основном из мужчин, многие из которых — начинающие музыканты, которым наплевать на тренды и моду.
"Какая-то часть меня думает: "Мы победили", — говорит Петруччи, который стал одним из основателей группы, будучи студентом музыкального колледжа Беркли в Массачусетсе в середине 80-х. — "Это была многолетняя битва, люди говорили нам: "Ваши песни слишком длинные". "Вы не умеете писать музыку". И всё в таком духе. Мы прошли долгий путь".
Они старомодная группа во многих отношениях. Они гастролируют, как демоны, полагаясь на "сарафанное радио", а не на СМИ. Их три последних альбома вошли в десятку лучших в США и двадцатку лучших в Великобритании. Но после хита 1992 года "Pull Me Under", который крутили на MTV в те далёкие времена, когда этот канал ещё показывал музыку, их не было ни на телевидении, ни на радио. Несмотря на успех, чувствуется, что некоторых это задевает.
"Люди слышат название "Dream Theater" и не верят, что в нашей музыке могут быть элементы, даже части больших песен, которые подошли бы для радио", — говорит Лабри без всякой горечи. — "На любом нашем альбоме всегда была одна-две песни, которые подошли бы для радио. Нельзя же сказать, что такая песня, как "Wither" [2009 года], не подходит для радио".
Но поговорите с ними подольше, и вы увидите, что их месседжи несколько противоречивы. В 1997 году, когда тогдашний лейбл EastWest навязал им Десмонда Чайлда, работавшего с Bon Jovi и другими звёздами, чтобы он поработал над песней для их альбома "Falling Into Infinity", в группе чуть не вспыхнул бунт.
"Я просто подумал: "Что это, чёрт возьми, такое?". Мы не грёбаная группа одного хита", — говорит Лабри. — "Нам повезло с "Pull Me Under". Но это не должно было стать системой".
С тех пор этого точно не случалось. Но, несмотря на это, они собрали армию преданных поклонников, которые ревностно следят за каждой нотой, каждым микротональным клавишным проигрышем, каждым тактом 13/8. Это превратило их в одну из крупнейших культовых групп на планете.
Задайте этот вопрос Лабри, Петруччи и Рудессу, и все они дадут разные ответы. Для вокалиста это просто вопрос "бесконечных гастролей, постоянных поездок по всему миру". Для Джордана Рудесса всё дело в "эмоциях, стоящих за музыкой — многие другие прогрессив-метал группы слишком стараются. Это становится очень академично".
Для Джона Петруччи это связано с тем, что их музыка является громоотводом для того, что он называет "определённым типом людей".
"Мы были теми ребятами, которые в старших классах слушали Rush, Yes и Metallica", — говорит он, — "и поэтому, когда мы начинали, мы делали это для себя. Потом мы поняли, что повсюду есть единомышленники, которым нравится то же самое — им нравится прогрессивная музыка, им нравится металл, им нравится гитара, им нравится играть, им нравится аппаратура, звучание. И их привлекает не только музыка, но и идеалы мастерства, и всё то, чем мы занимаемся".
В общем, непопулярные ребята.
"Да, пожалуй, так и есть".
Что делает Dream Theater непопулярными.
"[Смеётся] О, мы определённо непопулярная группа. И я не вижу в этом ничего плохого".
У Петруччи есть теория, согласно которой продолжающийся успех его группы отчасти объясняется бумом видеоигр, таких как Guitar Hero и Rock Band, несколько лет назад.
"Все эти дети играли в видеоигры, основанные на игре на гитаре и барабанах, где чем больше нот ты играешь, тем ты круче; чем ты круче, тем выше твой счёт; чем выше твой счёт, тем больше тебя уважают. А с какой музыкой это ассоциируется? С техничной, прогрессивной музыкой".
Чем больше нот ты играешь, тем ты круче, тем больше тебя уважают. Знакомо звучит? Именно этим Dream Theater и занимаются последние 25 лет.
Путь Dream Theater не был усыпан розами. Годы до и после "Falling Into Infinity" были, по общему мнению, тяжёлыми. У них были разногласия со своим лейблом, они были на грани разрыва со своим менеджментом и меняли клавишников как перчатки — ужасное положение для любой прог-группы. Воспоминания о том периоде заставляют Джеймса Лабри нарушить своё правило не ругаться, хотя и с характерной для него вежливостью. "Это был", — вздыхает он, — "полный пиздец, если можно так выразиться".
Не способствовали улучшению отношений и нарастающие разногласия между Лабри и барабанщиком Майком Портным. Последний сыграл важную роль в приглашении вокалиста в группу в 1992 году, после того как они расстались с первым вокалистом Чарли Доминици, и поначалу у них сложились хорошие отношения. Но всё пошло под откос, когда в середине 90-х Лабри порвал голосовые связки, отравившись некачественной едой на Кубе. В течение следующих нескольких лет ситуация не улучшилась.
"Группа была близка к распаду, когда мы гастролировали [в поддержку] "Falling Into Infinity", — говорит Лабри. — "Майк в то время много пил, да и другие вещества присутствовали, так что мы не находили общего языка. Было много ссор. Мы видели, как всё рушится".
То, что группа сохранилась, свидетельствует об их воле к успеху, хотя даже сейчас тень Майка Портного нависла над группой, которую он основал. Барабанщик покинул группу при странных и запутанных обстоятельствах чуть более трёх лет назад, оставив горький осадок в душах своих товарищей по группе. В то время как Петруччи и Рудесс с тех пор общались с Портным — первый по электронной почте, второй на концерте одного из его сайд-проектов в Филадельфии — Лабри не разговаривал с ним с того самого дня, как он ушёл.
Что бы вы сказали, если бы столкнулись с ним на улице?
"— Как дела?" — говорит Лабри с энтузиазмом человека, которому только что сказали, что он должен подрочить бомжу и убрать за собой собственным рукавом. — "Я бы сказал... и всё. Я пошёл дальше. Майку было трудно смириться с моими трудностями как вокалиста, когда у меня были проблемы, но это не значит, что я испытываю к нему какую-то враждебность. Что мне делать? Выстрелить ему в голову?"
О чём-то говорит тот факт, что самым обсуждаемым событием в жизни группы стал уход барабанщика. А может, это и хорошо. Может быть, избегая клише секса, наркотиков и всего прочего, кроме редких ссор, Dream Theater отмежевались от всех остальных. Может быть, иногда всё дело в музыке, и только в музыке, а всё остальное, что с ней связано, не имеет значения.
"Я никогда не связывался с наркотиками и прочим дерьмом", — решительно заявляет Лабри. — "Я люблю выпить, но я не пью, когда мы ездим на гастроли. Я бы пошёл туда и напился бы до чёртиков, и тусил бы".
Если надавить, Джордан Рудесс — в свои 57 лет самый старший участник Dream Theater — признается во влиянии психоделических препаратов, которые он принимал в молодости.
"Когда я учился играть на синтезаторе, это были времена, когда люди принимали кислоту и видели эту сторону вещей", — говорит он. — "Я бы солгал, если бы сказал, что это не помогло мне понять, что такое создание звуков. Я использовал это как образование, если хотите. Но реальность такова, что играть музыку Dream Theater сейчас я бы не смог. Я не смог бы выйти на сцену под кайфом. Я представляю себе лицо Джона Петруччи: "Какого чёрта ты творишь?!"
Невозможно избавиться от желания, чтобы у Dream Theater было больше этой экспериментальной жилки. Никто не спорит, что их музыка не отличается сложностью и музыкальной яркостью. Но когда Джордан Рудесс — очень милый человек, как и его коллеги по группе — использует слова "дикий" и "безумный" для описания музыки Dream Theater, трудно подавить смех. Но ведь прог — это высшая форма музыки как академической дисциплины, и в этом отношении он является полной противоположностью всему тому, на чём строился рок-н-ролл.
Джон Петруччи: "В прогрессивном роке даже тематика песен... она не о любви или сексе. Это не рок-н-ролл, где есть место разврату. Это определённо более консервативно. В то же время, и я хочу это подчеркнуть, это рок, это металл, в том, что мы делаем, есть элемент рок-н-ролла".
Многие группы, которых клеймят ярлыком "прог", бегут от него как от чумы. Относится ли это к Dream Theater?
Петруччи: "Мне он нравится. Я думаю, он идеально подходит".
Но что такое современный прог? Действительно ли такие группы, как Dream Theater, двигают его вперёд? Не переставляете ли вы просто ноты, которые уже были сыграны до вас, немного приукрашивая их, а затем растягивая всё это на 20 с лишним минут?
Петруччи: "Всякий раз, когда мы что-то пишем, у нас всегда есть стремление сделать что-то уникальное. Мы пытаемся выразить музыкальную мысль".
Рудесс: "Наверное, аргумент в том, что есть только двенадцать нот. В этом проблема, если вы используете западную гамму. Вы несколько ограничены".
Надо отдать должное Dream Theater: они знают, что являются группой, которая вызывает противоречивые чувства, и не уходят от этого вопроса.
"У меня толстая кожа на этом этапе моей карьеры", — говорит Петруччи. — "А с появлением социальных сетей ты можешь точно видеть, что люди думают в любой момент. И это не всегда хорошо".
Хорошо, а почему, по-вашему, вы не нравитесь определённым людям?
"Я просто думаю, что эта музыка — не их чашка чая", — резонно замечает Лабри. — "Всё зависит от того, чего ты хочешь. Ты просто хочешь трясти головой? Что ж, ты, возможно, сможешь делать это время от времени под некоторые песни, но для тебя будет шоком, когда мы начнём углубляться в более прогрессивные и сложные области нашей музыки".
Именно в этот момент вокалист вновь поднимает вопрос о душе. Точнее, о том, что кто-то может подумать, что им её не хватает. Он кажется раздражённым этой мыслью. "Я слышал, как люди говорят, что в нашей музыке нет чувств", — говорит Лабри. — "Что в ней нет духа. Что мы просто кучка самодовольных музыкантов".
Но разве вы не видите, почему люди могут так думать?
"Нет. Послушайте "The Count Of Tuscany". В ней показаны все тонкости и грани группы, душа и дух, а также сложность. Говорить, что у нас нет души, так грёбано... ошибочно".
Во имя исследования я провел все выходные, слушая дискографию Dream Theater, хронологически, альбом за альбомом, чтобы попытаться понять, что они из себя представляют, и найти ту самую душу, о которой говорит Лабри. И хотя я бы не рекомендовал повторять этот опыт, он преподносит некоторые сюрпризы. Среди холодного, жёсткого мастерства есть несколько моментов, где они звучат как настоящая рок-н-ролльная группа, где их способности служат песне, а не наоборот. Иногда это целые песни, как "Wither", чаще — части более масштабных, менее удобоваримых треков, как "Illumination Theory", центральная композиция прошлогоднего альбома "Dream Theater". Но настоящая, истинная душа? Я ещё подумаю над этим.
Но в конце концов, что я думаю, не имеет никакого значения. Dream Theater потратили четверть века, чтобы сплотить под своими знамёнами войска прогрессив-метала. И сделали это без чьего-либо разрешения. Даже если вы их ненавидите — а таких людей много, — вы должны уважать их за это.
"Мы всегда были не на виду", — говорит Петруччи. — "Это позволило нам сделать долгую карьеру, а не умереть после одного альбома".
"Это было на наших условиях", — говорит Лабри. — "Это то, что мы хотим делать. В тот день, когда мы посмотрим друг на друга и скажем: "С нас хватит", мы отступим и уйдём".