И вошёл Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано: дом Мой домом молитвы наречётся — а вы сделали его вертепом разбойников. (Мф. 21:12—13)
Монах Вассиан (ок. 1470 — после 1531) стал лидером нестяжателей после смерти Нила Сорского (1433—1508). Вассиан был родом из княжеской семьи Патрикеевых и происходил от сына Короля Литвинов и Русинов (1316—1341) Гедимина. В 1499 г. княжеский род Патрикеевых попал в опалу и молодой князь Василий Иванович Патрикеев стал иноком Кирилло-Белозерского монастыря Вассианом.
После кончины преподобного Нила Сорского монах Вассиан был в 1509 г. возращён из опалы Великим князем Московским (1505—1533) Василием III Ивановичем, стал его любимцем и обосновался в Симоновом Успенском монастыре под Москвой.
В своём сочинении «Собрание некоего старца» Вассиан сформулировал основные положения нестяжательства следующим образом:
- монастырское землевладение должно быть ликвидировано
- монахи должны жить на полном самообеспечении и заниматься физическим трудом
- монахи должны практиковать уединение и обет молчания
- необходимо запретить монастырям заниматься ростовщичеством и в том числе начислением сложных процентов
Вассиан резко осуждал алчность православных монастырей и эксплуатацию ими обрабатывающих монастырские земли крестьян и указывал на несовместимость этого с христианским вероучением и монашескими обетами.
Сёл не держати, ни владети ими, но жити в тишине и в безмолвии, питаясь своими руками.
Правдолюб Вассиан, будучи непосредственным свидетелем происходящего изнутри, как пламенный религиозный революционер-социалист едко обличал разложение современного ему русского православного монашества и священнического сословия в целом, его дьявольское перерождение и бесовское превращение в хищнического и корыстолюбивого истязателя-ростовщика, коллектора-выбивателя долгов из "поставленных на счётчик" крестьян-должников и эксплуататора русского трудового народа.
Входя в монастырь, мы не перестаём всяким образом присваивать себе чужое имущество. Вместо того чтобы питаться от своего рукоделия и труда, мы шатаемся по городам и заглядываем в руки богачей, раболепно угождаем им, чтоб выпросить у них село или деревеньку, серебро или какую-нибудь скотинку... Побеждаемые сребролюбием и алчностью, оскорбляем различными способами убогих [т.е. бедных] братий наших, живущих в сёлах, налагаем на них лихву на лихву [процент на процент], без милосердия отнимаем у них имущество, забираем у поселянина коровку или лошадку, истязуем братии наших бичами или прогоняем их с жёнами и детьми из наших [монастырских земельных] владений, а иногда предаём княжеской власти на конечное разорение. Иноки, уже поседелые, шатаются по мирским судилищам и ведут тяжбы с убогими [т.е. бедными] людьми за долги, даваемые в лихву [под проценты], или с соседями за межи [границы] сёл и мест... Часть годовых сборов с ваших имений превращаете в деньги и отдаёте в рост, а часть сберегаете для того, чтобы во времена скудости земных произведений [т.е. неурожая и голода] продать по высокой цене. Сами богатеете, обжираетесь, а работающие вам крестьяне, братья ваши, живут в последней нищете, не в силах удовлетворить вас тягостною службою, изнемогают от лихвы [процентной ставки] вашей и изгоняются вами из сёл ваших нагие и избитые... Владея множеством церковных имений, только и помышляют о различных одеждах и яствах; о христианах же, братиях своих, погибающих от мороза и голода, не прилагают никакого попечения; дают бедным и богатым в лихву [под проценты] церковное серебро, а если кто не в состоянии платить лихвы, не покажут милости бедняку, а до конца его разорят. Вот сколько нарядных батогоносных слуг стоят перед ними, готовые на мановение владык своих! Они бьют, мучат и всячески терзают священников и мирян, ищущих суда перед владыками. (Источник: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. — М.: Терра, 1997. — Т. 1. — С. 359—372.)
Вассиан требовал все излишки церковных и монастырских доходов, оставшиеся от скромного обеспечения самих священников, направлять на материальную поддержку и содержание сирот, вдов, калек и на выкуп русских людей из татарского и литовского плена.
Вторым лидером московских нестяжателей стал монах горного православного монастыря на горе Афон Максим Грек (Μάξιμος ο Γραικός; 1470—1556), присланный в Великое княжество Московское по просьбе Василия III в 1518 г. Максим Грек стал переводчиком церковных книг на русский язык, создал великокняжескую библиотеку и исправил по греческим оригиналам богослужебные книги.
Противником нестяжателей, Вассиана и Максима Грека стал ученик Иосифа Волоцкого (1439—1515), игумен Иосифо-Волоцкого монастыря (1515—1522) и потом митрополит Московский и Всея Руси (1522—1539) Даниил (ок. 1492 —1547).
Сам Даниил был избран братией игуменом за строгость в соблюдении обета нищенства, упорство в практике физического и молитвенного труда и немногословие и во время своего управления Иосифо-Волоцким монастырём запретил монахам держать в своих кельях какое-либо имущество, в том числе книги и иконы.
Любяй нищету и пребывая въ трудѣхъ и въ постѣ, и въ молитвахъ, и не любя празнословія.
Около 1525 г. Великий князь Московский Василий III Иванович решил расторгнуть бездетный церковный брак со своей первой женой Соломонией Сабуровой и жениться второй раз ради рождения наследника престола. Его поддержала боярская дума, но против выступили и Максим Грек, и Вассиан. А вот митрополит Московский и Всея Руси Даниил поддержал великого князя и впервые в русской истории венчанную и не нарушившую супружеских обязанностей жену церковь развела с мужем, постригла в монахини и сослала в монастырь.
Пытаясь скрыть неприглядную для авторитета русской православной церки практику выбивания монахами долгов из обрабатывающих их земли крестьян, митрополит Московский и Всея Руси Даниил специальной статьёй церковного устава запретил это делать в стенах монастырей, но монахи продолжали избивать крестьян за их пределами. Узнав об этом, Вассиан обрушился с обличениями на церковные власти и Даниила:
Повелевают нещадно мучить и истязать не отдающих монастырские долги — только не внутри монастыря, а где-нибудь за стенами, перед воротами! ... По-ихнему, казнить христианина вне монастыря — не грех! О, законоположитель! Или лучше назвать тебя законопреступник! Если считаешь грехом внутри монастыря мучить братию свою, то и за монастырём — также грех! (Источник: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. — М.: Терра, 1997. — Т. 1. — С. 359—372.)
В общем и целом, и Максим Грек, и тем более инок Вассиан стали головной болью, бельмом на глазу, бревном в глазу и костью в горле для митрополита Московского и Всея Руси Даниила и всех иосифлян Великого княжества Московского.
Заручившись поддержкой Василия III, митрополит Московский и Всея Руси Даниил на церковных соборах 1525 и 1531 гг. выступил с осуждением нестяжателей и их лидеров Вассиана и Максима Грека по различным обвинениям.
На поместном соборе 1525 г. Максим Грек был объявлен еретиком, отлучён от причастия и приговорён в суровому заточению в оплоте иосифлянского стяжательства — Иосифо-Волоцком монастыре. Церковный собор 1531 г. обвинил Максима Грека в порче богослужебных книг и перевёл на ссылку в Тверской Отроч монастырь, где ему разрешили читать и писать, но только в 1541 г. допустили до Святых Таинств. В строгом заключении он пробыл до 1547 или 1551 г.
Ещё хуже иосифляне и Василий III обошлись с князем-иноком Вассианом — сначала его вместе с Максимом Греком временно заточили в Симоновом монастыре под Москвой, а потом перевели в Иосифо-Волоколамский монастырь, где в скором времени его фактически замучили до смерти сторонники Иосифа Волоцкого и митрополита Московского и Всея Руси Даниила.
Князь... онаго блаженного Вассьяна... изымавъ, заточити повелел, и связанна святого мужа, аки злодея, въ прегорчайшую темницу, къ подобным себе в злости, презлым Иосифлянам, в монастыръ ихъ отослал и скорою смертию уморити повелелъ. Они же, яко лютости его скорые послушницы и во всехъ злыхъ потаковницы, паче же ещё и подражатели, умориша его вскоръ. (Князь Андрей Курбский.)
Во второй раз в русской православной церкви Святой Дух нестяжательства столкнулся с Мамоной (др.-греч. μαμωνᾶς, лат. mammona «имение, богатство, блага земные», родственно арамейскому ма'амон «ценность, взятая в залог») — олицетворением Сатаны в виде алчности и стяжательства — иосифлянства.
Дома Отца Моего не делайте домом торговли. (Ин. 2:16)
