Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. (Мф. 6:24, Лук. 16:13)
В конце XV века перед Великим князем Московским и Государем Всея Руси Иваном III Васильевичем Великим (1462—1505) встала серьёзная проблема: кого должна поддержать государственная (светская) власть в споре двух церковных идеологий — нестяжателей или иосифлян?
Нестяжатели являлись православными монахами, которые буквально и точно хотели исполнять новозаветные заповеди Иисуса Христа:
Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. (Мф. 19:21)
Истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и ещё говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. (Мф. 19:23)
Поэтому во время монашеского пострига даётся обет нестяжания или произвольной нищеты. В идеале монах(иня) отрекается от всякой частной собственности на что-либо и превращается в религиозного коммуниста, живущего общим бытом с такими же, как и он(а), нищими братьями/сёстрами.
Вождём и идеологом нестяжателей был москвич из семьи великокняжеских писцов (дьяков) Майковых Нил Сорский (1433—1508), принявший монашеский постриг в Кирилло-Белозерском монастыре на берегу Сиверского озера в пригороде Кириллова в Вологодской земле в возрасте чуть более двадцати лет. Во время длительного паломничества в Палестину и Константинополь в 1475—1485 гг. Нил долгое время провёл в горном православном монастыре на Афоне, где в подробностях изучил скитский (отшельнический) быт монахов-исихастов (от др.-греч. ἡσυχία исихия — «спокойствие, тишина, уединение»), практиковавших умную и — на высшем уровне — сердечную Иисусову молитву.
Исихасты стремятся круглосуточно вслух и про себя произносить обращение к Иисусу Христу:
Гдⷭ҇и, і҆и҃се хрⷭ҇тѐ, сн҃е бж҃їй, поми́лꙋй мѧ̀ грѣ́шнаго.
Го́споди, Иису́се Христе́, Сы́не Бо́жий, поми́луй мя́ гре́шнаго.
Другой непрестанной практикой исихастов является мысленная брань или умственное делание — подавление всех греховных помыслов, вызываемых страстями (бесами), и сосредоточение ума на служении Господу.
При этом Иисусова молитва используется как главное средство изнания бесов из своей души.
Совершенно естественно практика Иисусовой молитвы и умственного делания вела исихастов к необходимости духовного подвига или принятия на себя и исполнения различных обетов по самоограничению, прежде всего, — телесных, душевных и духовных постов, бдения и труда.
По возвращении в Кирилло-Белозерский монастырь Нил основал свой собственный скит в лесу на речке Сора и начал принимать в него учеников, непременно предварительно прошедших подготовку (искус) в обычных (общежительных) монастырях. Он написал «Устав скитской жизни», «Предание Нила пустынника своим ученикам» и ряд других посланий.
Нил Сорский считал, что все монахи должны сами добывать себе пропитание своим трудом. Монахи обычных монастырей должны заниматься тяжёлым физическим трудом, в том числе земледелием, монахи в скитах — только не мешающим Иисусовой молитве, умственному деланию и духовному подвигу ручным трудом под крышей.
Ибо жительство и нужды наши от наших собственных трудов должны устраиваться.
И какой-то ручной работе обучаться, и безмолвие любить.
Всем монахам дозволительно принимать лишь немного милостыни от мирян и удовлетворять свои материальные потребности лишь самым необходимым и по минимуму. Нил Сорский выступал против церковной роскоши и за использование самой простой ритуальной утвари («повсюду обретаемое и удобь покупаемое»).
Сосуды золотые и серебряные, даже и священные, не подобает иметь.
Нил Сорский считал, что вместо трат на роскошные иконостасы и церковную утварь полученные монастырями средства следует направлять на благотворительность.
Лучше бедным помогать, чем церкви украшать. (Источник: Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. — М.: Терра, 1997. — Т. 1. — С. 359—372.)
Нил Сорский осуждал формальное принятие на себя монашеских обетов и ведение монашеского образа жизни:
Они и в монастыре с братьями, будто бы в повиновении, в самоволии без смысла пасутся, и отшельничество также осуществляют неразумно, плотской волей ведомые и не понимая неразмышляющим разумом ни того, что делают, ни того, в чём утверждаются.
В будущем ученик Нила Сорского монах Кирилло-Белозерского монастыря Гурий (1452/1455—1526), принявший постриг в 1478 или 1479 г., став игуменом этого монастыря в 1485 г. по желанию братии, поскольку предыдущий игумен Серапион стремился увеличить монастырские земельные владения и принял в дар от Великого князя Московского Ивана III 30 сёл, вернул Государю Всея Руси эти сёла, попросив заменить их хлебной ругой (от греч. ῥόγα «жалование» от лат. rogāre) или «оброком житным» — хлебом, солью, деньгами, воском на свечи, мёдом на кутью, пшеницей на просфоры — и затем добровольно сложил с себя игуменский сан. В 1482—1514 гг. Кирилло-Белозерский монастырь не принимал никаких земельных пожалований и не совершал никаких приобретений земли.
Проблема заключалась в том, что русские православные монастыри в XV в. и особенно в правление Ивана III Великого (1462—1505) начали всё активнее получать в дар от вотчинников всё больше земель с обрабатывающими их крестьянами. Эти земли отдавались монастырям навечно и выводились из светского оборота. Монастыри стремительно превращались в коллективных вотчинных (неотчуждаемых) землевладельцев и стали не просто кормиться со своих земель и за счёт обрабатывающих их крестьян, но и усердно эксплуатировать их, подобно настоящим князьям, боярам и дворянам. Монастыри стали быстро обогащаться и вдобавок к земельным вкладам светских феодалов сами покупали земли, в том числе с обрабатывающими их крестьянами. Так, уже основатель Кирилло-Белозерского монастыря преподобный Кирилл Белозерский (1337—1427) лично купил земли по 24 купчим и подписал их собственной рукой — все они сохранились.
Нил Сорский выступал за справедливую оплату труда сидящих на монастырских землях крестьян, против их чрезмерной корыстной эксплуатации и за всемерную помощь и поддержку их монастырями:
Работающему у нас, если случится кто из мирских, не подобает того, что должно дать, лишать, но больше надо подавать им... Стяжания же, по насилию от чужих трудов собираемые, привносить совершенно нам не на пользу.
Противниками нестяжателей выступили иосифляне — сторонники принявшего постриг около 20 лет от роду дворянина Иосифа Волоцкого (1439—1515) — основателя Иосифо-Волоцкого монастыря под Волоком Ламским. Иосиф Волоцкий написал сочинения «Послание иконописцу», «Просветитель» и ряд посланий.
Иосиф Волоцкий также требовал непрестанного повторения Иисусовой молитвы, но при этом настаивал на необходимости сохранения монастырского землевладения, украшения храмов красивыми росписями и роскошными иконостасами и образами.
В послании княгине Голениной Иосиф Волоцкий прямо заявляет ей, что монастыри вступают с мирянами в договорные товарно-денежные отношения, что всякий церковный ритуал является платным.
Так это не грабёж, это мы с тобою заключаем добровольное соглашение, по воле твоей и по нашей... Так мы заключали соглашения и прежде с теми, кто писались в годовое поминание. А грабежом этого никто не называл, ибо ведомо всем, и тебе ведомо: даром священник ни одной обедни, ни панихиды не служит.
Дороговизной применяемой во время обрядов утвари и материалов (просфор, вина, тимьяна, воска, свечей, кутьи, кануна, мёда, фимиама), потребностями монастырей оплачивать церковную утварь, иконы, сосуды, одеяния, предоставлять монахам одежду и обувь, пищу и питьё, содержать в монастырских богодельнях нищих, паломников и путешественников Иосиф Волоцкий объясняет необходимость передачи князьями и боярами земельных владений в обмен на вечный помин по договору своей души и душ их родственников монахами этих монастырей.
А по всем монастырям и по соборным церквам вписывают в годовое поминание, заключив для этого договор. В монастырях и в соборных церквах и князья, и бояре давали на это сёла — потому-то у всех монастырей земли много. И в нашем монастыре если кто вписывается навсегда в годовое поминание, то на тех же условиях... А в то поминание не вписывают без договора. А если кого вписывают в поминание, то договариваются — или каждый год давать по уговору деньги, или хлеб, или село по ком-нибудь дадут, тогда его навек и вписывают в годовое поминание.
Напротив, Нил Сорский осуждал стремление монахов к стяжательству даже под якобы благими предлогами — именно такими, которые приводил в качестве доводов Иосиф Волоцкий:
Думающими о мирском и занятыми попечением о бессмысленном — о приращении монастырского богатства и стяжании имуществ, воображающими, что они делают это как благое дело, и от незнания божественных писаний или от своих пристрастий полагающими, что идут путём добродетели.
В 1503 г. в Москве состоялся всевеликоросский церковный собор с участием высших иерархов русской православной церкви (митрополита, архиепископа, епископов, игуменов, архимандритов и других священников), Государя Всея Руси Ивана III и его сыновей Василия и Дмитрия Жилки. На этом соборе по инициативе Великого князя Московского был поднят вопрос о церковном землевладении.
Нил Сорский и группа заволжских старцев (монахов Ферапонтова и Кирилло-Белозерского монастырей) и Иосиф Волоцкий высказали прямо противоположные точки зрения:
— Нача старец Нил глаголати, чтобы у манастырей сёл не было, а жили бы черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием, а с ним пустынникы белозерские.
— Аще у манастырей сёл не будет, како чесному и благородному человеку постричися? И аще не будет честных старцов, отколе взяти на митрополию, или архиепископа, или епископа и на всякие честные власти? А коли не будет честных старцов и благородных, ино вере будет поколебание.
Никакого решения в 1503 г. принято не было.
Вскоре Иван III и преподобный Нил Сорский скончались, а переживший их Иосиф Волоцкий стал любимцем Великого князя Московского Василия III Ивановича, склонив его на свою сторону откровенной лестью, признанием божественной природы великокняжеской власти и именованием великого князя царём.
Разумейте царие и князи, и бойтеся страха Вышняго... вас бо Бог, в себе место посади на престоле своем... Господь Бог устроил вседержитель во свое место и посадил на царьском престоле… и всего православного христьианства, всея Руския земля власть и попечение вручил ему... Царь убо естеством подобен есть всем человекам, властию же подобен вышнему Богу... От царя и великого князя московского истекает всё: жизнь и благодать — всё вложено Богом в его руки. (Цитируется по: Кожаев М. М. Философская доктрина самодержавной власти преподобного Иосифа Волоцкого // Известия ТулГУ. — Гуманитарные науки. — 2010. — №2. — С. 7—8.)
Государство и русская православная церковь в лице иосифлян заключили взаимовыгодный союз: великий князь закрывает глаза на умножение монастырского землевладения и богатства, а церковные иерархи оказывают всяческую поддержку светской власти и с церковных кафедр проповедуют о её данном от Бога характере.
Русской православной церкви предстояло стать ареной новых битв между Святым Духом нестяжательства и Мамоной (др.-греч. μαμωνᾶς, лат. mammona «имение, богатство, блага земные», родственно арамейскому ма'амон «ценность, взятая в залог») — олицетворением Сатаны в виде алчности и стяжательства.