— Это что же получается, роженица умом тронулась или у нее это временное помешательство? — спросил Леня.
— Да кто же ее знает, — ответила Люба.
Она вымыла тщательно руки и уселась за стол.
— Надо бы все убрать из комнаты, — поморщилась Люша.
— Я вылил все в ведро и в сенях поставил, послед завернул в пакет и там же положил. Завтра днем где-нибудь прикопаем, чтобы зверь не нашел, - сказал Леня.
— Ну да и будешь ты в мерзлой земле колупаться, — хмыкнула Люша, — В пакет и в морозилку его, потом по весне и прикопать в лесочке.
— Захар придет, его и спросим, может ему в каких ритуалах пригодится, — сказал Леня.
— Ой, ты при мне об этом даже и не говори, — замахала на него женщина руками, — Слышать ничего такого не хочу.
Люба привалилась к стене, прикрыла глаза и задремала под разговоры Люши и Лени.
— Любаня, ты чего будешь: щи или капусту тушеную с мясом? — спросила Люша тихонько.
— Не трогай ее, видишь, умаялась за целый день, пусть малек подремет, — одернул жену Леня. Кто-то принялся долбить кулаками в дверь. В комнате заплакал ребенок.
— Это кого там еще принесло? — спросил Леня и пошел к двери.
— Не открывай, — сказала Люба с закрытыми глазами.
— Да я как бы и не собирался, только спрошу, кто там, и все.
— И не спрашивай, — вздохнула она, — Даже к двери не подходи.
— Так вы вроде всю деревню уже почистили.
— Не всю, — помотала головой Люба. С улицы донесся голос Захара.
— И долго я буду ломиться в собственный дом, а, работнички?
— Это не он, — сказала Люба, — Захар у нас сегодня ночует с бабой Надей. Да и не ругается он так.
— Нет, вы посмотрите на них, приютил на свою голову оглоедов, — продолжал кричать «Захар», — Открывай, — долбанул он по двери кулаком, — Не откроете, выгоню всех к чертям собачьим.
Леня двинулся в сторону сеней.
— Сегодня я нашла мертвую старуху в сенях. На ее груди сидело какое-то мохнатое чудище и пялилось на меня своими огромными глазами, — сказала Люба.
— Ой, — прикрыла рот ладонью Люша, — Правда что ли?
— Угу, помнишь, к нам старуха на осмотр приходила? Вот это она была, — Люба приоткрыла глаза и посмотрела на них.
Леня развернулся и сел обратно за стол.
— Давайте ужинать, что ли, — произнес он тихо.
— Да какой тут ужинать, под этот грохот кусок в горло не полезет, - махнула рукой Люша.
— А чего это у нас ребеночек притих? — все повскакивали со своих мест и кинулись в большую комнату.
Там они столкнулись в дверях с Аней, которая, качая ребенка, пыталась выйти из зала.
— Ты куда? — строго спросила ее Люба.
— Я только младенчика отдам и обратно спать лягу.
— Кому отдашь? — строго глянула на нее Люба.
— Ему. Он за ним пришел, — блаженно улыбнулась Аня.
— Ты чего совсем ку-ку? — спросила ее Люша и попыталась отобрать у нее ребенка.
— Не трогай. Младенчик обещан ему, иначе мне придется туго за все, что я натворила.
— Ты с головой совсем не дружишь? Это почему за твои грехи должен расплачиваться ребятенок? — сердилась Люша, — Сама натворила, сама и расхлебывай.
Они принялись толкаться и пихаться. Анюта так толкнула Люшу, что та улетела на пол. Тут уже в потасовку вмешалась Люба.
— Давай я подержу, — протянула она руки, — А ты поди умойся, а то, как ты такая грязная будешь к нему выходить. Анна отдала младенчика и тут же получила по уху от Лени.
— Не бью я женщин, — проворчал он, — Но здесь уж простите, за своих порву, и не посмотрю, кто передо мной стоит.
Аня пошатнулась, постояла немного и побрела обратно к дивану. Ребенок мирно посасывал край махрового полотенца и причмокивал. Леня кинулся поднимать Люшу с полу.
— Ты как? Нигде не болит? Голова не кружится? — он скакал вокруг нее, как наседка около цыплят.
— Нет, не болит, — поморщилась она, вставая с пола.
В дверь дома продолжали ломиться.
— Что же Захар никакие защиты на дом не поставил? — вздохнула Люба, покачивая ребенка у себя на руках.
— Так ставил же вроде, — поморщился Леня, усаживая Люшу на стул.
— Эта, наверно, все сломала, когда вломилась к нам в дом, — Люша кивнула на Аню. Та сидела на диване и безучастно смотрела в угол комнаты.
— Вы вот ничего не понимаете, — тихо сказала она, — Я ведь приворот на любимого сделала, а на его девушку порчу на смерть. Денег у меня не было, а Макаровна взяла с меня обещание, что когда рожу, то должна буду ей этого ребенка принести.
— А зачем старухе этот ребенок понадобился? — спросила Люба.
— А я откуда знаю? — Анюта пожала плечами, — Но если она его не получит, то мне придется за все мои грехи самой рассчитываться.
— Так померла Макаровна несколько месяцев тому назад, — сказала Люба.
— Ну и что, он-то пришел за ребенком.
Опять кто-то грохнул кулаком по двери.
— Отдай дитя, он мне был обещан, - прорычал кто-то с той стороны.
— Да как же так, невинного младенчика незнамо кому отдавать, — всплеснула руками Люша.
— Ты не понимаешь, проклят он, все мои грехи на нем, — закричала Аня и кинулась к двери.
Она оттолкнула Леню, выскочила в коридор, а затем в сени, отперла тяжелую щеколду и пулей вылетела на улицу. Мужчина кинулся за ней следом, однако даже не смог во двор выглянуть, перед его носом захлопнулась дверь и сама закрылась задвижка. Он смотрел на дверное полотно с удивлением, затем выглянул в окно — там никого не было.
— Чего делать-то? — спросил он. — Что-то мне не хочется сгинуть из-за чужой дурной бабы.
— Ну и сиди дома, — сказала Люша, — Давайте уже поедим, а то вон Люба весь день на ногах голодная и холодная.
— Ну я не холодная, но точно голодная. Что с ребенком-то делать? — спросила Люба. — У меня есть дома смесь, но она для тех, кто старше года. Хотя можно у Светы спросить. Она недавно родила, может у нее что-нибудь имеется.
— Вот только среди ночи тебе этого никто не принесет, — покачал головой Леня, — Ну, мальчонка пока молчит, а там ему немного водички дадим.
— Вот если бы я тебе вместо борща водички давала, интересно, куда бы ты меня послал, — проворчала Люша.
— Да я бы сам себе приготовил, — улыбнулся он, — Может, оставим себе мальчонку? А то же ему худо по жизни будет, как нам с тобой, вот только мы с тобой сами виноваты в нашем житие, а тут с самого рождения такая жесть творится.
— У нас с тобой скоро общий ребенок будет. Как я двумя справлюсь? — покачала головой Люша.
— Я тебе помогу, - пообещал Леня.
Люба сидела на диване и качала малыша на руках, так и уснула вместе с ним. Снилась ей опять Навь. Паренек к ней совсем молоденький подошел.
— Я ведь своих родителей убил. В школу кто-то принес какие-то бумажечки, я их на язык положил, и мне стало мерещиться всякое. Домой пришел, а там бесы за столом сидят и надо мной смеются. Я взял нож, сначала одного ударил в грудь, а потом другого. А когда дурман спал, то увидал, что натворил. У отца было охотничье ружье, ну я себе в лицо им и зарядил. Вот так, поэтому на лице у меня след и остался. Проклятье на мне и вина за содеянное лежит, и всю будущую жизнь мне за это рассчитываться придется.
— Да уж, — только и смогла сказать Люба.
Проснулась она оттого, что Люша аккуратно у нее из рук вытаскивала спящего ребенка.
— Ты спи-спи, — тихо сказала она Любе, — Я дитенка положу на кресло. Мы ему там подобие кроватки сделали. Надеюсь, до утра дотерпит, а то голодным-то криком может полночи кричать.
— Ага, — кивнула Люба.
Леня подсунул ей подушку под голову и накрыл одеялом.
— Эх, так и не поела наша докторица, — вздохнул он.
— Да чего уж, никуда еда от нее не денется, - ответила Люша.
Сквозь сон она слышала, как Люша с кем-то тихо разговаривает по телефону, пересказывает события прошедшего вечера. Но сил у нее не было, чтобы встать и самой поговорить с бабой Надей или Захаром. Так она и проспала до самого раннего утра. Проснулась с петухами. На кухне уже возилась Люша. На кресле кряхтел младенчик. Люба встала и подошла к малышу.
— Ну чего ты? — она взяла его на руки, — Ой, а ты совсем мокрый. А чего молчишь?
Мальчишка начал тыкаться носом в ее плечо, ища грудь, и тихонько причмокивать.
— Ну нет у меня уже молока. Пропало, как Егорушка погиб, прости мой хороший, чего нет, того нет, — проговорила она ласково, поглаживая малыша по спинке.
— Ой, ты уже встала? Разбудили мы тебя? — спросила Люша, заглядывая в комнату.
— Да вон, младенчик заерзал, да я и проснулась. У тебя ничего нет, чтобы его перепеленать?
— Нет, я же еще ничего не покупала. Сейчас Ленькиными старыми майками его запеленаем. Мы же его ночью все же покормили. Молоко развели теплой водой, да в пакете сделали дырочку и давали ему пососать.
— От коровьего молока живот мог заболеть, — сказала Люба.
— От голода тоже, а так вроде вполне себе нормально продрых всю ночь, — улыбнулась Люша и потрепала его по щеке.
В дверь тихонько постучали.
— Кто там? — подошел к окну Леня.
— Это я, Захар, — сказал кто-то за дверью.
— Точно? — спросил Леня.
— Ты жил на помойке и чуть не помер на теплотрассе, а с Люшей познакомился у меня на приеме.
— Точно, — кивнул Леня и отпер дверь.
Захар вошел в дом, сунул помощнику пакет и прошел на кухню.
— Там в пакете банка со смесью, Света передала, она еще немного сцеженного молока своего дала, чуток пеленок, распашонок и ползунков, и памперсы маленького размера.
Он помыл руки.
— А может, ему можно козье молоко давать? — спросила Люша.
— После последней ночи козы у нас в деревне от стресса не доятся, — сказал он, — Надо будет участкового вызвать и ребенка определить.
— Ты его хочешь в детдом сдать? — удивилась Люша.
— В дом малютки.
— Но мы вот с Леней могли бы его растить и воспитывать.
— Могли бы, но вот документов у вас на него нет, — покачал головой Захар, — Это же не щенок или не котенок, захотел и в дом его забрал. Ну, показывайте свое чудо. Люша внесла младенчика в кухню. Захар заглянул в лицо малышу и поморщился.
— Дети, зачатые в привороте, да в проклятии, самые тяжелые, — покачал он головой, — Ох и нелегкая у тебя судьба, малец. Ну, Люша, иди меняй ему подгузники, а мы с Любой чай попьем.
Люша унесла мальчишку в комнату. Леня налил Любе и Захару чай, поставил на стол по тарелке борща и ушел за женой.
Автор Потапова Евгения