Александр Суворов — легендарное имя, которое вызывает в воображении образы великих побед и железной дисциплины. Но за этим суровым фасадом скрывался острый ум, часто проявлявшийся в метких шутках и комических ситуациях, в которые попадал и которые создавал фельдмаршал.
Например, как-то перед началом важной битвы с французским генералом Макдональдом, союзный австрийский полковник Шток внезапно потерял сознание, свалившись в обморок. Позже он объяснял этот инцидент «приключившейся чрезвычайной коликой».
В это же время граф Суворов, проезжая мимо, остановился и спросил его, что именно случилось. Когда ему рассказали о припадке, то он незамедлительно помог Штоку, правда, не совсем традиционным методом. Вот, что он сказал ему:
«Жаль! Молодой человек, помилуй Бог! Жаль, он не будет с нами! Как его оставить!». А затем подозвал казака. Когда казак подъехал, граф продолжил:
«Приколи его поскорее! Помилуй Бог, жаль! Французы возьмут. Чтобы наше им не доставалось, приколи поскорее!»
Услышав про такое лекарство, больной австриец тотчас вскочил и сказал, что ему стало гораздо легче.
Были и другие интересные случаи в жизни полководца. Во время своего командования австрийской армией, Александр Васильевич как-то получил приглашение на заседание обер-кригсрата. Ему было предложено представить план грядущей военной кампании. По прибытии на заседание, Суворов занял свое место. После обсуждения ряда вопросов, первый министр граф Тугут обратился к полководцу с вопросом о том, составил ли фельдмаршал план кампании.
Суворов в ответ уверено встал со своего места, вынул из-под мундира большой чистый лист бумаги, развернул его и положил на стол. На удивленные взгляды присутствующих он безразлично обронил:
«Я других планов кампании никогда не делал».
А затем поклонился всем и уехал.
А еще Суворов любил при разговоре с иностранцами именовать их вместе с отчеством — на русский манер. Даже если этого самого отчества у них отродясь не было. Например, как-то под руководство фельдмаршала князя попал генерал-майор инженерных войск Жан-Августин Прево-де-Люмиан. И хотя его отца звали Жозеф-Огюст, с легкой руки Суворова его тут же переименовали... в Ивана Ивановича. И, что самое интересное, прозвище прижилось и осталось с французом до конца жизни.
И даже перед лицом смерти фельдмаршал не изменял себе. Например, по одной из версий, когда к умирающему Суворову приехал его родственник, граф Хвостов, известный своей любовью, но полным неумением к составлению стихов, Александр Васильевич обратился к нему с просьбой:
«Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. А уж коли не можешь не писать, то, ради Бога, не печатай!»
Как вы уже поняли, так Суворов общался со всеми — и с солдатами, и с генералами и даже с Екатериной II (с ней он был на ты), которая прощала ему все выходки. К слову, однажды на балу императрица спросила полководца, что бы он хотел к столу. Ответ последовал незамедлительно:
«Благослови, царица, водкой!»
Затем Екатерина спросила, что скажут ее фрейлены, когда будут разговаривать с Суворовым, намекая на возможный перегар. Он ответил так:
«Они почувствуют, что с ними говорит солдат!»
Или, например, в мае 1787 г. после маневров у Кременчуга, Екатерина II решила отметить военачальника наградой. Однако, хотя Суворов и ОЧЕНЬ любил награды, но признавал только боевые. Зная о нраве прославленного полководца, императрица решила уточнить, чем его наградить. В итоге у них состоялся такой диалог:
— Давай тем, кто просит, ведь у тебя таких попрошаек, чай, много. — заявил Суворов, а потом добавил: — Прикажи, матушка, отдать за квартиру моему хозяину: покоя не дает.
— А разве много? — недоуменно спросила императрица.
— Много, матушка, — три рубля с полтиною.
Екатерина, кстати, заплатила.
Такой вот непростой характер был у одного из величайших полководцев. Но кто знает, смог бы он захватить Измаил или провести солдат через Альпы, если бы относился к жизни по-другому? В конце концов, как сказала сама Екатерина на суде над Суворовым — победителей не судят.
Текст специально для «МИ» написал Юрий Макаров
