В первоначальном сценарии слишком много внимания уделено романтической линии Марианны и старпома. Честно говоря, скучновато, поэтому в кино по итогу от "любви" оставили немного.
Также было задумано несколько сцен-разговоров Марианны с мышью. Но от них из-за сложности дрессировки мышей отказались.
***
Шимпанзе открывает клетки с тиграми, потому что приучен открывать двери по условному сигналу из трёх стуков. А матросы на палубе репетировали чечётку, как раз таки отбивая ритм по три раза.
Есть забавный момент, когда тигр "играется" со штурвалом:
«Евгений Онегин», оставшись без управления, выписывает по морю немыслимые зигзаги.
Отсутствует сцена, где матросы отбиваются от тигра:
Кныш наваливается, глаза у него сошлись к переносице, в зубах горящая папироса.
– Выплюнь папиросу… – говорит штурман, – она тебе мешает.
– Не приучен кидать окурки на палубу, – сквозь зубы бормочет матрос.
Хвост зверя ударяет его по лицу. Горящая папироса описывает в воздухе параболу и влетает второму штурману за шиворот.
– Горю… – с ужасом говорит тот, – горю, как свеча.
Из-за воротника у него появляется дымок.
Зажатый тигр пытается освободиться.
Кныш и штурман еще сильнее наваливаются на дверь. Тигриный хвост лупит их теперь по физиономиям безостановочно, они не успевают отворачиваться. Дым из-за воротника штурмана идет все гуще.
***
Озвучен приказ капитана: тигров ничем тяжелым не бить и шкур им не портить… Груз государственный и должен быть доставлен в целости и сохранности. Каждый зверь стоит сорок тысяч золотом.
***
Отсутствует сцена, где по палубе катаются клетки:
***
Сцена с вертолётом и укротителем немного другая:
– Нет! Дас ист айн дикий тигер. Укротить нельзя… Надо пиф-паф артиллерия!..
Пилот дает газ, но взлететь не может: большой тигр зубами держит нижний конец лестницы. Вертолет беспомощно жужжит и бьется в воздухе, как стрекоза, пойманная злым мальчишкой.
– Ап! – надрывается укротитель. – Шнеллер, летать! Ап!
Мотор отчаянно заревел. Лестница, не выдержав, обрывается на сантиметр ниже той перекладины, за которую держался укротитель.
И эффектный брюнет уносится ввысь, болтая в воздухе ногами.
На палубу «Онегина» сыплются с неба его лакированные ботфорты, ментик из тигровой шкуры и рейтузы с позументами.
Мотя с грустью провожает взглядом улетающий вертолет, под которым висит заграничный укротитель в одной рубашке, болтая в воздухе тоненькими кривыми ножками.
***
Тигры "дорулились" до того, что корабль пошёл прямо на рифы.
Скалы все ближе и ближе.
***
Почему обыкновенная буфетчица Марианна так смело стала обращаться с тиграми: она защищала свою любовь. Любовь дала Маришке силы броситься на тигров. В фильме этот момент неестественен и фантастичен: мотивы плохо прослеживаются.
Марианна открывает глаза. Перед ней страшное зрелище: Олег Петрович в лапах у тигра, а другие два зверя, рыча, следуют за ними, выжидая удобного момента, чтобы тоже схватить жертву.
– Назад! – кричит Марианна и, забыв обо всем на свете, бросается в гущу свалки. – Не троньте его!
Одного тигра она оттаскивает за хвост.
Сняв с ноги туфлю, хлещет им по морде другого – того, что держит в лапах старпома, и кричит:
– Не тронь Олега Петровича! Не смей! Не тронь Олега Петровича!
И тигр отпускает старпома.
Тигры и не думают сопротивляться. Поджав хвосты, они пятятся от Марианны.
– Ничего не понимаю… – растерянно бормочет Олег Петрович.
– И не поймете никогда! – сверкнув на него глазами, кричит Марианна и топает на тигров ногой. – Брысь! Брысь отсюда!
– Почему они тебя не трогают? – обалдело спрашивает капитан.
– А я откуда знаю? Сама ничего не понимаю… – Девушка снова тормошит тигра: – Слышишь, ты, красноносый! Не боюсь я вас больше ни чуточки. Марш домой!
***
«Онегин», в последний момент резко изменив курс, проходит на волосок от рифа.
***
Планировались и трюки:
***
Далее повествование переключается обратно на влюблённую парочку и их разборки:
Шулейкин же становится вместо Марианны буфетчиком на "Евгении Онегине".
***
На пляже забавная сценка:
Тигр раскрывает пасть, собираясь съесть толстяка, но в это мгновение подоспевшая к месту происшествия Марианна хватает веревку и оттягивает его в сторону.
А толстяк продолжает сладко спать, поднимая и опуская своим храпом «Черноморскую вечернюю газету».
Марианна тащит тигров за веревки к воде.
– Теперь я из-за вас опоздаю… И он уйдет навсегда, и я его больше никогда, никогда не увижу…
Тигры вместе с Маришкой входят в воду.
Вдали на берегу заливаются милицейские свистки.
***
Марианна меж тем в духе мелодрам всё страдает по уходящему старпому:
Если бы все любовные переживания сохранили, фильм бы потерял в динамике, превратившись в слезливый ромком, где слишком много Марианны и слишком мало Шулейкина.
