— Что вы сделали?!!! У кого спёрли?!! — впервые за несколько тысячелетий своего существования Лихо Одноглазое «выпало в осадок». Она не знала что сказать. У Высшей Нечисти закончился словарный запас. Полностью. Даже ругань. Наступил шок, переосмысление мировоззренческих ориентиров и жизненных ценностей. А всё потому, что только что мелкие лесные духи обокрали того, кого грабить нельзя. Совсем нельзя! НО, что ещё хуже: свою «добычу» духи принесли к ней, к Лихо, в Гиблую Топь, типа похвастаться: смотри-ка, какие мы молодцы!
Гадёныши…
И кому теперь будет мстить ограбленный колдун? Правильно, ей! Потому что никто не поверит, что Лихо Одноглазое не при делах…
Подставили её, ух, как подставили…
Вредители…
— Ай, молодцаа-а-аа… дааа уж, — протянула Лихо, глядя круглыми глазами на лесных пакостников. Те горделиво выпятили грудь: их хвалят! И кто: сама хозяйка Гиблой Топи!
А Лихо впервые растерялась: с одной стороны ей хотелось смеяться, громко, издевательски: надо же, низшие лесные духи, которых и в расчёт никогда не берут, обхитрили самого могущественного колдуна Нави! А с другой — ей хотелось рыдать, так же громко и истерически. Потому как этот чародей, выходец из Нави, был самым неподходящим в роли «жертвы ограбления». И дело не силе или мстительности мага. Хотя и этого в нём с лихвой хватало. Просто ограбленный, кроме на редкость сволочного характера, имел величайший дар некроманта. Он мог «упокоить» любую нечисть, даже такую могущественную, как Лихо Одноглазое. Жесть.
— Ну, хвали нас! — в один голос заверещали поганцы.
— А за что хвалить? — чересчур спокойным голосом поинтересовалось Лихо, словно, раздумывая. А может, и впрямь, сказать им «пару ласковых»? Ведь благодаря этим паршивцам она только сейчас поняла, как её жизнь (до этого момента!) была хороша! Да что там хороша… прекрасна! Безоблачна! А все неприятности (в виде тварей Бездны и заплутавших в болоте туристов) были так, пшиком на фоне спокойствия и гармонии…
— Нуу-у, — скромненько шкрябнула ножками нечисть Зачарованного леса, — Мы ведь помогли благородной прелестной деве, которую ты сама называла «надеждой и опорой» заповедной чащи…
И феи, эльфы и анчутки положили перед хозяйкой Гиблой Топи маленькую застывшую птичку с вытаращенными тупыми глазками.
— Ох, ётыщщщ… — и Лихо всё-таки вспомнила подходящие по этому случаю слова. И все сказала. Даже те, которые Твари из Бездны считают неприличными и стесняются произносить. Их оказалось много, поэтому плевалась и шипела белокурая красавица долго. Остановилась лишь тогда, когда услышала как ссорятся анчутки, деля между собой «ценную информацию».
— Тааак, — пришла в себя изящная красавица и злобно пнула ближайший пень ножкой, обутой в невероятно тонкую туфельку, сшитую из цветочных лепестков. Туфелька тут же осыпалась искрами, обнажив прехорошенькую ножку. А обычный, с виду, пень, охнул, скрипнул и отполз подальше. Это оказался Леший, которого хлебом не корми, дай подслушать да разузнать всё… Шпион, блин…
— Ну, и что будем делать, — со вздохом спросила Лихо, одним щелчком пальцев возвращая туфельку на свою ножку и поправляя облик прекрасной Эльфиечки, который она носила постоянно. Просто, когда Лихо нервничала (вот как сейчас!) у белокурой изящной красавицы с острыми ушками мгновенно вырастали клыки и когти, а глаза начинали гореть дьявольским огнём. Приходилось лишнее убирать…
Леший, приняв обычный вид, задумчиво поскрёб голову.
— Так надо вернуть её потихоньку, — несмело предложил он, — Может, этот изверг… то есть, уважаемый колдун, и не заметил пропажи… Подкинем и всё… Как так и было!
Лихо на миг задумалась, а потом согласилась: замечательная идея — главное, вовремя успеть!
Не успели.
Когда Лихо и вся лесная братия, под покровом невидимости подкрались к тому месту, где находился невменяемый Кащей Бессмертный, все ахнули. Лесной поляны не было. Вообще леса не было. А был багровый туман, были молнии, бьющие в дымящуюся землю, из которой зловеще поднимались ржаво-черные скалы. Они множились и росли, закрывая пространство, упираясь в грозовые тучи, окружая всю территорию непроходимым барьером.
— Мамм-ма, — прошептал Леший, который сроду ничего не боялся, да и мамы у него никогда не было, — Чччто это?!!
Оторопевшая Лихо, аккуратно держа в руке ожившую птицу, покачала головой. Она и сама пыталась понять: неужели некромант сошёл с ума и сейчас уничтожает Мир Живых? Неужели он превращает Явь в двойник Нави? Или Кащей решил открыть ворота в Безликую Бездну, желая всем отомстить? Вариантов происходящего было до обидного мало, и все они Фомору категорически не нравились.
А озверевший колдун всё творил и творил свои заклинания. В его руке золотом сиял тёмный дубовый посох, странный, надо заметить, посох. Снизу трость чернела пекельной жирной блестящей сажей и багровела пламенем, чуть потухшим, подёрнутым пеплом, как в затухающем костре. Середина древка — пугала рунами и узорами, по которым изредка пробегали зелёные искры. А навершие посоха — сияло белоснежным цветком, которому лучшие бриллианты и «в подмётки» не годились. Он сверкал звездой — прекрасной и холодной, и в тоже время оставался живым — лепестки цветка чуть колыхались, а его аромат был достоин богов Прави.
Нечисть, прибытие которой не стало тайной для чародея, в ужасе смотрела на происходящее, как на жуткий спектакль с абсолютно невменяемыми актёрами. Кащей Бессмертный на мгновение отвлёкся он колдовства и перевёл на «зрителей» свой взгляд. А потом — усмехнулся. Плохо усмехнулся. С видом победителя.
Впрочем, был ещё один свидетель магического безобразия: его огромная фигура, полностью закрытая доспехами, не двигаясь, стояла, скрестив руки, и равнодушно ждала окончания ритуала. Когда же колдун, обессилев, упал на одно колено, вытирая пот со лба, рыцарь молча забрал посох и исчез в портале, который появился и схлопнулся за пару секунд.
Повисло тягостное молчание.
— А мы-ы тут птичку вашу нашли… — тихо пролепетали анчутки, наконец, осознав, что их шутка имеет очень плохие последствия и виноватыми назначат, вот к бабке не ходи, — их.
— Очень хорошо,— согласился Кащей, вставая, чуть пошатываясь и пугая своей бледностью.
«Может, он сильно переутомился и ненароком сдохнет?» — все с надеждой посмотрели на чародея. Но нет. Не повезло. Бледный, с горящим чёрным взглядом, колдун вытянул ладонь с растопыренными пальцами в сторону лесной нечисти, а затем резко сжал её. В тот же миг незримые сети сгребли всех кто был на поляне. Лишь Фомору удалось избежать ловушки: хитрая тварь Бездны, как всегда, растеклась туманом.
Колдун нахмурился. Но тут же успокоился: на его плечо неуклюже плюхнулся разноцветный комок перьев.
— Прикинь, я лечу! Я сама! Представляешь?! — радостно заверещала то ли сойка-то ли зяблик, в восторге расправляя помятые крылья. Колдун тут же накрыл рукой птицу, ласково поглаживая её перья кончиками подрагивающих пальцев. Мужчина тихо выдохнул воздух, прикрыв глаза: самое страшное позади. Его Пара — жива. Жива… Жива!!!
А птица, не замечая нервных движений мага, никак не могла заткнуться:
— Хочешь, я покажу, как умею парить, а? —допытывался настырный комок перьев, выглядывая из-под пальцев чародея, — Хочешь?! У меня получается, честное слово! А ещё! А ещё я чуть не съела муху, прикинь! Она вжух — мимо меня! А я аж рот раскрыла… то есть клюв! И он сам, клюв — вжик! И чуть не сожрал муху! Фу, какая гадость!
И птичка, у которой от эмоций и недостатка «птичьего опыта» разъезжались лапы, цеплялись коготки, топорщились перья — рассмеялась счастливым женским смехом. Мага передёрнуло от осознания, что он чуть не потерял своё сокровище, своё сердце.
— Нет, милая, позже, давай позже, — попросил мужчина, чувствуя, что ещё немного и он схватит инфаркт от всего происходящего. Чародей осторожно собрал крылья-перья и ноги птицы и посадил несносное создание за пазуху. Ему сразу стало спокойнее. А вот заколдованная гражданка Королёва начала возмущаться: Как так! Она тут, понимаете ли, без всякой подготовки пролетела с десяток метров, только-только поняла как надо махать крыльями, а её опять закрывают! И она больно клюнула чародея. Тот скривился, но всё равно, не выпустил. Лишь попросил, тихо, на грани слышимости:
— Сердце моё, я обязательно разрешу тебе полетать, но не такой маленькой и беззащитной… Хорошо? Потерпи, чуть-чуть… Хочешь я сейчас же превращу тебя обратно в человека?
— Неееет! — раздалось угрожающе-счастливое откуда-то из ворота камзола чародея, — Я хочу летать! Мне так понравилось! Очень! Спасибо за такой подарок! Это лучший подарок за всю мою жизнь!
И снова раздался женский смех, приглушённый, но вполне довольный.
— Вообще, это не было подарком,— грустно признался Кащей, — Это было почти наказанием… Я подумал, что ты хочешь уйти от меня… извини…
— Зачем? Вот ещё! А кто же будет превращать меня в птиц?! Даже не надейся! Я никуда не денусь! Я вот альбатросом хочу полетать, говорят, они даже спят в потоках ветра! А ещё я хочу орлом! А ещё — колибри — они нектар пьют! А ещё…
Следующую фразу Ладушки заглушил вполне искренний стон колдуна. «Эх, надо было...
Окончание всей ИСТОРИИ на авторском сайте СВЕТЛАНЫ РИД
НАПОМИНАЮ начало на дзене:
