Есть мнение, что упоминания о некоторых событиях, – даже о целых пластах истории, об эпохах и странах, – могли быть запрещены, а все источники их содержащие уничтожены. Кем запрещены? Не суть. Иногда, грешат на Ватикан, иногда же, – в версии «Новой Хронологии», например, – подлинная история становится жертвой какого-то «распределённого» международного заговора без явного координирующего центра. Но, так или иначе, данное мнение распространено, и является необходимой составляющей любой альтернативно-исторической теории. Было оно, в частности, высказано и в комментариях к статье об источниках, освещающих битву на Чудском озере.
Речь в статье и, соответственно, комментарии, кстати, о том, что летописи и хроники писались не для потомков, а для современников, приобретающих списки и способных оплатить труд и пергамент. Последнее кажется не имеющим отношения к делу, – к вопросу, могли ли определённые источники быть уничтожены, подменены или исправлены, но это – не так. Связь тут прямая. Уничтожение идеологически вредной литературы в средние века представляла собой задачу неразрешимую технически. Ведь производство списков – копий рукописи – было кустарным, распределённым и никем не контролировалось.
Собственно, даже в архитоталитарном Советском Союзе существовал «самиздат» через который запретные издания тиражировались во вполне солидных объёмах. Несколько же веков назад кроме самиздата не было ничего. Каждый владелец пользующейся спросом книги мог и сам скопировать её на продажу.
Тезис имеет и доказательства экспериментальные. Уничтожались ли в прошлом книги? Да. Запрещались и сжигались массово, – Инквизицией. Однако, в общем случае систематическая охота – с преданием огню не только книг, но и их владельцев, – на еретические трактаты и магические гримуары эффекта не имела. Меньше запретной литературы, а значит и работы для инквизиторов, не становилось. В большинстве случаев книги доживали до Нового Времени. Конкретным примером тут может служить «Славянское царство» Орбини, прославившаяся и разлетевшаяся по Европе в тысячах списков, переведённая на множество языков, включая русский, именно благодаря папскому запрету.
...Нельзя, однако, отрицать, – и примеров этому также более чем достаточно, – что книга, не слишком популярная (никто не спешил оплачивать изготовление новых списков взамен выловленных) могла быть и истреблена полностью… Хотя, куда больше примеров «ненасильственной» утраты трудов, – ведь если новые списки не делаются, старые свитки рассыпятся и сами собой. Но чего уж точно не может быть, – это чтобы запретное знание сгинуло на кострах безвестно. Уничтожена может быть книга, однако, не упоминания о её существовании и содержании (в том числе в виде цитат).
Проблема в том, что тут работает эффект Герострата, – имя которого греки честно пытались забыть, но даже теперь все в курсе, кто это такой и чем он славен. Нет способа уничтожить книгу тайно, – ибо о том, что она «запретная» (как и о причинах запрета) должны знать все. Все прописью. Не только инквизиторы. Инквизиторы не обыскивали каждый дом. Они работали по доносу, – а значит, и обычный гражданин (доносчик) должен был знать, хранение каких именно книг изобличает соседа как еретика и некроманта… Плюс, о том, что хранение данной книги запрещено, должен был знать владелец, – в идеале обыск не требовался, предполагалось что честный христианин сдаст идеологически вредную литературу сам… И переписчик тоже должен был знать, чтобы делать наценки за секретность и таким образом уменьшать тиражи.
Собственно, так и было, – если книга попадала под запрет, об этом через приходы, – основное средство массовой информации в прошлом, – уведомлялись все. Что уже исключало возможность удержание запрета в тайне, как и шансы на то, что само событие, название книги, имя автора и краткое содержание, – какие именно утверждения являются еретическими, – когда-нибудь в памяти народной изгладятся. Иных, нежели как с Галилеем, вариантов не существовало. И даже если книгу сжигали начисто, она сохранялась в цитатах, – поскольку их приводили авторы, еретика аргументированно опровергавшие.
Если проще, альтернативная мысль всегда представляет запретные, подлежащие сокрытию с точки зрения некого глобального Ватикана, знания – сакральными. Сосредоточенными на очень ограниченном количестве носителей и доступными лишь избранным (без права выноса из читального зала, и под расписку о неразглашении). Такие знания, действительно, нетрудно уничтожить или подредактировать, – так чтобы об этом никто не знал, и не мог догадаться, поскольку – и так не знал же…
Однако, какой смысл скрывать то, что уже скрыто? Приведённые выше вводные, предполагают что «Ватикан», «Конклав» или «Ложа» и так являются монопольными обладателями некого знания. Допустим, некой никому более в мире неизвестной рукописи, которую не копируют, чаще чем это требуется, а лишь хранят в закрытом архиве в единственном экземпляре. Если её уничтожить или подменить, об этом никто не узнает. Другой вопрос, что сожжение или правка полностью лишены смысла, – опасное знание и так не распространяется в массах.
Если же знание распространяется, способа пресечь это тайно, – так чтобы компания по поиску списков не наделала произведению широчайшей рекламы и с ним не ознакомились даже те, кто до этого о крамоле и не подозревал, – способа нет.