В детстве у меня была настоящая деревня. Мой отец любит говорить, что он "городской в первом поколении", стало быть, я - во втором. И я, и он уже родились в городе, в отличие от моих бабушек и дедушек. Бабушка выросла в селе и при первой возможности переехала жить в Воронеж вместе с братом. Здесь они прошли через многое: построили себе дома, завели семьи и получили квартиры от своих работ.
Спустя много лет бабушка и её брат захотели деревенский дом. Купили участок в настоящей глуши и стали строиться. Этот дом я и застала ребёнком. Проводила в нем каждое лето от звонка до звонка. В смысле, от школьного последнего до первого сентября.
Когда я говорю про лютую глушь - я не шучу. "Глушь" измеряется не столько в километрах от города, а в инфраструктуре. Это ведь даже не деревня, адрес дома принадлежит к придеревне. Если есть пригород, должна быть и придеревня, или присело. Там совершенно не ловит мобильная связь. Чтобы позвонить, нужно долго подниматься на гору в сторону леса, а потом либо залезть на дерево, либо подкидывать телефон в небо в надежде, что его не унесут дикие птицы.
Сам дом окружен речушкой, лесом и полянами, имея соседей только с одной стороны. Из всех благ цивилизации воткнут столб с электричеством, которого хватало на радио и холодильник. Летом бабушка готовила на газу из привозного баллона. До сих пор помню: чтобы поставить кипятиться чайник, нужно повернуть цепочку вентилей между баллоном и плитой. Этакий дачный стимпанк.
А питьевую воду приносили из окрестных родников, благо, их было очень много. Бабушка ходила за водой к своей подруге, на чьей территории и был ближайший родник. Каждый обладатель источника следил за состоянием своего, чистил и обслуживал по мере надобности. Не помню, чтобы кто-то отказывал соседям в доступе и не пускал. Путь за такой водой - это полтора километра в одну сторону.
Ещё был романтический вариант похода к лесному роднику. Мне он очень нравился: продираться через сказочный лес какой-то неведомой тропкой вдоль реки, которую знает только бабушка. По пути можно было найти всякое съедобное, например, яблоки-дички. Или грибы. Я их любила не за вкус, потому что грибы мне почти не давали, а за ощущение найденного клада. Взрослые всегда очень радовались, если гриб оказывался редким или вкусным. Я же судила о грибах исключительно по их красоте.
Бывало, находили и военные штуки после ВОВ: аптечки, каски, патроны. Однажды кто-то увидел под деревом мину, и тогда нас всех оперативно выгнали из леса.
Лесной родник был совершенно дикий, я даже не берусь гадать, откуда он вообще там взялся. Родники же обычно обустраивают люди, обкапывают источник, чтобы в земле получилась своеобразная чаша. Сама чаша получалась белая. В этих местах есть разработанный известняковый карьер, возможно, поэтому. Чуть копнёшь к центру Земли, сразу везде натыкаешься на этот известняк. Внутри чаши пробивается ледяной ключ, заполняет её до краев, и лишняя вода вытекает в реку, как запасной слив у ванны.
Подход к нему обрывистый, одно неловкое движение - и полетишь сам в холодную воду. Меня брали с собой всего пару раз, а потом бабушка перестала туда ходить. Лес очень быстро зарос, и проход к тому роднику оказался закрыт.
Мне было уже лет 10, когда встал вопрос о своей воде. У бабушки два взрослых сына в распоряжении, и она решила направить их силы на выкапывание колодца. Я и кусты помидоров эту идею восприняли с восторгом: ходить до бабушкиной подруги или набирать воду для полива в речке - утомительно даже для подростка. А тут все коммуникации под рукой, даже ценой спины моего родителя.
Как в деревне выбирают место для копания колодца? Мой дядя взял две медные рамки буквой "Г" и начал бродить по территории словно троллейбус. "Он так ищет воду", - объясняли мне. Ну, ок. Не он первый так делал. Для человека, который ещё вчера верил в деда Мороза, это казалось обычным делом.
Спасибо рамкам, место дядя выбрал в низине недалеко от реки. Выкопали лопатами всего лишь 3 метра и нашли воду. Колодезную шахту укрепили брёвнами, а сверху поставили журавель - так его все называли. Спустя много лет отец уже модернизировал конструкцию электрическим насосом, а тогда - бревно-рычаг с привязанной глыбой на конце. Для ребёнка это был интересный аттракцион. Все лучше, чем мотаться кабанчиком с ведрами по соседским дворам.
Сейчас я немного с ужасом представляю, как бы мои дети доставали так воду. Ничего не стоит бултыхнуться вниз, если ты - непоседливый сорванец. К счастью, у меня было сильнейшее чувство самосохранения, я никогда не рисковала своей пятой точкой на ровном месте. И с колодцем тоже была очень аккуратна и сосредоточена. Не хотелось закончить свои молодые дни вот так. С переломанными ногами в ледяной воде с видом на облака.
Бабушка умерла в 2006. С тех пор дом стоит заброшенный, как и колодец. Отец приезжает летом и старается проводить реанимационные мероприятия дому-мазанке каждый год. Я успела закончить физический факультет и однажды пристала к нему с вопросами: какого чёрта вообще все постоянно ходили с этими рамками? Разве это может работать?
- Может. Дядя Женя же нашёл воду.
- Но как?
- Как, как. Ты же физик, ты мне и расскажи, как это работает.
Я, конечно, физик, но моё авторитетное мнение "никак" сразу подрывает мои научные компетенции в глазах отца. Вода же нашлась. А ведь дядя Женя мог выбрать не низину у реки, а возвышенность рядом с домом. И копали бы они там до второго пришествия. Медные, мать их, поисковые рамочки.
