Проект «Быть здесь» проходит под открытым небом сразу в трех местах Подмосковья — галерее-недострое у поселка «Южная долина», в лесу поблизости и на территории парка-заповедника «Горки Ленинские». Более 40 объектов авторства 25 современных художников доступны зрителям всего месяц, до 15 сентября. «Сноб» — о том, на какие из вещей стоит обратить внимание.
Суть проекта «Быть здесь» заключается в переосмыслении места человека относительно природы, существовавшей задолго до наведения в ней людьми своих правил и порядков. В произведениях художники-участники попытались найти истину в отношениях с миром природы и подарить ей если не новое, то хорошо забытое старое звучание — вернуть отнятый прежде голос, замененный когда-то на молчаливую функцию исчерпываемого ресурса и декорации.
«Мутуализм», Юлия Парфенова
Работа Юлии Парфеновой «Мутуализм» — это одна из частей целого маршрута-исследования художницы, который называется «Воздушные перспективы» и находится в лесу. Он проходит через все три выставочные локации и рассматривает варианты взаимодействия человека и среды. В каждой точке маршрута Юлия намеренно использует термины из биологии — «инквилинизм», «мутуализм», «симбиоз», — предлагая посетителю погрузиться в собственные размышления о вариантах взаимодействия человека со средой или даже острее ощутить себя ее частью. В основу идеи масштабной инсталляции вошла существующая в реальности элементарная зависимость всего живого от кислорода, главный производитель которого — фитопланктон.
«Эти микроводоросли я и воспроизвожу в гипермасштабе во всех своих объектах. В части “Мутуализм” они отражены в характере поверхности функциональных объектов на деревьях, они имеют поры, подобные панцирям фитопланктона. Гиперболизируя микромир, я подчеркиваю хрупкость экосистемы и задаюсь вопросом встраивания человека в нее на равных. Объекты “Мутуализма” вписаны в среду своего размещения, растворены в ней или являются ее продолжением. А последний медиум, использованный здесь, — это дыхательная практика. Это уже благостное влияние природы на нас, регуляция эмоционального состояния и восполнение физического ресурса», — рассказала «Снобу» художница.
Интересно, что изначально в точке леса Юлия хотела использовать керамику как медиум. Она в ее работах основная, потому что водоросли-диатомеи, производящие 80% всего кислорода на планете, имеют панцирь из кремнезема, а это ключевой компонент в составе керамической массы. Но в итоге Юлия пришла к тому, что использование керамики в лесной чаще противоречит идее невмешательства в экосистему, поэтому в части «Мутуализм» использованы материалы из садово-парковых методов лечения. Так, в местах повреждения коры деревьев художница сделала пористые «объекты-вставки», которые способствуют заживлению. Для двух более пораженных зон пришлось спиливать гниющие ткани и воспроизводить утраченные формы с помощью облегченного материала.
«Переводимость», Анастасия Мячинина
В первом зале перед нами оказывается стеклянная витрина, внутри которой — листы бумаги. Они не простые, а сделаны из травы. Вокруг тоже трава, но уже в другом своем состоянии, лишь слегка тронутом человеком, — скошенная, она уже не растет в лесу, но и не преобразована людской рукой во что-то новое и функциональное. Объект «Переводимость» Анастасии Мячининой, пожалуй, многослоен. Это и про вторжение человека в естество природы, и использование ее в качестве подручных средств для собственных нужд. Но не всегда только для своих, ведь человек озаботился и сохранением того, что так долго уничтожал.
«Мой проект “Переводимость” — про альтернативные способы записи идей, недоступные человеческому знанию языки окружающего и пластичность знаков. Искусство ничего не должно объяснять зрителю. А взгляд извне на разные системы, пронизывающие человеческое существование, всегда полезен для чувственной “сонастройки” с внешним миром. Конкретно для этой работы я работала с травой, которая растет на местности. Она является здесь агентом природных, климатических и физических ритмов», — поделилась художница со «Снобом».
В этом смысле трава, превращенная в бумагу, сама по себе становится своего рода словарем и перечнем растений, которые произрастают в Подмосковье, а конкретно — в лесу окрестностей деревни Мещерино. Это имитация процесса каталогизации, который придумал человек, чтобы проконтролировать — для себя ли, для природы ли — то, сколько, что и где растет, живет и процветает. Если рассуждать о том, что идея схожа по замыслу с ведением Красной книги, то «Переводимость» — это буквальный поклон лесу, всего в 100 метрах от которого находится зал с инсталляцией Анастасии — здесь, как мы писали выше, обитает множество краснокнижных птиц и растений. Совпадение ли это или действительная задумка, история умалчивает.
«Про пасть», Ольга Божко
Работа Ольги Божко «Про пасть» представляет собой керамические шипы в проемах на территории галереи-недостроя. Пожалуй, этот объект как нельзя лучше рефлексирует на тему границ природы и городской среды. Ольга создала буквальный портал между двумя мирами, обогатив его ощущением опасности и манящей неизвестности, использовав для этого такую фигуру, которая адекватна и миру человеческому, и миру природному. Эти «колья» одновременно напоминают и розовые шипы, и зубы — зеленые, в тон естественной лесной среде, но будто бы с каплями крови на кончиках.
«Моя работа называется “Про пасть”. Керамические шипы или зубы, расположенные на границе между внутренними пространствами, хрупкие, но опасные. Отрастившее шипы или оскалившееся неизвестное требует особого изучения и поведения — осторожности и внимания, чуткости и эмпатии. Какие последствия несут эти вторжения, куда выведут в будущем решения, сделанные сегодня», — объясняет «Снобу» свою задумку художница.
По словам Ольги, в этой работе есть еще один смысл, который выходит за пределы проблематики вторжения. Это история про дом и то, чем он может быть. Строго говоря, когда-то для человека домом был лес, а сейчас эту роль выполняют бетонные джунгли. Однако мы все равно тянемся к исходному коду, зачастую бездумно и эгоистично навязываясь в экосистему, давно начавшую жить своей жизнью. Наш старый дом уже не так гостеприимен, и вот мы задаемся вопросом: а где же наш настоящий дом вообще? Объект Ольги вызывает у зрителя сбой восприятия и нарушает привычное отношение человека к дому как к крепости и безопасному месту.
«Лесные духи», Светлана Метсо
Природа и детские воспоминания о лесе как о таинственном, романтичном месте, где живут магия и сказка, послужили для Светланы Метсо вдохновением к созданию объекта «Лесные духи». Пользователи интернета знают эту заезженную фразу-мем о том, что океан изучен всего на 1%, но гораздо менее популярно говорить в этом ключе про лес, а ведь он ничуть не меньше окутан фольклором, вокруг него выстраивается много мифов, легенд и историй разных народов.
«Проект “Лесные духи” — это мое представление невидимых сил и функций природы. Очень важных, значимых и ценных для нас. А еще это напоминание о том, что вся окружающая нас природная материя — такой же живой организм, как и мы, и нуждается во внимании, заботе и уважение. Материалы выбраны не случайно, в них тоже есть подтекст. Дерево — это тело живого организма, а керамика — это его разум. Металл — ноги — это человеческое творение, заземляющее разум и тело», — поделилась со «Снобом» художница.
Скульптуры находятся в одном из помещений галереи-недостроя. Тем мифологичнее их место обитания — здесь нет окон и дверей, так что пространство можно интерпретировать как заброшенную бетонную избушку из сказок. Параллельный цивилизованному лесной мир от комнаты-жилища «Лесных духов» отделяет не самая толстая бетонная стена с необработанным проходом, сделай шаг — и ты уже по ту сторону. А когда темнеет, вся быль будто бы становится явью. Зрителю остается решать, жуткая это сказка или не очень.
«Мимикрия» и «Грибница», Анна Салимзянова
Инсталляция Анны Салимзяновой для парковой зоны, которая примыкает к усадьбе Морозовой в Горках Ленинских, состоит из двух объектов — «Мимикрия» и «Грибница». Их объединяет то, что по сути они представляют собой классические парковые скульптуры, но в новом прочтении, отвечающем природным изменениям. Бетонный облик девушки с гроздью винограда — «Мимикрия» подстраивается под кору дерева. А парковые вазоны в «Грибнице» буквально превращаются в экосистему, как настоящие представители грибного царства.
«На территории усадьбы Морозова похожие скульптуры обитают как бы в естественной среде, в пристройке Шехтеля. Это вопрос первенства культуры по отношению к природе, то есть, может быть, иногда культурным объектам можно уходить в тень природы? Мои скульптуры, получается, пересекают границу своей среды обитания и оказываются в гостях. Мне были интересны вопросы приспособления на чужой территории. Это и про уважение к чужому, про умение слышать — ради контакта, взаимопонимания», — объясняет замысел художница.
Девушка, вручную выкрашенная точь-в-точь под кору дерева, меняет окраску ради того, чтобы существовать в новой для себя среде, — это адаптация, к которой дикие животные и растения прибегают в природе, как и люди в реальной жизни. Но важно, что это еще и о том, что ради обретения нового иногда стоит что-то отпустить. Другой вопрос, здоровое объединение ли это или все-таки потеря идентичности — где находится эта грань, должен решить для себя сам зритель.
«Летаргия», Елизавета Алексеева
Скульптуры Елизаветы Алексеевой «Летаргия» гениальны в своей простоте — это шары из использованных пластиковых пакетов. Здесь можно говорить, конечно, и о повторном использовании: благодаря современному искусству этот пластик все-таки еще немного поживет. Но в первую очередь смотришь не на эту, позитивную сторону вопроса, а на масштаб. Шар из пакетов, будто снежный ком, катится по лесу — рано или поздно он настигнет своего создателя-человека. Под воздействием помощницы-природы работа частично поменяла форму — большой ком стихийно превратился в растекающуюся фигуру из пакетов, которые захватывают пространство вокруг себя.
«Мой проект — это рефлексия о современном масштабе потребления. Когда я увидела, что один человек в пункте выдачи посылок получал больше 50 покупок, из которых забрал себе только 2–3, меня это сильно впечатлило. Каждая посылка упакована в пластиковый пакет, который потом просто выбрасывается. Зрителей я тоже хотела впечатлить объемом использованных пластиковых пакетов как символов потребления, которые собирались где-то месяц небольшим количеством человек», — рассказала «Снобу» художница.
Действительно, с одной стороны, наличие пунктов выдачи товаров — это удобство современности. Мы экономим время на доставке, выбираем удобное расположение пункта, финансово это тоже зачастую выгоднее. Но в погоне за этими удобствами человек, как раб капитализма, забывает, что там, где начинается граница комфорта одного, заканчивается граница комфорта другого. И этот «другой» в нашем случае — как раз природа, «болеющая» от того количества неперерабатываемой упаковки, которое существует сегодня и даже не думает сокращаться.
Автор: Тамара Лорка
