Твой/мой сын 17
Операция прошла успешно. Кире разрешили находится рядом с сыном в палате. К ним никого не пускали и единственным связующим звеном стали телефонные переговоры.
Все родственники Степы разъехались по домам. Кира в то время, когда сын спал выходила в коридор и звонила Юле. Кто бы из них много лет назад мог подумать, что одна будет набирать номер соперницы и со слезами, сдерживая рыдания, рассказывать о больном сыне. А другая будет с нетерпением ждать этих звонков, что бы разделить боль бывшей своего мужа и узнать от нее новости о своем ребенке.
Время творит удивительные вещи. За какой то месяц Юля пережила массу эмоций. В начале, узнав о подмене детей, она была в изумлении, растерянности, и сильнейшем раздражении. Злость и ненависть к Кире разрывали ее. Она призывала все вселенские силы наказать эту женщину – чудовище, извести, заставить страдать. Но чем больше она проводила около неё время, тем больше понимала степень ее боли и проклятья уступали место другим эмоциям – сопереживанию и пониманию. Вскоре её материнское сердце сжималось от боли и неизвестности. А когда стало известно, что Надя подходит Степану, как донор, то враз поняла, что там, в палате, борется за жизнь ее мальчик, ее кровиночка, и за него так же, как и она, и даже больше, переживает Кира.
Мысль о сыне с каждым днем все основательнее встраивалась в каждую клеточку Юли и Гриши. И если мужское сердце имело крепкую броню, то женское печалилось и страдало. К тому же, невозможность познакомиться со своим ребенком, видеть его, рассказать ему правду, обнять, делало душевную боль невыносимой.
Юля все чаще ходила в храм и теперь молилась за троих своих детей и особенно за недавно обретенного Степана.
Юля теперь не выпускала из рук телефона и самыми долгожданными стали звонки от Киры. Они понимали друг друга с полуслова. Могли поплакать и порадоваться мелочам. Было достижением, когда Степка проглотил лишнюю ложку каши, или, наконец-то, проявил интерес к жизни и чем-то поинтересовался.
Медленно, но верно парень шел на поправку. Показатели по анализам сдвинулись с мертвой точки и поползли в сторону улучшения. Степка самостоятельно сидел и даже пробовал ходить.
Реабилитация была долгой и сложной. Но спустя два месяца здоровье стабилизировалось и уже не вызывало опасений. Больного перевели в больницу родного города.
Это была победа. Первой, кого захотел увидеть Степан после встречи со своими родственниками, была Надежда. Правда, здесь его ждало разочарование. Мама сказала, что так оказалось, что девушка Степкина родственница. И отношения у них могут быть только родственными.
- Представляешь, мы искали тебе донора, а нашли родственников. Бабушкина сестра еще в юности уехала из дома и появлялась очень редко. Так, что ее детей мы даже не знали. А вот теперь мы нашлись. Они очень за тебя переживают и совсем скоро придут знакомиться, - как можно веселее старалась говорить Кира.
Юля долго настраивалась на встречу с сыном. Требовалось спрятать свои эмоции так глубоко, чтобы они не могли вырваться ни при каких обстоятельствах. Кира предупредительно дала ей успокоительные.
- Степа, знакомься, это тетя Юля и дядя Гриша, родители Нади и Артема. С молодежью ты уже подружился, теперь знакомься с их папой и мамой.
Было видно, как Степка похож на Гришу. Тот же лоб и глаза. Он так же поворачивал голову и закидывал ногу на ногу. Но парень называл своим папой Виктора, который заботливо помогал сыну в бытовых мелочах.
От шума, новых впечатлений и суеты Степан устал. Его оставили отдыхать, а сами вышли в коридор. Юля дала волю слезам. Она плакала долго и безутешно.
Прошли долгих полтора года, прежде, чем Степан окреп после больницы и был готов к волнениям. Однажды вечером мать и сын сидели на кухне и пили чай.
- Сынок, ты уже взрослый и я хочу открыть тебе тайну, - начала Кира. – Я твоя мама, но я тебя не рожала. Тебя родила другая женщина – Юля. Санитарка роддома перепутала бирки и ты стал сыном другой женщины. Но она отказалась от ребенка. И тогда тебя усыновили мы с папой, - голос Киры дрожал. Глаза Степы расширились. В его голове не умещалось это известие. Он был не в состоянии смириться с ним и принять.
У времени есть способность сглаживать углы и превращать даже самые неожиданные и страшные факты в приемлемые для понимания. Не сразу, но Степан свыкся с той мыслью, что у него теперь две мамы и два папы. Но Юлю и Гришу он принимал как запасной вариант, как родителей номер два.
Взрослые решили не рассказывать ему о том роковом моменте, когда его мама Кира много лет назад смалодушничала и ошибку акушерки не исправила. Расскажи она это, то тогда бы пришлось рассказать и об измене отца, и о женщине – разлучнице, да и о Степином незаконном рождении. А это уже было слишком для психики молодого человека. К тому же, все эти подробности Надя с Артемом тоже не уяснили.
Степан иногда ездил к своим близким родственникам и какое -то время у них жил. Каждый раз сердце Киры замирало в догадках – вернется домой её мальчик или нет. Степан всегда возвращался. Это был его выбор и его решение.
И только много позже, когда он женился и у него родился сын, Степан назвал Юлю своей мамой, а у новорожденного Матвейки появилось одновременно три бабушки: две папиных и одна мамина. Это еще не считая прабабушек. И кажется, все уже были счастливы.