Лишь только она появилась в издательстве – и сразу стала для коллег загадкой. Что было особенно удивительно в свете того, что обычно они всю подноготную новеньких за пару дней выведывали.
В корректорском отделе работали пять женщин того возраста, который можно назвать постбальзаковским – от сорока и старше. На шестом рабочем месте что-то долго никто не приживался – заслуженная Вера Игнатьевна ушла наконец на заслуженный отдых, а после нее шли все больше юные красотки, заканчивавшие специальность «филология» просто ради того, чтобы считаться «образованными».
Сколько уж там их родители за это платили – неведомо, да только после их «работы» дел корректорам с очередным макетом только прибавлялось. Разве что четырех ошибок в слове из трех букв не делали. Да и этот «труд» выполнялся такими темпами, что за то время, что «молодые специалисты» тратили на небольшой дамский романчик, медведь зимой успел бы выспаться.
В общем, никто не горел желанием держать в отделе эти «юные дарования», да и они сами этого не желали. И при первой возможности разлетались, кто куда – замуж, в папину фирму кофе подавать, а то и вовсе в эскорт какой.
Но работать-то кому-то было надо! Издательство в целом процветало на политически и идейно актуальной публицистике, а также непритязательной художественной литературе – и заказы были, и спрос. Потому нормального работника на вакансию искать не переставали, и вот нашли эту. Загадку.
***
Женщина по возрасту должна была вписаться в коллектив идеально. Но только по этому показателю.
Она пришла, тихая и не слишком яркая, но притом очень заметная. На фоне бесконечных джинсов, кроссовок и того, что ныне принято звать непонятным словом «худи», женщина в темно-бордовом полуприлегающем платье длины миди, светлых телесных колготках и туфлях-лодочках на среднем каблуке была просто обречена на внимание.
Далее – у нее не было стрижки. Не в том смысле, что на голове красовалось воронье гнездо без вороны, а в том, что волосы были довольно длинными, аккуратно уложенными в совершенно немодную «ракушку».
На ней не было ни золота, ни модной бижутерии (не пойми на что похожей), зато были серебряные серьги и небольшой кулончик на длинной серебряной цепочке. На руках – французский аккуратный маникюр и одно кольцо, тоже серебро с гранатом.
Она охотно признала, что ей сорок девять лет, и дамы втихую позавидовали – выглядела новенькая не девочкой, но все же на несколько лет моложе: полнота просматривается, но очень умеренно, такая женщинам «за» скорее к лицу, осанка, походка, морщин минимум...
***
Загадки начались сразу же, как новенькая (она назвалась Ниной Владимировной) уселась за рабочий стол. Оказалось, что она практически не умеет пользоваться компьютером!
– Ну ты даешь! – искренне удивилась Людмила Филипповна (54 года, вес 90 кило, двое детей, одна внучка, в разводе, джинсы, пестрые кроссовки, серая футболка, худи если холодно). – Как ты до таких лет дожила-то без этого?
– Мне не нужно было – я дом вела много лет, не работала. А просто так мне неинтересно. У меня другие увлечения, вот я и не вникала. Но если мне показать, я быстро пойму, я хорошо обучаюсь, – отвечала на это Нина Владимировна тихо. И действительно, несколько дней только подсказывать ей пришлось, дальше дело пошло, как по маслу.
«В разводе, муженек молоденькую нашел. Как и у других! Только другие всю жизнь работали, а эту вот на старости лет припекло. Но сама виновата – заранее думать надо!» – решили коллеги. Но прямого подтверждения своим догадкам не получили. Нина Владимировна охотно рассказывала о двух своих дочерях и двух внуках (точнее, внуке и внучке), но насчет мужа и мужчин в своей жизни вообще молчала, как Зоя Космодемьянская на допросе.
Женщины в отделе подобрались продвинутые, пробили коллегу по фото. Нашли соцсети – детей. Ничего особенного. Мама попадается пару раз на общих снимках – с внуками. У самой Нины Владимировны ни одной странички нет – как это возможно?
Прослушивание телефона новенькой (точнее, ее ответов на звонки по оному) дало только дочерей и зятьев, а более никого. Нине Владимировне вообще звонили редко. И еще одна загадка: судя по телефонным переговорам, она никогда не возражала, если ее просили с внуками посидеть, даже сама постоянно предлагала. Нет, остальные дамы в отделе, кто уже внуками обзавелся, тоже с ними сидели, как без этого. Но считали своим долгом хотя бы малость покочевряжиться, чтобы молодежь не расслаблялась. Дескать, а вам так срочно? А что, сватья не может? Ну, все знают, как это делается.
Коллеги решили, что это потому, что дети живут отдельно, а дома одной Нине Владимировне скучно. И тут же задались резонным вопросом: а если так, чего она мужичка себе не подыщет? Но Нина Владимировна по всем признакам с работы направлялась прямиком домой, ну либо к одной из дочерей, сидеть с полуторагодовалым Сереженькой или восьмимесячной Анечкой.
***
– Нинка, ты красивая баба, тебе жить еще и жить! Чего ты закопалась во внуков да дом? Давай мы тебе мужика хорошего подберем! – напрямую предложила коллеге Ольга Петровна (55 лет, третий брак, двое детей, двое внуков, 150 кг веса, велюровый костюм, черные лоферы). Но Нина Владимировна покачала головой:
– Ольга Петровна, мне полтинник скоро, у меня внуки, какие уже мужчины? Мне давно пора о другом думать!
– Ну ты даешь! – возмутилась Ольга Петровна. – Я тебя старше, и то еще на кладбище ползти не намерена. Ныне наша сестра до семидесяти девушка! А ты и вовсе молодая, справная, есть и на что посмотреть, и за что подержаться!
– Если вы, Ольга Петровна, полагаете себя молодой – я за вас рада. Я себя молодой не считаю, я женщина зрелая, – спокойно ответствовала на это Нина Владимировна. Она коллег упорно звала по имени-отчеству, хотя и не возражала, когда к ней обращались фамильярно.
Да где ж это видано, чтобы бабе говорили, что она еще ого-го, а она возражала! Загадка, иначе и не скажешь!
– Она одевается по-старинке, наверное, из-за этого мужики на нее внимания не обращают! Ей обидно. Вот она и делает вид, что сама не хочет! – высказала предположение Алла Викторовна, самая молодая в отделе (41 год, во втором разводе, один ребенок, вес нормальный, стрижка ежик, красные кроссовки, джинсы, кислотно-розовая футболка с ликом какой-то дивы).
– Значит, надо ей намекнуть на это осторожно! Чего бабе маяться – неплохой ведь человек! – постановила Мирослава Викентьевна (45 лет, замужем не была, детей нет, вес норма, джинсы с дырками, ботинки черные милитари на тракторной подошве зимой и летом, свитер оверсайз).
***
Нина Владимировна, несмотря на загадочность, действительно неплохим человеком оказалась на поверку. Во-первых, постоянно приносила из дому какие-то вкусности и охотно ими делилась:
– Я люблю готовить! – говорила. Коллеги, проклинавшие плиту как каторгу, не заставляли просить дважды.
Во-вторых, оказалось, что новенькая умеет работать, да еще как! Это у нее с техникой только нелады были, да и то поначалу. За несколько дней она все для работы нужное освоила, и тут оказалось, что скорость у нее уникальная, и ни единая опечатка не имеет шансов просочиться мимо нее!
– Нина, ты просто ударник какой-то! А говорила, не работала раньше! Да откуда же у тебя тогда такая скорость чтения и такие грамотность и внимательность? – спрашивала у Нины Владимировны Альбина Евгеньевна (43 года, два развода, наклевывается третий брак, одна дочь и одна ранняя внучка, вес 80 кило, стрижка каре, классический костюм цвета бирюзы, белая футболка, белые кроссовки).
– Ну, я не работала, у меня время было, а читала я всегда много – так грамотность и сохранилась. А что быстро и внимательно – сама не знаю, как получается. А как у вас не получается? – был Нины Владимировны ответ.
Таланты новой работницы заметили – повышение предложили, полугода не прошло. И что? Нина Владимировна отказалась! Сказала, что карьера ее не интересует, детей малых содержать уже не требуется, а на себя да на подарки родным она и сейчас благополучно зарабатывает. Еще одна загадка!
– Слушай, Нинка, а чем ты вообще по жизни занимаешься, кроме как готовишь, на работу ходишь, читаешь и с внуками сидишь? Ну, для себя? А то с таким режимом со скуки окочуриться можно! – допытывалась Ольга Петровна. Нина Владимировна удивленно приподнимала тонкие брови (подщипанные, но не подкрашенные):
– Да какая тут скука может быть? Я вязать люблю и шить, кино по телевизору посмотреть не прочь, в филармонии периодически бываю. Дочери, внуки опять же, да еще два кота у меня – тут не до скуки!
Ольга Петровна (и не только она) картинно схватилась за голову:
– Ну а в ресторан сходить, хоть изредка? В сауну смотаться, для здоровья и веселья?
Нина Владимировна качала головой:
– Нет, это я не люблю.
Вот как прикажете такое понимать? Загадка, однозначно! Красивая еще баба, неглупая, свободная – и на тебе, вязанье, телевизор, готовка, внуки, два кота...
– Просто ей не попался в нужный момент подходящий мужик! Вот она себя и зачла в старухи! – дружно решили умудренные семейным опытом коллеги, и Мирослава Викентьевна согласилась с ними чисто теоретически.
***
И тут как раз звезды сошлись удачно – появился шанс проверить теорию практикой! В командировку из филиала приехал их заведующий отделом продаж Виктор Кириллович, давний предмет платонических воздыханий более чем половины женской составляющей коллектива всего издательства, с филиалом вместе. И обратил внимание на Нину Владимировну!
Ну, если честно, он на всех новеньких женщин внимание обращал. Вопрос был в том, как долго внимание продержится. Обычно на что-то рассчитывать могли лишь те, кому не более тридцати пяти при некоторых стандартах в очертаниях и окраске. А тут Нина Владимировна, у которой полувековой юбилей на носу! Самому Виктору Кирилловичу сорок пять недавно стукнуло, и был он честно разведен. Третий раз.
– Нипочем Нинка не устоит! – ванговала Людмила Филипповна. – Такой роскошный мужчина, обращение понимает, свободен притом. В мужья он, конечно, не очень, слишком бесов у него в ребрах много. Но Нинке и впрямь замуж уже не обязательно. А для удовольствия замутить – лучшего варианта просто быть не может!
С нею были согласны все – без обсуждения. Виктор Кириллович даже у недоступной самодостаточной Мирославы Викентьевны вызывал безнадежную томность взора.
А тут он превосходил самого себя! Многоразовые визиты к корректорам на протяжении рабочего дня. Милые мелочи в подарок – ну там брелочек, салфеточка для монитора... Цветы и шоколадки. Прямо юный Ромео. Коллеги любовались, завидовали и заключали пари на сроки, которые потребуются на слом упрямства Нины Владимировны.
Вскоре все пришли к выводу, что выиграла Алла Викторовна. Во всяком случае, день, когда Нина Владимировна на стоянке села в машину Виктора Кирилловича, ближе всего оказался именно к ее предположению.
***
На следующий день коллеги просто испепеляли Нину Владимировну взглядами, желая прочесть по ней, насколько все успешно прошло. Но сталкивались с удручающими проявлениями дислексии.
По виду Нины Владимировны нельзя было прочитать абсолютно ничего! Она явилась на работу, как обычно, в темной юбке и нарядном вязаном джемпере (пока суть да дело, зима пришла), со всеми вежливо, но отстраненно поздоровалась, уселась на место и немедленно погрузилась в работу. И все! Ни улыбки, ни мечтательного выражения глаз, ни сытой удовлетворенности на лице!
Однако вскоре мучающиеся догадками коллеги все же заметили кое-что: Виктор Кириллович не появлялся! И от него ничего не приносили! И Нину Владимировну это вроде как совершенно не беспокоило!
В конце концов не выдержала Ольга Петровна – самая любознательная, прямая и активная из корректоров. И, согласно характеру, пошла напролом:
– Нинка, так что – с Кирилловичем-то как позавчера пообщалась?
Нина Владимировна чуть повернулась в ее сторону:
– Спасибо, хорошо. Вполне понимающий человек оказался. Раз поговорили как следует – и оставил меня в покое.
У Ольги Петровны форменным образом челюсть отпала. У остальных, впрочем, тоже.
– Ты хочешь сказать, что каталась с ним только для того, чтобы сказать ему, чтобы отвял? Такой мужик? Да что с тобой не так, Нинка?
Даже Альбина Евгеньевна, больше занятая все же собственными проблемами, воззрилась на Нину Владимировну, как на чудо-юдо заморское. А сама виновница переполоха оглядела коллектив усталым взглядом и чуть отодвинулась на стуле от стола:
– Коллеги, ну как вам еще объяснять? Мне не скучно жить! Мне есть чем заняться! Я не чувствую и не хочу чувствовать себя молодой, меня устраивает то, что есть! Мне нравится моя одежда, и я ни за что не сменю ее на джинсы с кроссовками! Мне неинтересны соцсети, рестораны и бани! Я люблю готовить, шить и сидеть с внуками! Мне безразлично мое здоровье! Мне не нужен мужчина, ни в каком виде и никакой! Если по-вашему это означает, что со мной что-то не так – мне жаль. Но сюда я пришла зарабатывать себе на жизнь, и только. Так что вы меня не обидите, если не будете считать членом своей компании! Так понятно?
И она снова придвинулась к столу и уткнулась в экран, оставшись загадкой навсегда.
***
В субботу Нина Владимировна загрузилась в автобус с небольшим ведерком, откуда торчала ручка старого веника. Ехала она долго и вышла одной из последних. С первого взгляда могло показаться, что сделала она это в чистом поле.
Но присмотревшись повнимательней, любой смог бы понять, что чисто поле тут только с одной стороны, а с другой местность еще более невеселая. Автобус привез Нину Владимировну на кладбище.
Уверенно, как человек, хорошо знающий дорогу, прошла она мимо многочисленных надгробий и остановилась в дальнем конце кладбища у засыпанного снегом холмика – свежего, еще без памятника.
Аккуратно и споро смела веником снег, загребла в ведро, открыла землю. Стряхнула снежную шапку с казенной таблички, где значились мужское имя и две даты.
– Здравствуй, милый, – ласково произнесла Нина Владимировна. – Прости, что долго не приходила. Я сама ужасно соскучилась!
Она присела у холмика на корточки и стала рассказывать – о жизни дочерей, о том, что Сереженька уже начал почти понятно говорить, а Анечка того и гляди научится ходить, о проделках котов, о новой связанной ею скатерти, и об ужасно глупой книге, которую ей приходится править на работе.
Только о Викторе Кирилловиче и попытках коллег стать свахами не упомянула. Ей было как-то стыдно говорить об этом. Хотя она и отдавала себе отчет в том, что ее вины в истории с неудачным ухаживанием нет.
---
Автор: Мария Гончарова