Такова была судьба… национальных сил, против которых работали не только Февральская революция и большевики Ленина, но и все наши так называемые союзники по первой Великой мировой войне.
Полковник М.Н.Левитов, командир 2–го Корниловского полка
Эвакуированные в Крым остатки деникинской армии были настолько
деморализованы, что казалось, дальше бороться уже не смогут. Деникин
сложил с себя полномочия командующего и передал их барону Врангелю.
Англичане предлагали обратиться к советскому правительству, чтобы добиться амнистии. Если же Руководство белых вновь решит отказаться от переговоров с Лениным, то Британское правительство «сочло бы себя обязанным отказаться от какой бы то ни было ответственности за этот шаг, и прекратит в будущем всякую поддержку или помощь».
Эти документы в своих мемуарах приводит барон Врангель. «Отказ англичан от дальнейшей нам помощи отнимал последние надежды. Положение армии становилось отчаянным», — пишет Врангель. Именно это послание британцев становится первым международным документом, полученным им в ранге руководителя Белого движения. Генерал Деникин навсегда покидает Россию.
Врангель стоит перед сложным выбором: продолжать борьбу, или капитулировать. Он решает бороться до конца. Барон решительно реорганизует армию и даже переименовывает её в Русскую. Попытки красных прорваться в Крым успешно отбиваются. Войска получают столь нужную им передышку.
Именно в этот момент Польша начинает войну против Советской России. Нарезанное из кусков австрийской, немецкой и русской территорий, это юное государство проявило невиданную прыть. Используя благоприятный момент, поляки постарались присвоить себе земли, некогда принадлежавшие Речи
Посполитой.
Ни в чём так не бросалась в глаза разница в «помощи» Антанты, как в деле снабжения русских белогвардейцев и свежеиспечённых польских войск. Это белые армии могли идти в атаку, имея лишь несколько патронов на винтовку; польские арсеналы загружались до верху, вдоволь было продовольствия и амуниции. Рост польского государства в 1919–1920 годах сыграл огромную роль в судьбах русского Белого движения. Многие демарши «союзников» объясняются влиянием именно польского фактора в политической ситуации того времени.
Когда же под ударами Красной Армии Польша затрещала, спасти заботливо выращенную «союзниками» польскую государственность должны были солдаты Врангеля. Удобрением для независимости Польши, равно как и Латвии, и Эстонии, стали десятки тысяч трупов русских белогвардейцев!
Лондон и Париж начинают играть в классическую игру «добрый и злой следователь»: «злой» Лондон оружия не даёт, «добрый» Париж снова открывает краник военных поставок. Глава министерства Иностранных дел Великобритании лорд Керзон отправляет красному наркому Чичерину ноту, в которой требует снисхождения для разбитых белых. Одновременно он угрожает, что если большевики попытаются наступать на Врангеля, то
«британское Правительство было бы вынуждено направить корабли для
всех необходимых действий, чтобы охранить армию в Крыму и предупредить вторжение советских сил в ту область, в которой находятся вооружённые силы юга России».
Надо не дать Ленину всей боевой мощью навалиться на Польшу, которая в одиночку воевать с красной Россией не в состоянии. Для этого надо пока сохранять белый Крым. Но и по–настоящему помогать Врангелю англичане не будут. Британцы, надевая на себя тогу миротворцев, предлагают главнокомандующему Русской армией самому договариваться с большевистским руководством об условиях окончания сопротивления.
Если Врангель согласится, то пока будут вестись переговоры, Красная
Армия не сможет перебросить свои силы на польский фронт, если он откажется — начнутся боевые действия с тем же нужным результатом.
Врангель это прекрасно понимал: «Тем временем переговоры поляков с большевиками были прерваны, польские войска перешли в наступление и теснили красных по всему фронту. Последние спешно сосредоточивали на западном фронте все свои силы. Падение Крыма развязало бы красному командованию руки, давая возможность сосредоточить все усилия против поляков. Это, конечно, учитывала Франция, неизменно поддерживавшая Польшу».
Белому генералу вторит и товарищ Сталин: «Не подлежит никакому сомнению, что наступление Врангеля продиктовано Антантой в целях облегчения тяжёлого положения поляков».
Цель у «союзников» одна: с помощью одних русских остановить других
русских, рвущихся под красным знаменем к Варшаве. Немного разнятся
подходы. Франция добра к белогвардейцам, Англия нет. По мере ухудшения положения на польско–советском фронте, Париж становится всё более лояльным к сидящему без патронов и снарядов Врангелю.
Пусть умирают «за единую и неделимую» Россию белогвардейцы, за их спиной англичане и французы уже спешат делать бизнес. Налаживается взаимовыгодное сотрудничество между красной Россией и «цивилизованным» сообществом европейских народов. «Союзные» пароходы вывозят от большевиков тонны зерна, везут им промышленную продукцию. Врангель
всё это видит и знает: «В политике Европы тщетно было бы искать высших моральных побуждений. Этой политикой руководит исключительно нажива. Доказательств этому искать недалеко. Всего несколько дней назад на уведомление моё о том, что в целях прекращения подвоза в большевистские порты Чёрного моря военной контрабанды, я вынужден поставить у советских портов мины, командующие союзными английским и французскими флотами против этого протестовали, телеграфно уведомив меня, что эта мера излишня, раз они запрещают кому бы то ни было торговлю с советскими портами».
Чтобы хоть как–то подсластить горькую действительность, французское правительство вдруг решает признать правительство Врангеля. В Севастополь высылается дипломатический представитель Французской республики. До сих пор ни одно белое правительство так и не было признано. Такой чести не удостоили Колчака, не порадовали Деникина и вот решили признать именно Врангеля. Почему его и почему теперь? Потому, что жить врангелевскому правительству осталось менее трёх месяцев, и всё это время надо, чтобы он приковывал к себе части Красной Армии.
Но вот поляки и стоящие за их спиной британцы вновь договорились с Лениным. Моментально меняется вектор западной политики.
Поляки и Ленин под давлением англичан начинают готовиться к заключению мира. Происходит это во второй половине сентября. Только что признанное правительство Врангеля узнаёт об этом не сразу. Понимая, что если он ничего не предпримет, то будет в самое ближайшее время раздавлен освободившимися советскими войсками, глава белых вновь обращается к «союзникам»: «Я принимал все меры, чтобы убедить французское и польское правительства в необходимости продолжения поляками борьбы или хотя бы затягивания намечавшихся мирных переговоров с тем, чтобы, воспользовавшись оттяжкой части красных войск на польском фронте, пополнить и снабдить мои войска за счёт огромной, захваченной поляками, добычи, использовать как боеспособные части перешедших на сторону поляков и интернированных в Германии большевистских полков, так и захваченную победителями материальную часть».
Ответ французов поразителен. Читая его, надо помнить, что до полного краха армии Врангеля осталось всего два месяца, и если французы ничего не предпримут, то у белых нет шансов удержаться: «Французское правительство и Фош принципиально сочувствуют Вашей постановке вопроса, но осуществление её пойдёт медленнее, чем нужно. Мешает кроме сложности вопроса каникулярное время и отсутствие Мильерана, с которым можно сноситься только письмами».
Господин премьер–министр Мильеран изволят отдыхать, и поэтому Белое движение должно погибнуть! Что ни говори, а французы люди цивилизованные, им неудобно смотреть в лицо тому, кого они предают. Именно в тот момент в правительстве Франции произошли «неожиданные» перемены.
Президент Французской республики Дешанель заболел и был вынужден
оставить свой пост, а заместителем его оказался избран тот самый «усталый» Мильеран. Новый президент по–новому смотрит на некоторые вопросы внешней политики Франции. Ах, вам что–то обещали, так извините —
это был Дешанель, а теперь Мильеран…
От польской позиции зависела судьба белого Крыма. Но Врангель, чьё правительство признано официальным Парижем, с самими поляками обсудить вопрос жизни и смерти своей армии не может: «Связь наша с поляками была чрезвычайно затруднительна. Переговоры приходилось вести исключительно через французов. Попытки установить радиосвязь с Варшавой успехом не увенчались. Несмотря на все ходатайства, союзные верховные комиссары решительно отказывали допустить установку нашей радиостанции на территории русского посольства в Буюк–Дере».
Предательство «союзников» лезет из всех щелей, но Врангелю уже ничего
не остаётся, как надеяться: «Как ни мало доверял я нашим „иностранным
друзьям“, однако всё же не оставлял надежды, что польское правительство,
под давлением Франции, будет возможно долее оттягивать заключение
мира, дав нам время закончить формирование армии на польской территории или по крайней мере перебросить русские войска в Крым».
Барон Врангель спешил нанести красным поражение, пока их перевес над его армией не так подавляющ. Пока не переброшены с польского фронта свежие резервы. И атакует, атакует, атакует. Самые упорные бои развернулись под Каховкой. Белогвардейцы меньшими, чем у противника, силами штурмуют отлично укреплённые позиции. Они рвались вперёд под шквальным пулемётным и артиллерийским огнём. Впереди несколько рядов проволоки — их рвали руками, рубили штыками...
Пять дней следовали отчаянные штурмы Каховки. В начале сентября белые, понеся большие потери, отошли, но уже через неделю возобновили атаки на другом участке и даже потеснили Красную Армию. Однако их силы на исходе, наступление начинает захлёбываться. Тут поспевает и очередной подарок от «союзников»: поляки, наконец, заключили с большевиками мир! «Поляки в своём двуличии остались себе верны», — с горечью отмечает генерал Врангель.
Первичные условия мирного договора были подписаны Варшавой 29 сентября 1920 года. Русскому главнокомандующему никто об этом не сообщил. Даже этим Польша подыграла красным: Врангель, не знавший о том, что мирный договор уже тайно подписан, не ожидал столь быстрой концентрации против Крыма огромного количества советских войск. Поэтому мощь удара армии Фрунзе стала для белых полной неожиданностью.
Поражение становилось вопросом ближайшего времени. Армия Врангеля продержалась ещё полтора месяца. Понимая, что на англичан надеяться нельзя. Врангель организует эвакуацию, рассчитывая только на собственные силы. И она пройдёт успешно. Всего из Севастополя, а также из Керчи, Ялты и Феодосии ушло 132 до предела перегруженных корабля, на борту которых находилось 145 693 беженца, не считая судовых команд…
Ушёл в свой последний поход русский Черноморский флот. В последний поход ушла и Русская, бывшая Добровольческая, армия. Судьбы казаков и добровольцев, офицеров и юнкеров, кадетов и беженцев сложатся по–разному. Кто–то вернётся в красную Россию, кто–то попадёт на Родину в рядах гитлеровского вермахта, но большинство из них так и умрёт на чужбине, заполнив православными крестами кладбища Парижа и Ниццы, Мельбурна, Нью–Йорка и прочие, прочие погосты по всему миру…
Флот барона Врангеля пришёл в Контантинополь. Около двух недель суда стояли на рейде, а солдат и беженцев фактически не кормили. Потом заботливые «союзники» разместили русских в Галлиполи, рядом с проливами.
В чистом поле, под проливным дождём и снегом.
Никаких денег для содержания армии и помощи беженцам Врангель не получил. Даже палатки были выданы чинам его армии не сразу. Последние белые солдаты становились пленниками «союзного» гостеприимства. Впереди у Врангеля была отчаянная подковёрная борьба с французами и англичанами за сохранение армии как боевой силы. Ещё будут провокации, призывы к солдатам и офицерам не слушать своих руководителей, постоянные попытки изъятия оружия и перманентное сокращение пайков.
Пройдёт некоторое время, и 15 октября 1921 года на строптивого генерала Врангеля, упрямо не желавшего распускать Русскую армию, будет совершено покушение.
Яхту «Лукулл», на которой расположился его штаб, среди бела дня, при отличной видимости протаранил пароход «Адрия». Он врезался в борт яхты
Врангеля, точно в месте расположения его кабинета. «Лукулл» почти моментально пошёл на дно, погибло несколько человек. По счастливой случайности Врангеля на борту не было.
Опасаясь оставлять русские корабли около Константинополя, французы увели их подальше — в Африку. Тунисский порт Бизерта, забытый богом и французскими властями, обрёл много новых православных жителей: помимо самих моряков, здесь находились члены их семей, в русских школах учились дети. Действовал даже русский Морской кадетский корпус, эвакуированный из Севастополя, готовились кадры для будущего флота. Увы, этим планам и надеждам не суждено было сбыться. Переданные в залог Франции корабли исчезали один за другим. «Союзники» частью переводили их под свои флаги, частью просто разбирали на металлолом…
Почему же Белое движение потерпело поражение? Дело не в двуличии «союзников» и не в роковых стечениях обстоятельств. Основная и ГЛАВНАЯ причина поражения состояла в том, что белые так и не смогли сформулировать объединяющую их ИДЕЮ. Все они сражались ПРОТИВ БОЛЬШЕВИКОВ. Но ЗА ЧТО и ВО ИМЯ ЧЕГО они сражались? Отсутствие внятной, объединяющей всех идеи, великого соединительного смысла не позволило Белому движению одержать победу...
Гражданская война в России #1. Кровью умытая. Первый акт трагедии
Гражданская война в России #2. Пожар разгорается...
Гражданская война в России #4. Неудобная правда об эстонских концлагерях
На страже чести Андреевского флага. Подвиг тральщика «Китобой». 1920 год...