Действующие лица:
Оливия Александровна Хорошевская - москвичка 25 лет. В первый день путешествия в Перу ограблена. Вскоре после прибытия в город Монтелюр попадает к криминальному авторитету Павлу и становится его подругой.
Павел Потрон - авторитет криминального толка городка Монтелюр. Любовник Оливии.
Кирилл Пастухов - россиянин, живущий в Перу, помощник Оливии в первые дни после ограбления, и человек, который беспокоится за ее судьбу на чужой земле.
Бригада Павла: Ион - правая рука, Михай, Сезар и еще пятеро, все - молдаване.
Глава 19.
Наконец крутящаяся вертушка над головой замедлила скорость. Вертолет приземлился. Я, сидевшая весь полет в напряжении, постаралась побыстрее покинуть кабину, спрыгнув на бетонированное покрытие аэропорта.
Паша подал мне руку, но я предпочла действовать самостоятельно, отмахнулась. Господин Потрон сначала скорчил недовольную мордаху, а потом коротко всхихикнул.
- Самостоятельная больно стала, Санна!
Ну а что?! Напитанное горным воздухом Монтелюра, в постоянных тренировках, в физических упражнениях любовного толка, в спусках по водяной горке, тело мое стало выносливым и послушным.
Не нуждалась я ни в чьей помощи. И полет перенесла без особого беспокойства. А казалось изначально, что легче повеситься, чем сесть в вертолет, и из окошек подвижного огромного насекомого наблюдать за простирающимися внизу полями и горами.
Шагая по дорожке аэропорта, думала о том, что очередной страх преодолен, и что теперь я покоряю джунгли. А насколько могут быть вязкими и опасными тропки в тропических лесах - уже начиталась.
Павел позаботился о нашей экипировке. Ботинки из брезента, на шнуровке, рубашка, заправленная в широкий ремень льняных брюк. Мы с Пашей оделись одинаково. Ну и пришлось из сумки сразу вытащить шляпы, потому как солнце палило нещадно.
Я шла сзади Паши и любовалась на его подтянутую аккуратную фигурку. Идёт решительно, в руках - две сумки, и в то же время, вкрадчиво, мягко ставит ступни, будто лапы хищного зверя на охоте.
На площади у аэропорта Павел поймал машину, которая отвезла нас к причалу мутной реки.
Длинные лодки, стоящие в ряд и гребари (или гребцы?!) забеспокоились, одинаково покачиваясь, когда Паша стал выбирать одну из них для нас, и вскоре выбрал. Старую, удлиненную лодку с четырьмя перемычками скамеек и юным хозяином.
Гребец, тоненький мальчик с узкими глазами и высокими скулами, неторопливо вел лодку по глади реки.
Я оглядывалась по сторонам и вскрикивала, видя то стайки обезьян, прыгающих с ветки на ветку тесно стоящих вдоль реки, деревьев, то порхающих вокруг птиц с ярким оперением. Неожиданно река несколько сузилась и течение пошло под уклон.
По правому борту появилось несколько забавных домиков на сваях, огороженных плетеным сплошным забором.
У входа в территорию стояла, приветливо улыбаясь, женщина лет сорока, в широкой цветастой юбке.
- Буэнос Диас, Теа, - поздоровался Павел. Женщина закивала, и, поглядывая на меня, провела к одному из домиков.
Мы вошли в единственную его комнату, где стояла широкая кровать под пологом - мелкой сеткой.
- Есть хочешь?
- Не. Паш, а зачем сетка?
- Да здесь полно всяких тварей, чтобы на кровать не заползли. Если есть не хочешь, поплыли дальше. Лодка на два дня - наша.
Пошли, - сказал он, скидывая сумку на пол и доставая оттуда два плаща - непромокаемые накидки.
- На случай ливня, - пояснил он.
Вторую сумку он бережно поставил в угол комнаты.
- Скоро ребята подъедут, давай до их прибытия прогуляемся.
- Паша.... Так обрадовалась, что мы одни путешествуем. А у вас, похоже, опять дела.
- Ну, что сказать, Оливия. Значит, так надо. Время - деньги. Пошли. - он взял меня за руку и повел к лестнице из дома.
По тихой мутной реке плыла наша лодочка... Павел неторопливо греб, а я смотрела на него.
- А куда наш гребарь подевался? - вдруг вспомнила я.
- Скажешь же, Оливия, придумщица моя, гребец!Поживет пока здесь, отдохнёт, компенсацию получил.
Лодочка медленно двигалась по водной глади, слушаясь движений весел, точно и аккуратно рассекая рябь, мутно омывающих плавсредство волн, пережившим жгучее солнце и тропические ливни, деревянным, облупившимся от краски, килем.
Вода двигалась, тревожной ржавой зеленью цвета, оставаясь и прощаясь, за кормой, и, открывая неожиданно, впереди, более прозрачные потоки.
В этих потоках я видела мелких рыбешек, гурьбой играющих друг с другом.
В зависнувшее состояние созерцания ворвался голос Павла.
- Нравится тебе, Оливия?!
- А? Что, Паш?
- Спрашиваю, нравится тебе Перу? Уже много мест посмотрела!
- Мне нравится Монтелюр, Павлуш. Окрестности и даже джунгли, как-то не очень.В Монтелюре я чувствую себя дома, надежно, уютно, и с тобой, главное.
- Хотела бы остаться жить здесь?
Вопрос меня окончательно выдернул из окружающей природы.
- В каком качестве, Паш?
Ты, что, этим вопросом ведёшь к предложению руки и сердца?! - нервно взгоготнула я. Конечно, Паша попал в болевую точку - не раз, и не два я раздумывала над своим положением рядом с господином По́троном.
Павел сосредоточенно греб и молчал.
- Ну, чего молчишь?! Я не угадала?
-....Я женат, Оливия. Моя жена с детьми остались в Италии. И я раньше там жил. Сейчас им небезопасно срываться с родины.
Слезы так и брызнули из глаз. Как?! Павлуш, мой первый и единственный мужчина, связан узами брака! Невозможно, нет, нет!
Глотая очередную порцию солёности, только и смогла произнести.
- Как же?! Молчал об этом. Ты и не звонишь ей! Я бы хоть раз слышала! Почему не развестись?!
- Пока не могу, милая моя. Некоторые формальности мне неподвластны. Я ж на нелегальном здесь, в Перу. Никто в Италии и не должен знать, где я. И супруга тоже не знает, даже так. Я звоню, с разных номеров, и деньги посылаю детям. Но все через помощь компьютерщиков и подставных лиц. Мне трудно сказать, сколько продлится эта ситуация.
Только знай, ты моя единственная, девочка, солнышко, одну тебя люблю. Я все и всех забыл, кто был до тебя. Поэтому спрашиваю, ты хочешь остаться здесь со мной, в неофициальном статусе?! Переждать неопределенное время и быть всегда со мной?!
Я стукнула кулачками по скамейке. Утерла слезы злости и беспомощности.
- Давай сменим тему, Па! Слишком неожиданно и жестоко, это твоё известие. И я скажу, когда буду готова поговорить.
- Любимый крысенок вытащил клычки! Моя школа, матереешь рядом со старым Крысом. Причалим, первое, что сделаю - поцелую тебя. Крепко. Моя женщина, я дождусь твоего положительного ответа!
Да, да, вы не ослышались, Павел стал называть меня Крысой. Ну очень я обиделась, услышав это впервые. Он - то точно Крыса, по году, а ко мне это хвостатое животное не имеет никакого отношения.
На мое возмущение Потрон мне ответил тогда, мол, глаза у меня бусины, только в длину чуть лишка. Но зубки у меня острые, и повадки крысиные. И это комплимент, потому как, он, По́трон сильно уважает грызуна за его ум и смекалку. И ещё, когда я хожу, то, простите, ж...делаю такие же движения, как настоящая крыса, только хвоста не хватает. И эта самая ж...у меня удлиненная, тоже сходство. И вообще, не обижайся, любимая Крыска, ты же знаешь, что похожа на Джулию Робертс.
Тайну сию открыл мне Паша ещё в период, когда начались наши катания на водяной горке. Что кумир его юности и до сих пор - это Красотка. Вон, видишь, какие два костюмчика я тебе нашел, почти точь в точь, как в фильме. Он ещё больше влюбляется, когда я надеваю терракотовый костюм с бермудами и платье в горох.
Следующая тайна Паши - это его ревность ко всем особям мужского пола, за исключением его пацанов, потому как те не позволят и лишнего взгляда. А особенно он ненавидит Кирилла Пастухова, он неровно к тебе, Оливия, а я если что, по всем его выпуклым неровностям, патроном шибану.
Вот такие шуточки у моего Паши.
Да уж. Что мне стоило перевести его внимание, когда, с недельку назад, Кирилл за забором появился, а я ему рукой махнула, не подумав. К счастью, тот мгновенно смылся, узрев Павла, может и упал там, за забором, на камне же стоял, чтобы дотянуться до верха высокого и острого, по поверхности, забора.
А я сказала, ты чо, Паш, кому я машу, упражнения на растяжку делаю, ведь через минуту мне с горки вниз головой катиться. Поверил, не поверил, поворчал, но инцидент был исчерпан - и айда, кататься со мной.
Только через несколько дней я заметила камеры на том, дальнем участке владений Павла, где горка возвышалась. Кирилл больше не появлялся, а я, свое свободное время вне Павла, по-прежнему посвящала физическим упражнениям и блогу в Дзен.
Этими воспоминаниями я развлекала себя после оглушительной новости, тупо уставившись на, казалось теперь, однообразные берега с крикливыми обезьянами, печальными гигантскими банановыми листьями и извивающимися змеями, стволами деревьев.
На обратном пути к эколоджу, мы молчали.
Я переваривала. Надо вечером спросить фото, как она выглядит, эта супружница. И почему в Италии, если Паша – молдаванин?! Ничего я не знаю про своего возлюбленного, прошлое только начало подавать вести…
А настоящее – вон оно! На причале сидела прибывшая братия. Ион, Сезар, Михай, и еще четверо. Покуривали. Потом Сезар, дождавшись момента, а точнее – знака от Павла, вышел на мостки, пришвартовал нашу лодку.
- Ужинали? – спросил Павел.
- Нет. Тебя ждали. Теа уже звала.
Во дворе кемпинга располагались несколько прямоугольных столов с лавками, расположенных в форме лепестков цветка вокруг центрального низкорослого, коренастого дерева – живописное сооружение! Теа, с мужичком маленького роста заканчивали накрывать на столы. Сюда же подошел тот юнец – гребец, что предоставил нам лодку.
Я нехотя выбрала себе местечко за ненакрытым столом. Есть не хотелось. С соседнего стола манил запах запеченного мяса, стояли графины с непонятного цвета жидкостью да масса салатников с какими-то длинными стручками. Ребята столпились вокруг блюда с мясом, накладывали каждый сам себе, брали мисочку с салатом, рассаживались где кому удобно, потом возвращались за графином с жидкостью. На меня никто не обращал внимания. Стемнело, хозяева эколоджия зажгли освещение. Часть лампочек пряталась в кроне коротышки – центрального дерева. Хорошая идея, как о чем-то стороннем, подумала я. Тут передо мной оказалась миска с мясом.
- Ешь, милая! – раздался голос Павла надо мной. – Это очень вкусно! Сейчас еще салатик из «сердца пальмы» принесу и сок кактуса.
Вокруг рассыпались благодарности гастрономическим умениям хозяйки Теа. Мясо действительно было мягким и вкусным, с мелкими хрящиками.
Когда я его уже доела, неслышно появился Павел. Сунул мне под нос глиняную чашку с напитком.
- Ну как, желание загадала? Впервые попробовала броненосца!
Аж поперхнулась. Хотела возмутиться, почему не предупредил об экзотике, но вдруг подкатила усталость. Прямо к горлу подступила. Конечно, с раннего утра на ногах. Столько впечатлений….
- Спасибо, Паша! И Тее передай, что понравилась еда. – Помолчала. Павел уселся рядом, развернул меня к себе и прижался. Он вкусно пах, этот противный Павлуш, только злость и растерянность заполнили мое существо.
-Я спать пойду, устала…
-Конечно иди, загруженный день состоялся. Вон, еле сидишь. Пойдем, уложу.
В бунгало Паша сам достал пижамку из сумки, помог переодеться и уложил, застегнув сетчатый полог. По-моему, что-то говорил, только все слова слышались далеко и смысла я не понимала, погрузившись в крепкий сон.
Снилось мне небольшое озеро с песчано-желтыми пологими берегами, поросшими камышами и невысокими вьющимися кустами. Ходила я вокруг с экскурсией в несколько человек, и гид рассказывал, что здесь случаются встречи с тиграми.Потом он знаком показал, молчание. На противоположном берегу мы увидели тигра, схватившего косулю.
В рядах экскурсантов послышались сдавленные крики ужаса. Гид сказал, видите, вам повезло стать свидетелями удачной охоты хищника. Стоим, не двигаемся. И лишь кусты шелестят на том берегу. Потом пронзительная тишина. «Уходим», - скомандовал гид. И тут, между камышами высунулась морда полосатого, тот осторожно вошел в воду. И неожиданно завыл.
Группа остановилась. Тигр, непрерывно, жалобно скулил, а порой и рычал сквозь вой.
- Да что ж такое?! – сказал мужчина из группы. – Косуля жесткой оказалась?
- Уходим, уходим, - поторопил экскурсовод.
Но мы замерли на месте и, не отрываясь, смотрели на животное, что подняв морду, стонало, совсем не по-тигриному, стоя передними лапами в воде.
…Еще не открыв глаза, поняла, что стоны совсем рядом. С трудом втаскивая себя в реальность, дошло, что стон – то человеческий.
- Оливия, просыпайся! – надо мной визгнула молния полога. – Уезжаем!
Я рывком поднялась, и первое, что увидела – Ион на полу, лежит в углу комнаты, держится за колено, и рука у него вся в крови.
Продолжение следует