Кузьма Сергеевич Петров-Водкин - один из самых выдающихся русских художников XX века. Его произведения – символы эпохи: тревожной, трагической, революционной и наполненной ожиданиями перемен, в которые художник так свято верил.
Он безусловно опередил свое время, а его творческое, философское и литературное наследие становится все актуальнее. С его работами расходится мерч, их широко используют в оформлении книг. Переиздаются его литературные труды. А многочисленные выставочные проекты, связанные с творчеством художника, сменяют друг друга по всей России уже несколько лет подряд. Исследования, посвященные жизни художника также появляются в виде отдельных книг и статей.
К сожалению, звучная фамилия Кузьмы Сергеевича привлекает внимание неучей разных мастей, чьи «труды» становятся хрестоматийной ложью, порочащей честь и достоинство целой семьи. Сегодня в России живут две внучки и несколько правнуков художника.
На днях мне прислали материал одного из пабликов в ТГ, где некие блоггеры вводят в заблуждение свою 30 тысячную аудиторию, громко назвав пост:
«Кузьма Петров-Водкин: как «родилась» фамилия великого художника?»
Причем главной иллюстрацией сделали не автопортрет художника, а ошибочно разместили портрет писателя С.Д. Мстиславского (1876 – 1943) 1929 года, хранящийся в ГТГ.
Но это полбеды. Далее идет текст:
«Дед Кузьмы Сергеевича был в свое время знаменитостью, прославившимся своим неуемным пристрастием к алкоголю. Весь город знал историю, о том как дед Петр, зарезав свою жену кроильным ножом, сам скончался в течение нескольких часов».
В этом абзаце – сосредоточение помноженной лжи. Во-первых, отца Кузьмы Сергеевича звали Сергей Федорович, а Петр – это прадед художника. Во-вторых, он никого не убивал и что мог знать о его "пороках" весь город?
Если бы автор сего безумного поста хотя бы немного ценил собственное слово и продукт, то он бы удосужился прочитать автобиографическую повесть художника «Хлыновск» (кстати, книга находится в свободном доступе сети Интернет), где действительно описывается сюжет с пьющим сапожником, но то был учитель отца Кузьмы Сергеевича - некий Акундин.
В главе «Линии сходятся» Петров-Водкин так описывает этот сюжет: «Плохо кончил Акундин, сапожный мастер. Надо сказать, отец всегда относился с почтением и с благодарностью к своему учителю и нет-нет да принесет, бывало, об Акундине весточку, а весточки становились все хуже: «мерещиться стало Акундину», «в больнице от пьянства лежал Акундин». Однажды отец вернулся с базара бледный, взволнованный, прямо с места события; Акундин зарезал в куски жену свою кроильным ножом, исполосовал самого себя и в страшных муках умер, побежденный водкой. С этого дня отец навсегда перестал пить. Что касается ремесла, ученик его честно воспринял от учителя формулу: прочность сапога — залог его долговечности».
Итак, мы разобрались с корнями бытующего в сети навета на художника, который доверчивые, непрофессиональные или просто бессовестные авторы оформляют в скабрезные посты для соцсетей.
Заключительный абзац не может быть лучше прежнего и выводы соответствующие: «А всех потомков того самого деда Петра, любителя «беленькой», называли то "Петровыми", то "Водкиными". А в итоге два прозвища соединили в одну фамилию Петров-Водкин. И Кузьме Сергеевичу, отпечаток этой не слишком почетной фамилии, пришлось нести всю жизнь».
Ах, как все складненько получилось. И причем здесь фамилия и почет? Тем более, что водка – это всемирный русский бренд. И имя Петрова-Водкина используется в названии ресторанов и кафе.
Чтобы ответить на вопрос откуда же взялась фамилия Петров-Водкин нужно хотя бы немного разбираться в истории возникновения русских фамилий и обратиться к той же автобиографической повести «Хлыновск».
Чаще всего фамилии образуются от имен собственных, Петров сын, или прозвищ, связанных с деятельностью человека, главы семьи – Кузнецов, Бондарь и пр. В период оформления фамилий в России в XVIII– XХ столетиях были нередки случаи использования сразу двух фамилий: либо по отцу, либо «уличное» прозвище. Чаще всего они имели тождественное хождение. Могли записать то Петровым, то Водкиным, а могли и сразу двойную, чтобы не путаться. Так сложилась и двойная фамилия Петровых-Водкиных. В советское время большинство родственников художника оставили себе лишь первую фамилию.
Откуда взялась тема горячительного напитка? Об это пишет сам Кузьма Сергеевич, рассказывая в повести о предках по линии отца, которые поселились в районе Хвалынска, именуемым Вольновка. «В то время и появилась на Вольновке «девка Чернавка». Привез ее разбойник, сруб поставил на трех окнах, наказал любить и жаловать, вернуться скоро обещался. Чернавка вскоре понесла девочку, назвала ее Ефросиньей, а разбойник так больше и не явился: дело разбойное, гиблое…
Чернавка за ум взялась, начала дочь выращивать, и ни себя, ни других не щадила для этого: водка пошла с Вольновки такая, что после нее царской и в рот было не взять.
Вырастила Чернавка дочку, замуж отдала — и вдруг как сгинула. Все бросила и исчезла; то ли тебе в монастырь-скит ушла, то ли в низовья к морю Хвалынскому убежала…
Ефросинья и стала матерью моего прадеда Петра, артельного бурлака нашего плеса, его сын дед Федор эту же профессию сделал оседлой для своих нисходящих: он был ссыпщик хлеба или грузчик. Трезвый, рассудительный Федор Петрович, выделившись из семьи, сумел оставить вдове с сиротами двуполовинчатую избу, в которой родится и вырастет мой отец».
Интересно, что некая Чернавка обладала чудесным рецептом приготовления водки, которая расходилась с Вольновки, но в то же время уже в начале ХIX в. был реальный персонаж – разбойник по фамилии Водкин — прапрадед будущего художника, от него и пошла первая часть фамилии, а вторая от прадеда Петра — волжского бурлака. Возможно, что именно разбойник Водкин и был первым носителем рецептов волшебного зелья? Во всяком случае о его существовании пишут исследователи еще в 1881 году, когда Кузьме было всего 3 года, а о его блестящем будущем никто и не догадывался.