Читая многочисленные публикации о жизни выдающегося русского художника К.С. Петрова-Водкина, удивляешься устойчивости сложившихся штампов. Особенно это касается его ранних лет, проведенных в родном Хвалынске. Казалось, что в автобиографических повестях «Хлыновск» и «Пространство Эвклида» все изложено самим художником. Однако, не стоит забывать, что повести хотя и автобиографичны, все же являются художественным произведением, написанным в непростые годы коллективизации и очередного витка репрессий. Многие факты, имена, да и само название родного города умышленно искажались художником. Чтобы разгадать зашифрованные им тайны, нужно было немало потрудиться и испытать удачу удивительных находок в государственных и частных архивах.
Ранняя биография художника чаще всего выпадает из грандиозного контекста его хвалынского круга, в который помимо родителей – сапожника и горничной, входила самая влиятельная семья города – купцы Михайловы. Именно с их домом связаны 10 лет взросления художника. У Михайловых прислуживали его мама Анна Пантелеевна, отец Сергей Федорович, брат матери дядя Ваня Трофимов (отец мальчика на красном коне) и его жена.
Что сам маленький Кузя делал у Михайловых? Об этом практически никто не пишет, но в одной из служебных автобиографий Петров-Водкин упоминает, что в детстве он занимался огородничеством.
«В любую летнюю жару было прохладно и ароматно в этом саду, где от весенних проталинок до золотых, багряных осенних россыпей листвы находилась мне работа.
Много овощей и цветов, ухоженных моими детскими руками, произвел этот сад. Здесь я на ощупь, вплотную научился понимать законы роста и цветения растений...
И здесь я получил ощущения цветовых спектров в переливах и перекличках между кровавыми бегониями, нежными левкоями и пестротою анютиных глазок…», - пишет он об этом саде в главе «Дом Махаловых», как он назвал в повести Михайловых.
Внимательно читая «Хлыновск», мы можем понять, что Кузьма Сергеевич после возвращения отца со службы в Петербурге, жил отдельно от родителей, скитавшихся по съемным квартирам. Он остался при доме Михайловых, где помогал ухаживать за садом, который он бесконечно любил откуда он ходил на учебу, где он впервые взял в руки кисть и влюбился. В этот сад будет возвращать не раз. Последнее упоминание его будет в письмах 1923 года, уже после разрухи Гражданской войны.
Что упускают искусствоведы и биографы К.С. Петрова-Водкина? Он не просто жил в какой-то там купеческой семье, где прислуживала его мать. Фактически он вращался в центре принятия решений сильных мира сего, потому что Михайловы – это огромный и разветвленный купечески клан, объединивший многие влиятельные старообрядческие семьи Хвалынска, Поволжья и Москвы: Абакумовых, Рязановых, Казариных, Пономаревых, Рябушинских и др. Именно в этом кругу были те, кто пригласил в Хвалынск построить дачу известного архитектора Романа Федоровича Мельцера, именно в этом кругу нашлись те, кто организовал встречу начинающего художника с известным мастером и будущими меценатами.
В конце 2023 году мною, совместно с директором художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина, искусствоведом В.И. Бородиной был подготовлен и издан ранний дневник К.С. Петрова-Водкина. Он охватывает период с 1893 по 1896 годы, когда юный Кузьма покинул родной город и переехал в Самару, где поступил в классы живописи Федора Бурова. В дневнике ярко описаны годы учебы и смерти учителя в 1895 году, а также судьбоносные встречи в Хвалынске, благодаря которым Петров-Водкин переехал в Петербург и поступил в Училище технического рисования барона Штиглица.
Хвалынский контекст помогает нам лучше понять выбор пути художника и то, что иногда этого выбора просто не было.
В 1893 году Петров-Водкин окончил хвалынское городское училище. В этом же году сыну купчихи Прасковьи Степановны Михайловой – Николаю Михайловичу (в «Хлыновске» Митичка) исполнилось 30 лет. Как писал о нем Петров-Водкин – кутилой он был, прожигателем жизни и головной болью овдовевшей матери. К 30 годам он так и не женился. Именно с желанием найти сыну невесту и был связан переезд Михайловых в губернский город Самару. Разумеется, что вслед за барами поехала и прислуга – родители, дядя и тетя Кузьмы Сергеевича.
Почему Самара, а не, например, Саратов? Потому что у Михайловых там были дела, заводик, торговля хлебом, и крупные земельные владения в Самарской губернии, которая при своем образовании в 1850 году отхватила себе всё саратовское Заволжье, включая левобережную часть Хвалынского уезда с михайловскими владениями. Так что экономические связи стали определяющими в выборе нового места жительства не только купцов-миллионеров, но и Кузьмы Петрова-Водкина.
Собственно, с момента отплытия от хвалынского берега детства и начинается дневник «Козьмы Петрова», летопись его восхождения во взрослую жизнь.
Вообще Кузьма Сергеевич уже с этого времени понимал свою особость. Ведь неслучайно же он заказал именное тиснение на обложке дневника, к которому он часто обращается, называя «кранохарий».
В дневнике содержится множество уникальной информации о формировании мировоззрения художника, его ценностей и пути. Там же, в приложениях публикаторами подобраны письма того времени и рецензия из прессы, когда совсем юный Петров-Водкин пытался явить миру свои литературные начинания. Это бесценный источник информации о школе Бурова и самарских страницах жизни художника. Его характере и харизме. Ведь после смерти учителя он не только стал искать собственный выход из ситуации, но и утянул за собой однокашников, которые смогли преодолеть страх неизвестности, поверить в себя и в дальнейшем получить профессиональное художественное образование.
Подробнее о дневнике здесь:https://vk.com/pine_island?z=video-74143576_456239177%2Fvideos-74143576%2Fpl_-74143576_-2