Начиная с середины 18 века в России, как и во многих других европейских государствах наступает затяжной период галломании – страстного почитания французской культуры и языка. Все новейшие либеральные и позитивистские идеи Просвещения проникали в Россию в основном через труды французских мыслителей, считавшихся в то время передовыми. Не только интеллигенция, но даже сама императрица Екатерина Великая была очарована смелыми проектами Вальтера, Дидро и Руссо, с некоторыми из них она вела многолетнюю переписку. Вскоре, вскормленное этими философами новое поколение французов неожиданно перешло от слов к действию и совершило в 1789 году первую в стране революцию, изменив весь политический строй Франции. Последовавшие за тем кровавые события поразили и напугали монархии других европейских государств. И опасения их были не напрасны – в кругах интеллигенции либеральные революционные идеи приобретали все большую популярность. Ящик Пандоры был открыт, допустимость свержения монархии закрепилась в сознании людей, «если во Франции можно, то почему у нас нельзя?»
Возможно, если бы не революция 1789 года, Екатерина не так бы резко отреагировала на критику власти Радищевым в 1790 году (арест и ссылка на 10 лет в Сибирь), которого все русское просвещенное общество искренне жалело… С этого момента между монархической властью и либерально настроенной интеллигенцией сформировалось некоторое напряжение, выражавшееся в идеологических разногласиях. Тогда и внутри самой интеллигенции произошло разделение на консерваторов и либералов. Со смертью императрицы и после четырехлетнего правления ненавистного многим Павла, русское общество ожидало кардинальных изменений. И, действительно, поначалу Александр I, чрезвычайно популярный в высшем свете, начал проводить реформы. Его либерально настроенными друзьями был основан «Негласный комитет», в котором разрабатывались самые смелые решения по государственному переустройству. Но, вскоре императора увлекли наполеоновские войны, свое активное противодействие оказали и консервативные круги, поэтому многие разработанные проекты так и не были осуществлены. К тому же Россия много лет вела войну с либеральной Францией, что вело к снижению популярности прогрессивных идей стратегического врага. Отечественная война 1812 века привела к всплеску патриотизма и снижению галломании. Но в тоже время часть общества, особенно молодого поколения, участвовавшего в заграничных походах, ожидала изменений и в своем отечестве. Однако, как уже говорилось, кардинальных реформ не последовало, т.к. Александр пересмотрел свои взгляды и не стал отказываться от абсолютной власти.
Сразу после окончательной победы над Наполеоном в 1815 году, в России стали формироваться политические кружки, планирующие либо полностью свергнуть монархию, либо ограничить ее власть. Одним из основных требований была и отмена крепостного права. С каждым годом количество участников росло, а политические программы все более радикализировались. Ведущие члены тайных обществ понимали, что добровольно существующая в России власть свои позиции сдавать не будет, поэтому потребуется ее революционное свержение. Сразу возникал вопрос о судьбе самой императорской семьи. В Северном обществе, базирующемся в столице, было решено убить императорскую семью. То есть путь ко всеобщему благу, новоиспеченные революционеры видели только – через кровь и смерть. Этот принцип не изменился и через сто лет, разница была только в числе жертв. Так как на кон была поставлена собственная жизнь, то и меры могли быть только равнозначными – смерть императора или собственная казнь. Как говорится «Либо пан, либо пропал». Именно в первой четверти 19 века была заложена основа всего дальнейшего революционного движения в России.
Неожиданная смерть императора Александра I и временное безвластие в связи с отказом от престола Константина, вынудила заговорщиков выступить раньше намеченного срока не в 1826 году, а 14 декабря 1825 года, в день официального провозглашения Николая новым императором. Был назначен и цареубийца – выходец из обедневших дворян Петр Каховский, отличающийся особенной «пылкостью» и «свободолюбием». Но несмотря на всю браваду, он так и не решился убить нового императора, зато выстрелил в спину герою Отечественной войны и губернатору Санкт-Петербурга графу М.А. Милорадовичу, избежавшему смерти в многочисленных военных компаниях с французами. Умирая он повелел освободить от крепостной зависимости своих крестьян – порядка 1500 душ. Так что требования революционеров были «частично» удовлетворены… [284]
Восстание было быстро подавлено, пятеро зачинщиков повешены, более 120 участников разжалованы и сосланы на каторгу. Провал декабристов случился по нескольким причинам: в тайных кружках не было единого мнения по переустройству государства, теоретическая и идеологическая основа была слаба и противоречива; действия декабристов были плохо согласованы, велись неуверенно и неумело; и, главное, у восставших не было общественной поддержки – большинство представителей интеллигенции осудили их выступление, солдаты, выведенные из казарм были попросту обмануты, крестьяне и другие сословия в восстании не участвовали и даже не знали о существовании тайных обществ. Таким образом, все восстание вылилось по сути в офицерский бунт, смутивший небольшую часть солдат. [285]
После этого в обществе произошло разочарование в либеральных и революционных идеях. Больше всего поражало то, что восстание подняли военные – участники Отечественной войны, братья по оружию. Как можно было такое понять? Казалось они не могли быть врагами друг другу, после победы в такой сложной и кровопролитной войне с Наполеоном. Неужели сплоченное святым чувством патриотизма, любви к отечеству общество могло допустить такое? Это хорошо сознавал и убитый Милорадович, вскричавший на Сенатской площади «Слава Богу! Здесь нет ни одного русского солдата!» и этим как бы исключая декабристов из славного ряда героев войны [цитата по 284].
Понятна и реакция молодого царя Николая I, который смертельно испугался. В революции он видел не только угрозу собственной жизни, но и всему государству, а значит и народу. Требовалось обеспечить безопасность всей системы, всего общества от этих безумных идей, приносящих только насилие и смерть. Предыдущее беспечное правление брата казалось теперь весьма легкомысленным, никаких превентивных мер для предотвращения катастрофы 14 декабря не предпринималось. Обнаружение тайных политических кружков явилось полной неожиданностью для власти. Необходимо было установить контроль над всеми подозрительными людьми и собраниями. В стране был взят курс на построение строгого полицейского порядка. Однако критика власти при этом не прекратилась, нельзя сказать, что цензура и МВД блокировали любое общественное движение. В обществе в то время начала разворачиваться долгая многолетняя дискуссия между западниками, сторонниками развития страны по примеру европейских держав, и славянофилами, утверждавшими, что у России свой особый путь развития. Властям не нравились ни те, ни другие, любая дискуссия казалась царю подозрительной.
Можно констатировать что именно либерализм породил первые революции и восстания в Европе и России. Социализм же приобрел популярность, только во второй половине 19 века. А вообще наиболее радикальные идеи либерализма и социализма имели много общего и часто шли нога в ногу, дополняя друг друга, что особенно хорошо видно из последующих событий, которые опишем позже.
Начиная с 50-х годов, как уже упоминалось, страна переживала серьезный экономический и социальный кризис, в основном связанный с деградацией феодально-крепостнической системы. Возрастало недовольство политикой императора, снова стали собираться запрещенные кружки и сообщества. Реакция царя была резкой – участников хватали, арестовывали и отправляли на каторгу. Так был ликвидирован и кружок Петрашевского В.М., где в числе арестованных оказался Ф.М. Достоевский.
Казалось бы, начавшиеся реформы Александра II должны были снизить политическое напряжение в стране, т.к. сам сдвиг в сторону либеральных идей обезоруживал оппозиционную к власти интеллигенцию, но вышло все наоборот. О причинах наступления новой волны недовольства мы уже говорили выше – это и несовершенство самих реформ и амбиции конкретных революционных групп.
Политические убеждения общества развивались в рамках двух популярных тогда отечественных философских направлений – западничества и славянофильства, у которых были свои талантливые и известные сторонники среди ярких представителей интеллигенции – писателей, художников, ученых и т.д. В обоих течениях были свои радикалы и консерваторы. Консервативные западники считали, что в России должна сохраниться монархия, ограниченная конституцией и парламентом. Их более радикальные единомышленники считали допустимым революционное свержение власти и формирование либеральной демократической республики. Консервативные славянофилы больше тяготели к абсолютной монархии. А радикалы – также к революции и республики, но не такой как в Европе, а социально справедливой, особой, такой какой ни у кого не было.
Однако, такое разделение следует считать довольно условным, т.к. часто одни направления в рамках единого учения могли вступить в резкое противоречие с другими, это был обычный процесс развития общественной мысли. Как писал Герцен, стоявший у истоков этих направлений: «Недавние друзья, а теперь принципиальные противники, расходились в разные стороны, обнимаясь друг с другом «со слезами на глазах» [цитата по 286]. Так, позже революционные социалисты стали главными врагами монархистов-черносотенцев, хотя оба этих направления были народническими.
Сторонники легальных форм, либералы действовали через печать и земство. Быстро развивалась либеральная журналистика, с 1863 года начала выпускаться крупнейшая либеральная газета «Русские ведомости». В конце 1850-х активизировали свою деятельность и радикальные оппозиционеры. Здесь прочную позицию заняли как раз славянофилы: А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский. Так, Герцен, переехавший в Европу еще в 1847 году, быстро разочаровался в западном либерализме и французской революции. К принятию социалистических идей Герцена сподвигло и жесткое подавление французских рабочих во время Июньского восстания 1848 года, произошедшее на его глазах. У него сформировалась специфическая система взглядов об культурной обречённости, «умирании» старой Европы и о перспективах России и славянского мира, который призван осуществить социалистический идеал. В качестве такого идеала Герцен видел крестьянскую общину, как самую социально справедливую модель общества, на которую следует ориентироваться в будущем. Крестьянское общинное землевладение, крестьянская идея права на землю и мирское самоуправление явятся, по Герцену, основой построения социалистического общества. Идею «общинного социализма» поддержал и Чернышевский, а его одиозный роман «Что делать?» стал настольной книгой всех будущих русских революционеров.
После краха декабристов и многолетней политики Николаевского правительства в отношении революционного движения, радикалы середины 19 века окончательно разочаровались в интеллигенции – в ее способностях свергнуть власть «сверху». Нужно было найти иную силу, которая бы сумела перестроить все государство. Тогда обратились к самому многочисленному классу империи – крестьянству. Именно на народ была возложена главная миссия по преобразованию страны, крестьяне должны были провести революцию «снизу». Уж такую «революционную массу» никакое царское правительство удержать не сможет. Для радикалов со славянофильской идеологией это был вполне закономерный вывод. Так, в России с начала 1860-х было основано новое широкое политическое и философское движение – народничество.
Продолжение следует.
Предыдущие части главы 2.7:
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.
