Как-то жил-был на свете Иванушка-дурачок. Ничего в своей жизни он особо делать не любил, а всё только на печи возлежал, да в золе ковырялся.
И вот отправила его однажды матушка в лес по грибы, да по ягоды. Идти Ивану совершенно не хотелось, но маменька ему розгами пригрозила, и он сию же минуту передумал - прихватил пару лукошек, в одно положил ломоть хлеба, кусок сала, луковицу, да и отправился восвояси.
Вот он ходит-бродит по лесу в поисках грибов да ягод, но всё никак не может найти. Скоро уже и солнце за горизонт спрячется, а в лукошке всего-то один-единственный гриб.
- Ох и заругает же меня матушка, - беззлобно бормотал себе под нос Иванушка-дурачок, да всё глубже заходил в дремучий лес.
И вот выходит он на цветочную поляну, а там дивная Жар-птица в силки попала и всё никак не может вырваться. Глаза у той дивной птицы горели, словно два огненных рубина чистейшей воды, а оперение, как будто из самой радуги было соткано.
Увидела птаха нашего грибника и тут же взмолилась человеческим голосом:
- Иванушка, спаси меня! Выручи из беды! Я для тебя, что хочешь сделаю, только не оставляй меня здесь одну… на погибель.
- Хм, а отчего бы и не помочь, - согласился с ней Иванушка-дурачок и тут же вызволил пташечку из силков.
Она величественно расправила крылья, да низкий поклон ему отвесила:
- Благодарю тебя, Иванушка, - молвила она, - а теперь настала моя очередь - исполню для тебя всё, чего только пожелаешь.
Призадумался Иван, а потом и говорит:
- А сделай-ка ты так, чтобы зола в печи была двух цветов, и чтобы я мог зелёную от серой отделять.
- Послушай, Иванушка, ты бы прежде хорошенько подумал, - молвит ему птаха, - быть может, у тебя и другие желания имеются?
Ещё пуще прежнего призадумался Иван, и тут его взгляд упал на лукошко, в котором находился единственный гриб.
- Есть! - радостно воскликнул он, - меня вот давеча маменька по грибы в лес отправила, а я сколько не ходил, не искал, а всего-то только один и нашёл. Боюсь, что заругает меня матушка, да ещё и, чего доброго, розгами выпорет. Так что, сделай-ка ты мне полное лукошко грибов!
Делать нечего, птаха печально вздохнула да и выдернула из своего роскошного хвоста радужное перо. Протянула его Ивану и говорит:
- Держи, Иванушка, перо моё красочное и запомни - оно волшебное. С этих пор, к чему бы ты им не прикоснулся - всё тут же удвоится. Береги его, как зеницу ока, и помни, это поистине бесценный дар, который ещё не единожды тебе в жизни пригодится.
Промолвив всё это, дивная птаха взмахнула своими искрящимися крыльями и улетела. И там, где она пролетала, появлялась волшебная радуга с искрящимися мириадами звёзд.
А Иванушка-дурачок помахал в руках пером, а потом взял, да и к единственному своему грибу прикоснулся. И, о чудо! Их действительно стало два - не солгала ему птица!
Он на радостях снова прикоснулся, но уже к двум сразу - и теперь уже в лукошке оказалось их четыре. Сколько же было радости и щенячьего восторга - словами не передать. Он так увлёкся, что не заметил как и время пролетело, а перед ним уже стояло два полных лукошка грибов.
Побрёл он радостный домой, сам своему счастью не веря, когда ему навстречу барин идёт - тоже в лес по грибы пришёл. Как увидел барин, что у Ивана-то аж цельных два лукошка с горой, так зависть его и заела - у него-то совсем в корзине пусто. Остановил он Ивана, да и вопрошает:
- Послушай-ка, братец, это откуда же у тебя столько грибов-то взялось, а? Я вот целый день уже брожу, а ни одного так и не нашёл.
И тут Иванушка-дурачок выложил всё барину, как на духу: и про дивную пташку, и про радужное перо.
Ну, тут уж барин совсем от зависти чуть не лопнул, и задумал он Иванушку обмануть, дабы завладеть пером его волшебным. Однако, что бы он тому не предлагал, Ваня только отмахивался от него:
- Ну, и на кой ляд мне, дядя, твоё золотьё? - вопрошал Иван, - когда я запросто могу взять у лавочника золотую монету, да и намолотить себе таких, сколько душе угодно будет.
- Ну, коли так, тогда хотя бы сделай доброе дело, - взмолился барин, - пойдём со мной в мои палаты, там у меня сундуки с сокровищами стоят. Так ты прикоснись своим волшебным пером к каждому из них, хотя бы по одному разочку, а взамен я позволю тебе и для себя наделать их, сколько твоей душе будет угодно.
Поразмыслил Иванушка-дурачок, да и согласился. “Вот маменька-то как обрадуется! - блаженно рассуждал он, - там глядишь, и не станет мне более препятствовать золу перебирать”.
Не успели они зайти в палаты, как барин тут же его к сундукам своим проводил. Иванушка вынул перо своё радужное и прикоснулся к первому сундуку с каменьями драгоценными - тут же на его месте два таких же возникло, вместо одного.
И так увлёкся наш Ваня, что до самого утра проходил, касаясь пером ко всему, что только на пути ему попадалось. И стало сундуков там видимо-невидимо, все и счесть невозможно.
И вот выходит он утром уставший, но жутко довольный собой, а барин к нему в ножки-то и кидается, да слёзы благодарственные льёт:
- Ну, спасибо тебе, мил человек! - раболепно причитает он, - я тепереча побогаче самого царя-батюшки буду! И как же мне теперь тебя отблагодарить-то, благодетель ты мой?
- Да, мне бы поскорее до дому добраться, - говорит Иван, - ведь там маменька меня моя ждёт, да волнуется.
Барин тут же вывел ему самого дорогого и ретивого коня. Прикоснулся Иван к нему своим пером - и вот их на полянке стоит уже двое. Оседлал он одного из них, да и поскакал восвояси.
Скачет, скачет Ванюша по полю, а тем временем чудо-перо, которое висело у него на поясе, при каждом скачке к ноге Ивана прикасалось.
И вот пока Иванушка добирался до дома, по пути столько дурачков расплодил, сколько звёзд на ясном небе. И разбрелись они все по свету, кто куда, да только и знали, что в золе ковыряться.
А пока Иванушка домой возвращался, то уже ближе к дому где-то перо своё радужное и посеял. Ох и выпорола же его маменька! А потом обратно на печку отправила.
А те дурачки, говорят, и по сей день по миру бродят…
***
Роман Седов в обработке Эллины Владис
