Когда я был ребенком и пошел в школу в конце 1980-х гг., у меня был проигрыватель пластинок, на котором я слушал разные сказки. Но так как пластинки были большим дефицитом и детских записей было не так уж и много, я периодически, после того как до дыр заслушивал свой возрастной контент, обращался к взрослому сегменту грампластинок.
А там было практически полное собрание песен Владимира Высоцкого, причем мне 7-8 летнему пацану нравились как юмористические произведения автора «Письмо в редакцию», «Почему аборигены съели Кука», так и серьезные, я бы сказал исторические, такие как «Баллада о детстве». Специально накануне переслушал ее и обнаружил для себя как историка большое количество фактов из советской эпохи 1940-1950 гг. А шикарный саундтрек к фильму «Стрелы Робин Гуда» - «Баллада о любви» - просто снимаю шляпу.
Творческая жизнь Высоцкого — это более 600 песен и стихов, 20 ролей в театре и около 30 ролей, сыгранных в кино. Фильмы с его участием всегда находят место в телевизионной сетке телеканалов. Самые популярные картины с Высоцким — "Стряпуха", "Короткие встречи", "Служили два товарища", "Вертикаль" и мой любимый сериал по роману братьев Вайнеров «Эра милосердия» - "Место встречи изменить нельзя". Неудивительно, что Владимир Высоцкий среди многочисленных бардов до сих пор остается немеркнущей звездой.
Упрямо я стремлюсь ко дну
Упрямо я стремлюсь ко дну:
Дыханье рвётся, давит уши…
Зачем иду на глубину?
Чем плохо было мне на суше?
Там, на земле, — и стол, и дом.
Там я и пел, и надрывался;
Я плавал всё же, хоть с трудом,
Но на поверхности держался.
Линяют страсти под луной
В обыденной воздушной жиже,
А я вплываю в мир иной
Тем невозвратнее, чем ниже.
Дышу я непривычно — ртом.
Среда бурлит — плевать на среду!
Я погружаюсь, и притом
Быстрее — в пику Архимеду.
Я потерял ориентир,
Но вспомнил сказки, сны и мифы:
Я открываю новый мир,
Пройдя коралловые рифы.
Коралловые города…
В них многорыбно, но не шумно:
Нема подводная среда,
И многоцветна, и разумна.
Где ты, чудовищная мгла,
Которой матери стращают?!
Светло — хотя ни факела,
Ни солнца мглу не освещают!
Всё гениальное и не-
Допонятое — всплеск и шалость —
Спаслось и скрылось в глубине —
Всё, что гналось и запрещалось…
Дай бог, я всё же дотону,
Не дам им долго залежаться!
И я вгребаюсь в глубину,
И всё труднее погружаться.
Под черепом могильный звон,
Давленье мне хребет ломает,
Вода выталкивает вон,
И глубина не принимает.
Я снял с острогой карабин,
Но камень взял — не обессудьте! —
Чтобы добраться до глубин,
До тех пластов, до самой сути.
Я бросил нож — не нужен он:
Там нет врагов, там все мы — люди,
Там каждый, кто вооружен, —
Нелеп и глуп, как вошь на блюде.
Сравнюсь с тобой, подводный гриб,
Забудем и чины, и ранги,
Мы снова превратились в рыб,
И наши жабры — акваланги.
Нептун, ныряльщик с бородой,
Ответь и облегчи мне душу:
Зачем простились мы с водой,
Предпочитая влаге сушу?
Меня сомненья, чёрт возьми,
Давно буравами сверлили:
Зачем мы сделались людьми?
Зачем потом заговорили?
Зачем, живя на четырёх,
Мы встали, распрямили спины?
Затем — и это видит Бог, —
Чтоб взять каменья и дубины.
Мы умудрились много знать,
Повсюду мест наделать лобных,
И предавать, и распинать,
И брать на крюк себе подобных!
И я намеренно тону,
Зову: «Спасите наши души!»
И если я не дотяну —
Друзья мои, бегите с суши!
Назад — не к горю и беде;
Назад и вглубь — но не ко гробу;
Назад — к прибежищу, к воде;
Назад — в извечную утробу.
Похлопал по плечу трепанг,
Признав во мне свою породу…
И я выплёвываю шланг
И в лёгкие пускаю воду.
Сомкните стройные ряды,
Покрепче закупорьте уши.
Ушёл один — в том нет беды,
Но я приду по ваши души!
