Ребенок пострадал во время рыбалки (первая часть). Касание провисшей линии высоковольтных передач мокрой леской поразило электро- дугой с возгоранием одежды 30% кожи юноши, включая лицо и глаз. К 3-ему дню после ожога родители пообщались с различными частными скорыми и остановились на нашей. Я прибыл с реанимационной бригадой, чтобы в её составе заниматься подготовкой и транспортировкой в новый стационар. С клиникой договорился заранее, осталось безопасно перевезти ребенка в ожоговый центр.
Ребенку был обеспечен наркоз и начата искусственная вентиляция легких, затем мы его бережно переместили в реанимобиль. Во время транспортировки лечение продолжалось: капельницы, обезболивание, наркоз, ИВЛ, контроль важных показателей, ручная корректировка параметров ИВЛ и доз вводимых препаратов – помощь не отличалась от отделения интенсивной терапии современного стационара.
Вид пациентов через несколько дней от ожогов меня удручает. Из пораженных поверхностей сочится отделяемое странного для обывателей запаха и консистенции, с ним пациент теряет силу (белок и электролиты). Уход за такими больными сопровождается частой сменой стерильных пеленок и повязок. Лечение в стационаре обязательно учитывает потери белка и включает его внутривенное введение. Для меня горестно за пациента видеть и понимать, что это лишь начало пути. В нём нет права что-то не доделать или сделать не вовремя (хоть работаю я в больнице, хоть на скорой).
Без признаков шока, с сохранной функцией почек и со стабильными показателями аппаратного дыхания и сердечной деятельности – пациента уже принимают в больнице. Не близкий путь из Смоленской области в московский ожоговый центр завершился. Больницу покидать не спешил. Общение с ребенком до перевода на ИВЛ оставило в душе какой-то осадок от несправедливости произошедшего. Очень приличный мальчик, с чувством юмора, харизмой, с уважением к старшим. Редкая радость для родителей. При мне Юру (вспомнил имя юного пациента) в отделении реанимации осмотрели хирурги и началась подготовка к операции. Требовалось скорее удалить множество обожжённых тканей, без чего исход заболевания был бы однозначно фатальным. Попутно коллеги обсудили второй этап помощи, связанный с травмой глаза и пластикой кожи лица.
Некрэктомия - хирургическое удаление (иссечение) отмерших тканей, призванное при ожогах снизить тяжесть ожоговой болезни. Это требуется при глубоких и распространенных ожогах. В отсутствии такой помощи, из мертвых тканей в кровь продолжит поступать всё большее и большее количество повреждающих факторов – пострадают все органы, возникнет необратимая недостаточность их функции и последующая гибель всего организма.
Вот что такое ожоговая болезнь, от её тяжести напрямую зависит прогноз на выздоровление. Существенно снизить тяжесть ожоговой болезни можно только убрав отмершие ткани, чем раньше- тем лучше. Первыми на ожоговую болезнь реагируют почки. У пациента страдает самостоятельная продукция мочи, а не выведенные почками вещества дополнительно утяжеляют ситуацию, и колесница судьбы все быстрее уносит больного в пропасть.
Когда мы освободились, я пообщался с коллегами реаниматологами, вспомнили общих пациентов. Поговорив про судьбу некоторых из них, отправились на базу сдавать смену. Мыть, пополнять, заряжать, сдавать документацию. Начинался новый день. Неподалеку, в одном из лучших ожоговых центров страны, решалась судьба доставленного пациента.
На следующий день впечатление от беседы с Юрой не давало покоя за его судьбу. Я позже снова отчитывал себя за то, что выполнив дело, погружался не в свой этап ответственности. С какого-то времени, мой человеческий и врачебный мозг в своих процессах не признает границ, ограничений, должностей, только стремление к информации и неискаженному эмоциями информационному полю.
После утренней пробежки и турников желание отследить лечение Юры привело к поиску нужных контактов. В больнице была пересменка (суббота, приходила новая смена врачей, ознакомлялась с пациентами). Я выждал 1 час, чтобы наверняка получить актуальную информацию о состоянии.
Вины хирурга, как мне сказали, не было. Но в операционной всё пошло «не так». Шанс выжить ополовинился. В одном из обугленных участков кожи оказался не типично расположенный кровеносный сосуд. Веточка плечевой артерии, которой в норме там быть не должно, была повреждена в процессе удаления некротизированных тканей и случилось сильное кровотечение. Оно оперативно было остановлено прошиванием, но привело к значимой для состояния больного кровопотере, потере белка и гемоглобина, критически важных для восстановления тканей после ожогов и операции.
Переливание препаратов крови и альбумина, другое комплексное лечение – проводили в течение 5 дней. Аккуратно, чтобы не усугубить уже случившуюся почечную недостаточность. Но она произошла в тяжелой форме. В течение следующих 4 дней подключили гемодиализ. Ослабленного всем, что произошло, Юру следом настиг сепсис (заражение крови).
На 14ые сутки болезни сердце ребенка остановилось. Дважды за сутки его «запускали», оно позже «останавливалось». В третий раз окончательно.
Так не хотелось писать плохую концовку, и после предыдущей истории с падением с 8 этажа. Хотелось бы разбавить чем-то светлым и обнадеживающим. И главное- есть чем. Но это жизнь – 1, и есть приоритетность написания тем утвержденная голосованием читателей в телеграмм канале – 2. Поэтому, как есть.
Можно роптать на судьбу, несправедливость, или же принять – что это всё и есть часть прекрасной (как дар) и одновременно сложной (как место работы над собой) и непонятной во многом (на уровне понятий о справедливости) жизни, которую предстоит с достоинством прожить каждому. И по возможности, учиться на таких примерах – от чего оберегать себя и близких.
