Из Фраскатти в старый Рим
Вышел Петр Астролог.
Высоко чернел над ним,
Неба звёздный полог.
Он глядел туда, во тьму,
Со своей равнины,
И мерещились ему
Странные картины.
С этими замечательными строчками Николая Морозова я, как и многие любители фантастики, познакомился в сборнике "Эллинский секрет", где они присутствовали в качестве эпиграфа к роману Сергея Снегова "Люди как боги". В то время я ещё не ничего знал о личности легендарного Шлиссельбуржца, да и по младости лет особо не задавался вопросом, кто же такой этот самый Пётр. Видимо потому, как и многие другие читатели, был несколько разочарован, прочитав полный текст стихотворения, но не увидев связи с первоисточником. Уже в начале восьмидесятых, разыскивая фантастику в журнальной периодике, наткнулся на статью в журнале «Техника и наука» за авторством профессора Постникова, посвящённую астрономической теории Николая Морозова, в которой, в частности, сообщалось, что поверкой идей Морозова:
занялись, по моей инициативе, несколько лет назад доктора физ.-мат. наук А. Мищенко и А. Фоменко. О старой и новой хронологии мы здесь говорить не будем, а вернёмся к стихотворению, которое, как говорит сам Морозов, является вольным переводом рассказа из «Деяний Апостолов», X, 15. , а Пётр-астролог не кто иной как апостол Пётр. Далее Морозов в четвёртой главе седьмой книги "Истории человеческой культуры в естественнонаучном освещении" более известной как "Христос", где и напечатано стихотворение, пишет:
Из «Деяний Апостолов» мы догадываемся, что Петр был по своей профессии астрономом. Там образно рассказывается, что когда он однажды созерцал небо вечером, к нему трижды спустилась «небесная скатерть» (т. е. карта неба) со всеми ее астрологическими зверями, и голос с неба приказал ему съесть их, подобно тому, как приказано было и Иоанну в Апокалипсисе съесть целый зодиакальный круг под эмблемой свитка папируса. Кроме того, — по словам евангелия, — он был «ловец рыб» и притом «сетью», а я уже указывал, что это — аллегория, основанная на том, что астрономы средних веков именно и ловили созвездие Рыб в сеть небесных параллелей и меридианов, потому что в Рыбах, с начала нашей эры, находилась точка весеннего равноденствия, а определить ее положение и попятное движение было чрезвычайно важно для установления точной длины климатического земного года. Это, конечно, не значит, чтобы Симон-Петр, если когда-нибудь существовал подобный человек, никогда не развлекался и реальным рыболовством в реках или озерах около своего города...
Из Фраскатти в Старый Рим
Вышел Пётр Астролог.
Свод небес висел над ним
Будто чёрный полог.
Он глядел туда, во тьму,
Со своей равнины,
И мерещились ему
Странные картины.
Пeтр сказал: "Не лeгок путь!
Утомились ноги!"
И присел он отдохнуть
С краю у дороги.
Видит: небо уж не грот
С яркими звездами,
Это спущена с высот
Скатерть со зверями.
В ней даны ему, как снедь,
Гидры, скорпионы,
Козерог, центавр, медведь,
Змеи и драконы.
Он подумал: "Это - бес!
Чертово глумленье".
Но услышал глас с небес:
"Ешь их во спасенье!"
- "Что ты, Боже, мне сказал? -
Молвил Петр укорно, -
Никогда я не едал
Нечисти злотворной".
Но спустилася с высот
Скатерть еще ниже.
Лезут звери прямо в рот,
И все ближе, ближе!
Петр вскочил. «Прескверный сон!
Как тут разобраться!»
И спешил скорее он
До дому добраться.
Так, начиная с первых строк фантастического романа, Снегов проводит евангелистские аллюзии в так называемой космической опере, да и многие образы становятся понятнее, при соотнесении со стихотворными строчками Морозова.
P.S. В первой строфе есть некоторые разночтения с оригинальным текстом, скорее всего эпиграф добавлялся по памяти, возможно книги под рукой не было.
P.P.S.
В заключение небольшой отрывок из фантастического романа, в котором нашлось место и для нескольких строк об учёном и поэте:
эта приставка к фамилии означает, что он провел в Шлиссельбургской каторжной тюрьме ни мало ни много — двадцать лет. И чтобы скоротать время, напридумывал там немало интересных гипотез. Эта возникла у него в самом конце прошлого века. По нынешним временам она выглядит несколько наивно, но верна ее суть — идея, которую я распространяю на все времена: человечество породил некий глобальный, космический процесс. Наша цивилизация объективно — проявление его. Но поэтому же в развитии мира заключена и его гибель.
Владимир Савченко
