начало
Из поездки Маша вернулась неузнаваемой. Отдохнувшая и помолодевшая, она словно скинула десяток лет с плеч. О причине столь разительной перемены Оля догадалась сразу и попыталась вернуть подругу на землю.
-Машенька, подружка моя, - говорила она ей, - я очень хорошо знаю Виталия Ивановича. Это не тот человек, который может оценить большое чувство. И не тот мужчина, которому можно довериться и на чье плечо опереться. Его всегда заботило лишь собственное благополучие. Для него женщины далеко не предмет поклонения и обожания. Да, он умный и приятный в обхождении. Но он делец. Он расчетливый, рациональный стопроцентный потребитель. И если любит, то только себя, родимого. Так что не строй иллюзий на его счет и ограничься приятными воспоминаниями. Ты хорошо дохнула, почувствовала себя женщиной, вот и славно!
Но Маша ничего не желала слышать. Она любила, была уверена, что любима и бесконечно счастлива в своих надеждах и мечтаниях! Однажды устав выслушивать наставления подруги, она вспылила.
-Да, ты, Оленька, никак ревнуешь! Наверное, очень досадно, что за столько лет не смогла прибрать его к рукам. Виталий рассказывал, что ты пять лет ждала его развода с женой. А со мной он свободен. Улавливаешь разницу? Поэтому и бесишься, что у меня все так удачно складывается. Только устал он от умных. Понимаешь? Устал. Последняя его жена, говорят, при разводе солидный кусок от бизнеса оттяпала. А я девушка простая, незатейливая. Люблю просто, в чужие дела не лезу, своими проблемами не гружу. Поэтому я очень прошу тебя, милая подруга, не встревай ты в наши отношения!
-Машка, Машка! – Оля покачала головой, - ты точно муха в паутине. Ты меня не слышишь и мне жаль.
-Давай я сама скажу, что тебе жаль, - неожиданно зло перебила ее Маша и, плюхнувшись в кресло, наигранно рассмеялась.
-Тебе жаль, что упустила такого мужика! Что же тогда не поехала с ним отдыхать? Звал ведь. Знаю. Ага, гордыня взыграла? Мы выше содержания, нам чувства подавай! А теперь что? Локотки кусаешь? А хочешь знать, что он о тебе думает?
-Нет, не хочу! – Оля схватила сумку и почти выбежала из комнаты, вышла из квартиры, в сердцах лопнув дверью.
Почти три месяца подруги не перезванивались. Оля не выдержала первой. Но телефоны и у Маши и у Ани были выключены. Домашний тоже не отвечал. Заподозрив неладное, она поехала к подруге домой.
Оля продолжала держать палец на кнопке звонка, хотя за дверью квартиры не было слышно никаких признаков жизни. За ее спиной распахнулись двери лифта, и полная женщина в цветастом платье прошла мимо к соседней квартире.
-А вы к кому? - она подозрительно покосилась в ее сторону.
-К Маше. Но, кажется, никого нет дома. Наверное, они у родителей в деревне.
-Значит, вы ничего не знаете? – удивилась соседка и горестно покачала головой. - Их еще на прошлой недели похоронили.
-Кого их?
-Машу и ее дочь Анечку.
-Что?!…
Пол стал уходить из-под ног, и чтобы не упасть, Оля привалилась спиной к стене. Она вдруг ощутила в самом сердце такую острую, такую жгучую боль, какой никогда еще не испытывала в жизни.
-Вам плохо? Так вы зайдите ко мне, - соседка широко распахнула свою дверь и посторонилась, уступая проход. – Проходите. У меня чай с травами заварен. С мелиссой и чабрецом. А хотите, что покрепче налью?
-Мне бы валерьянки или еще чего-нибудь…- Оля благодарно кивнула ей, отлепилась от стены и, пошатываясь, зашла в квартиру.
-Сейчас принесу валерьянку. А вы родственница им будете?
-Нет. Я подруга Маши. Еще со школы дружим. То есть дружили…- поправилась она и задохнулась от подступивших рыданий.
Когда Оля немного успокоилась, Марина Сергеевна, так звали соседку, заботливо напоила ее чаем и поведала подробности трагедии. Это случилось две недели назад в субботу. Маше позвонили и сообщили о происшествии. За городом на дачном шоссе столкнулись грузовик с иномаркой. В сумочке пострадавшей нашли телефон ее дочери.
Маша бросилась в больницу, но Анечка скончалась за несколько минут до прихода матери. Позже выяснилось, что Аня и водитель легковушки, который погиб на месте аварии, были сильно пьяны. Маша вернулась домой поздно, а утром следующего дня пришел ее бывший муж и обнаружил Машу уже неживой.
Слушая женщину, Оля сидела в болезненном оцепенении, неподвижно глядя на стену перед собой. На некоторое время к кухне воцарилось тягостное молчание.
-О причине смерти что говорят? – наконец, глухо, через силу выдавила она из себя
-Так, по- разному. Одни, что сердце не выдержало такого горя. А другие, будто снотворного она слишком много выпила. Но что до меня, - заговорщицки произнесла Марина Сергеевна, - я уверена, что Маша отравилась.
-Почему вы так решили? – отрывисто спросила Оля, глядя поверх головы женщины.
-Мне кажется, что она не смогла пережить своей вины перед дочерью!
-Какой вины? – насторожилась Оля. - Вы что-то знаете? Между ними что-то произошло? Да?
Марина Сергеевна молча кивнула.
-Я вас очень прошу. Ради Бога, расскажите мне все, что знаете. Это очень, очень важно для меня!
-Я здесь живу не давно. Не люблю сплетен, да и зачем наговаривать на покойниц? - женщина выразительно посмотрела на стену, за которой была квартира Маши.- Но раз вы ее подруга, то скажу. Так вот. Утром накануне того дня, когда случилось это несчастье Маша с дочерью сильно ругались. Раньше такого ни разу не было. Вы же знаете, Маша была мягкой и терпеливой. Да и вообще шумели они очень редко, разве когда приятели к Анечке приходили. А тут они так ругались! Так ругались! И гремели. Будто посуду били. Или еще чего-то. Особенно кричала Маша. Я подозреваю, что они с дочкой даже подрались.
Подрались?! Оля отказывалась верить услышанному. Чтобы Маша подняла руку на свою дочь?! Нет, в это невозможно поверить.
-Понимаете, - продолжала рассказывать Марина Сергеевна,- я стояла с мусорным ведром у лифта, когда из квартиры выскочила Анечка. Она была вся растрепанная и в слезах. В одной руке у нее была сумка, а другой она держалась за пылающую щеку.
-Ну а потом?
-А что потом? Аня крикнула матери, что та еще обо всем пожалеет, хлопнула дверью и побежала вниз по лестнице. Вот и все.
Оля глядела на поджатые губы женщины и в ней крепла уверенность, что это не все, судя по тому, с каким драматизмом повествовала ей Марина Сергеевна о ссоре соседей, Оля заподозрила, что женщина простояла с мусорным ведром значительно дольше, чем требовалось для вызова лифта.
А значит, могла слышать и о причине скандала, так как, выясняя отношения, женщины срывались на крик. Пока она размышляла, как расспросить соседку, Марина Сергеевна, которую распирало желание с кем-нибудь поделиться своими домыслами, сама заговорила об этом.
-Знаете, Ольга, - ее голос понизился до доверительного шепота, - у меня сложилось впечатление, что они ругались из-за мужчины.
-Вряд ли. У Аньки парней много было, - Оля придвинула к себе чашку, а хозяйка поспешила подать ей чайник, - Но Маша никогда из этого трагедии не делала. Мол, сама разберется.
-А вы все же послушайте, что я скажу, - Марина Сергеевна с нетерпеливой настойчивостью постучала указательным пальцем по столу. – Незадолго до этого Маша почти неделю была у родителей в деревне. И пока ее не было дома, каждый вечер к ним приезжал мужчина. Один раз его машина всю ночь у нас во дворе простояла. Вы не подумайте, я ничего плохого не хочу сказать о девушке. Анечка была уже вполне взрослая, да и современная молодежь сейчас, сами знаете в этом смысле слишком свободная. Так вот о том мужчине. Видный такой, солидный. Вот я и подумала. Если у него были серьезные намерения насчет Анечки, может зря Маша так круто с дочкой -то обошлась?
-Постойте, - перебила ее Оля, в голове которой мелькнула страшная догадка.- А это солидный мужчина, какой он?
-Трудно сказать. Я же его только с балкона видела. Вроде высокий, хорошо одетый. Ну, я же сказала - видный такой из себя.
-А машина у него случайно не синяя иномарка?
-Цвет синий. Это точно. А вот в марках, простите, я не разбираюсь. Хотя погоди-ка.
Марина Сергеевна проворно двинулась к окну и поманила за собой Олю.
-Вон, видите, у палатки с продуктами машина стоит. Хозяин на ней приезжает. У того мужчины такая же была. Только синяя, - уточнила она.
Оля смотрела в окно и глаза ее темнели от ненависти.
Вернувшись с кладбища, она заперлась в квартире. Смерть Маши и ее дочери словно парализовала ее, остановила вокруг нее жизнь. Оля открыла записную книжку. На колени выпала фотография. Всего три месяца назад в день рождения Ани они втроем так счастливо улыбались в объектив!
Эх, Маша-Машенька, какой же страшный финал оказался у твоего короткого романа!
Оля смахнула навернувшуюся слезу. Господи! И зачем только она предложила Маше эту злосчастную поездку? Теперь можно думать и сожалеть о многом, но исправить уже ничего нельзя!
Совсем ничего?
***
-Я слушаю.
Знакомый тембр голоса теперь вызывал лишь раздражение.
-Здравствуй, мой друг. Это я.
-О-о! Здравствуй, милая! Весьма удивлен твоим звонком. Чему обязан?
-У тебя есть минутка?
-Для тебя всегда.
-Виталий Иванович, я хотела поговорить с тобой о Маше.
-Наслышан, наслышан. Да-а. Это ужасно! Говорят, что-то на почве нервного расстройства. А ведь производила впечатление вполне здравомыслящей женщины…
-А разве не ваш разрыв был тому причиной?
-Бог с тобой, Оленька! Нет, конечно. Мы с Машей чудесно отдохнули. Потом еще пару раз встретились, поужинали. И все. Без лишних привязанностей. Ты же меня знаешь. Кстати, я думал, ты в курсе наших отношений. Подруги все же.
-Ладно, пусть так, - Оля сдерживала дыхание, стараясь, чтобы голос звучал ровно и благожелательно, хотя негодование переполняло все ее существо. - Я хотела бы с тобой увидеться.
-Зачем? - насторожился мужчина.
-Попрощаться хочу. Через неделю уезжаю по работе надолго.
Когда Оля села в машину, Виталий Иванович взял с заднего сидения букет и положил ей на колени.
-Тебе. Прекрасно выглядишь. Не верится, что это наша последняя встреча.
-Последняя.
-Ко мне?
-Потом. А сейчас хочу за город. Я знаю очень красивое место.
-Что ж. Сегодня ты командуешь парадом. Приказывай!
За чертой города потянулись поля и редкие перелески.
-На право, - Оля показала рукой на грунтовку.
Они свернули.
-Еще направо. Сразу за поворотом и есть то тихое и очень красивое место.
Впереди показался поворот, затем пологий спуск, а за ним необычайно живописная поляна. Виталий Иванович первым вышел из машины и с наслаждением потянулся.
-Ты, Оленька, просто молодец, что вытащила меня из города. А дышится-то как легко! – он подошел к бревну и пнул его ногой, - даже не верится, что… - он оглянулся на женщину и осекся на полуслове.
Оля стояла спиной к автомобилю, направив на него пистолет. Пистолет был газовый, брат Оли имел право на него, но определить это мог лишь опытный глаз специалиста.
-Ты чего? – прохрипел мужчина, часто моргая. – Что за шутки?
-А я не шучу. Совесть совсем не мучает? А? Ни за Машу, ни за Аньку?
-А причем тут я? Несчастный случай с девушкой… Мать удара не вынесла…
-Не вынесла, говоришь.. А на Аньку зачем полез? Ведь девчонка еще несовершеннолетней была.
-Ха, несовершеннолетней?! Ты думаешь, я был первым? – выкрикнул он.
-Теперь ты никогда не будешь ни первым, ни последним, - жестко произнесла Оля, медленно опустила пистолет и прицелилась ниже пояса.
- Тебя посадят!
-Пусть это тебя не волнует. Так значит, жить очень хочешь… - растягивая слова, произнесла она и брезгливо скривилась, точно увидела перед собой жабу. – А Машке жить не хотелось? А ее дочке? Тоже жить не хотелось? По скольким женским душам ты протопал своими грязными ботинками? А?
Она щелкнула предохранителем.
-Ты не посмеешь! Я всегда подозревал, что ты ненормальная!
Он сделал несколько неуверенных шагов к женщине.
-Назад! Еще шаг и я пристрелю тебя как бешеного kобеля.
Виталий Иванович попятился, но вдруг обеими руками вцепился в ворот рубашки и из его горла вырвался сдавленный хрип.
Из глаз покатились слезы. – Сердце… Таблетки в пиджаке.
Оля растеряно оглянулась назад. На заднем сидении лежал светлый пиджак. Она вынула его из машины и швырнула на траву.
-На. Живи! Если сможешь… - и, не оглядываясь, двинулась прочь к шоссе.
______
Не забудьте поставить лайк! Подпишитесь на мой канал