Начало. Глава 1
- Халида! Что ты натворила? В чем вина бедной девочки? Ты, Халида, всю свою жизнь кого-то винишь. Все у тебя кругом виноваты, отец, мать, дочь, все абсолютно. Только ты одна, несчастная, всеми обиженная ни в чем никогда не виновата.
Похороны были тяжелыми. Оказалось, у Азата много друзей. Во дворе дома собралась толпа молодежи, от которой отделялись небольшими группами ребята и девушки, поднимались в квартиру попрощаться с другом. Парни терпели молча. Девушки, уважая обычай мусульман, плакали тихо. Во дворе стояла гробовая тишина, небо плакало мелким дождем, деревья не шелестели листвой. Весь мир наполнился печалью, уходит светлый мальчик, полный надежд на счастливую жизнь, уходит невинным. Всевышний, будь к нему милостив! Ангелы, примите его!
Азат лежал, укутанный в белый саван. Лицо его спокойное, будто даже умиротворенное. Возле него мать, сестра и бабушка. По краям комнаты сидят пожилые женщины, перебирая в руках четки. В полной тишине слышны только слова молитвы, которые горестно, нараспев читает приглашенная абыстай.
Халида не сводит глаз с лица сына. Душа ее умоляет, вопит: «Сынок, сыночек мой, вставай! Ты не можешь оставить меня! За что ты со мной так? Разве я тебя не любила? Разве обидела тебя?» Язык ее онемел, нельзя вслух причитать, плакать по сыну нельзя, но слезы не перестают литься из глаз убитой горем матери.
Сания, вся посеревшая, с черными кругами вокруг глаз, сидит держась за локоть бабушки. Она не может плакать, нет у нее слез, сердце ее полно раскаяния и сожаления: «Прости меня, брат! Я ушла и оставила тебя, не было меня рядом, когда тебе было плохо. Прости, дала тебе денег, может, купил бы ты другой мотоцикл, не разбился бы. Я хотела порадовать тебя, а видишь, как оно вышло!»
Халида не смотрела в сторону Айша апа и дочери. Ей казалось, что они осуждают ее. За что они осуждают, она не виновата в том, что случилось с сыном. Сания сама виновата, с ней Азат все время шушукался. Он не спрашивал у матери и отчима разрешения покупать этот проклятый мотоцикл, не просил денег. Это Сания дала ему, больше взять ему негде, не мог Азат скопить столько.
Дождавшись, когда все желающие попрощались, вошел имам, прочитал положенную молитву, мужчины подняли носилки, на которых лежит Азат, вынесли во двор, положили в раскрытый кузов машины. Процессия из одних мужчин, в которой были Гарей и три его сына, потянулась вслед за машиной, медленно выехавшей со двора.
Женщины остались одни, молились. После, пожилые женщины разошлись, появились более молодые, стали стирать и убираться в квартире. Халида сидела в комнате сына, прижав к груди его белую кепку. Она не знала, куда девать себя, как пережить этот день, как согласиться с тем, что единственного ее сына не стало?
Сания несмело вошла в комнату, села на диван около матери. Халида рывком отодвинулась от нее
- Чего тебе? Зачем пришла? Живой тебе брат не нужен был, теперь зачем ты здесь?
- Мама, не надо так, да, я ушла, но мы с Азатом не перестали быть братом и сестрой. Он часто приходил ко мне.
- Вот именно! Если бы не ходил, жив бы был. Ты потакала ему, ты настраивала моего сына против меня, если бы не было тебя, все бы было по-другому
- Извини, мама, что я есть. Не настраивала я брата, я хотела, чтобы он жил спокойно.
- Хочешь сказать, что ему с нами плохо жилось, неспокойно? Ты это хочешь сказать?
- Мама, не кричи, пожалуйста! Я понимаю, как тебе больно, я чувствую то же, что и ты, ты потеряла сына, а я единственного брата.
- Ты чувствуешь? Что ты можешь чувствовать, когда у тебя и сердца-то нет?
- Мама!
- Что, мама? Да лучше бы я тогда не родила тебя. Из-за тебя вся моя жизнь наперекосяк пошла. Ты, воплощение на земле своего отца-насильника, ты не можешь ни чувствовать, ни любить.
- Мамочка, мама, ты специально говоришь эти слова, чтобы сделать мне больно. Ведь это неправда?
- А-а-а! Не хочешь верить? Ты же хотела знать все про своего отца, вот и узнала, живи теперь с этим.
Сания не могла дальше находиться рядом с матерью, смотреть в ее почерневшие глаза без зрачков, наполненные ненавистью. Ощущение горячей нестерпимой боли в затылке, заставило ее взяться за голову. С усилием воли Сания заставила себя отвернуться от матери. Она шагнула к дверям и столкнулась с отцом.
Шайдулла обнял ее, взяв рукой за затылок, прижал ее голову к груди
- Дочь, дочка! Тихо, тихо, маленькая! Все мы будем там, смирись, значит судьба такая у нашего Азата.
Халида поднялась с дивана, встала прямая, остомевшая от горя
- Явился? Кто тебя звал? О сыне вспомнил, когда его не стало? Вон, отсюда! Вон, из комнаты моего сына! Оба пошли, вон!
Халида кричала, глаза ее метали черные молнии. Шайдулла, не сказав ни слова, повел Санию из комнаты. Услышав крики племянницы, Айша поторопилась войти в комнату
- Халида! Ты что делаешь? Почему кричишь? Успокойся, нельзя в день похорон сына устраивать скандал. Душа Азата еще здесь, он все видит и слышит.
- Ты будешь меня осуждать? Ты, которая не рожала и не теряла сына, можешь знать, как мне поступать? Как мне терпеть, когда те, кто виноват в смерти моего сына, смеют подходить ко мне?
- Халида, никто в смерти Азата не виноват, такая у него судьба. Аллах забирает лучших, не вини никого, и сама так не убивайся. Потерпи, не ты одна теряешь сына, смирись, родная!
- Никто не виноват? Если бы Шайдулла не бросил нас, ничего бы этого не было. Он виноват! Если бы Сания не дала Азату денег, он бы не смог купить мотоцикл и был бы жив. Она виновата!
- Халида, я понимаю твое горе, но, если было суждено Азату погибнуть, отец мог сам купить ему мотоцикл. Если бы Сания не дала денег, Азат мог попросить их у меня, я бы дала.
- Да, апа! Ты бы, конечно, дала. Ты же у нас такая щедрая, добрая такая! Да если бы не ты, я бы столько горя в жизни не перенесла. Ты заставила меня рожать, потом всю жизнь ходить с опущенной головой из-за того, что в девках родила.
- Если тебе от этого легче, пусть буду виновата я, только не вини Санию, только ей не говори таких страшных слов, не отталкивай ее, одна она у тебя осталась.
Халида рассмеялась. Смех этот был ужасен! Перекошенное лицо, черные глаза, синие губы, заострившийся нос сделали ее похожей на ту, что вернулась с того света.
Айша содрогнулась от смеха племянницы, от ее страшных глаз. Неужели ее племянница сходит с ума? Нет, Халида была в своем уме, только не знала, как избавиться от чувства вины, на кого ее взвалить, кого наказать?
Халида знает, помнит, как часто хотела остаться вдвоем с любимым мужчиной, как желала, чтобы Азат подольше не приходил домой. Знает, что он чувствовал это и готов был пропадать где угодно, только не быть дома.
Знает Халида, что Азат с шестнадцати лет работал, чтобы не быть нахлебником у родной матери. Когда другие ребята в каникулы отдыхали, мяч пинали, купались, он зарабатывал, чтобы не просить у матери денег на модные брюки или куртку, словно она не мать, а мачеха. Видела же на нем новые вещи, ни разу не поинтересовалась, где взял деньги, словно и не обязана была тратиться на сына.
Азат ушел, потому что его мало любили. Однако, признать себя виноватой Халида не может. Нет! Не она виновата, что так сложилась ее жизнь. Они виноваты, они такой ее сделали ее жизнь.
- Говоришь, Санию не вини, не винить, пожалеть ее? Поздно, апа, я уже все ей высказала, столько лет терпела, сколько раз мне хотелось сказать ей, чья она дочь. Мне полегчало. Хоть в этом мне полегчало, отпустило, понимаешь?
- Халида! Что ты натворила? В чем вина бедной девочки? Ты, Халида, всю свою жизнь кого-то винишь. Все у тебя кругом виноваты, отец, мать, дочь, все абсолютно. Только ты одна, несчастная, всеми обиженная ни в чем никогда не виновата.
Вспомни ту ночь, тот рассвет, Халида. Я отпустила тебя с Фаязом порыбачить с мостков, кто виноват, что ты села к нему в лодку? Ты не могла не видеть, что он от тебя хочет, когда лодка причалила к берегу. Ты дала повод парню, уже садясь в лодку.
С этого места начались твои несчастья, Халида. Если искать виновных, моя вина, что я тебя отпустила, твоя, что была так легкомысленна. Сания тут совсем не при чем.
- Уходи! В такой день, когда мое сердце переполнено горем, ты смеешь напоминать мне о прошлом, которое я хочу забыть. Уходи, я не хочу тебя видеть.
- Хорошо, Халида, я уйду, только о прошлом ты вспомнила сегодня сама. Дочь прогнала, меня прогоняешь, с кем ты останешься, Халида?
Айша вышла в коридор, постояла немного, прислонившись к стене, собираясь с силами. Надо забрать Санию и ехать домой. Нет, надо дождаться, когда вернутся мужчины, потом ехать. Она заглянула в бывшую комнату Сании. Девушка была тут, она сидела за столом, опустив голову на сложенные на столе руки. Айша погладила ее по голове, по спине
- Моя ты девочка, тяжело тебе, ничего, надо терпеть, надо, милая.
Сания подняла голову, повернулась на стуле, обхватила бабушку руками, уткнулась лицом ей в живот. Она не плакала, Сания никогда не плакала от горя, с детства приучена не показывать слез.
- Всем тяжело, бабушка. Бабушка, это правда то, что сказала мне мама? Я нежеланный ребенок, мой отец насильник?
- Сания, детонька, послушай меня! Твой отец не был насильником в полном смысле этого слова. Мужчины иногда не могут сдерживаться. Они так устроены. Я знала твоего отца, мы в соседях жили. Фаяз был тихим, спокойным парнем. Я не знаю, как и что у них с твоей матерью получилось, но он погиб тут же, как все случилось. Нет его, и не надо тебе о нем думать.
- Как, бабушка? Как не думать? Выходит, я на самом деле бессердечная и бесчувственная, потому что таким был мой отец?
- Твой отец не был бессердечным. Он помогал всем, родителей своих почитал. Одинок был, не любил компании, может только в этом ты похожа на него. Но что в этом плохого, кызым(дочка)? Беда случилась с ним, с твоей мамой, он за это поплатился. Все, забудь!
- Да, бабушка, ты права, с каждым человеком может случиться беда. Да, он поплатился, да, у меня нет отца. Таких, как я, рожденных по случайности, тысячи. Стоит ли себя винить в этом?
Нет, бабушка! То, что я узнала сегодня, не изменит мою жизнь. Вы с мамой так тщательно скрывали историю моего рождения, я предполагала что-то подобное. Иногда даже думала, что меня родила ты, а не моя мама, и вы почему-то скрыли это от всех.
- Если бы это было так! Не я тебя родила, но ты мне роднее всех на свете. Поедем сейчас к нам, поживешь у нас, пока немного не придешь в себя.
- Спасибо, бабушка, но я поеду домой. Папе, наверно, негде ночевать, заберу его к себе.
- Сания, ты не держишь на него зла? Не сердишься на него?
- Нет, бабушка! Разве можно держать зло на родителей? Он меня вырастил, одевал, кормил. Я благодарна, что он у меня был. Наверно, было и плохое, но я об этом не буду помнить.
- Вот и хорошо! И на мать не сердись, она от горя с ума сходит.
- Конечно, бабушка. Я понимаю, ей было бы легче, если меня не стало, чем ей потерять Азата. Маме сейчас трудно видеть меня, но это пройдет. Ты сама говорила, время лечит.
Шайдулла сидел на ступеньках лестницы, потерянный, виноватый, несчастный. Сына не стало. Зачем он даже ни разу не попытался встретиться с Азатом? Почему был так уверен, что ему не нужен отец? Почему не позвал его с собой?
Что он наделал, он же любил Халиду, детей своих любил. Позарился на дешевку, захотелось неземной любви, тихая спокойная жизнь утомила. Что получил? Ад получил, вот что! Ребенка, нагулянного про сти тут кой получил, и еще одну такую же женщину получил, только эта из тихого омута.
Мужчины вернулись с кладбища. Гарей, оставив сыновей внизу, поднялся за супругой. За ним прошагал по ступенькам Геннадий. Увидев Шайдуллу, он сразу догадался, кто перед ним.
- Шайдулла? Вы опоздали на похороны. Извините, не стали Вас дожидаться, у вас, у мусульман обычай такой, стараетесь скорее похоронить.
- Да, я понимаю. Не успел попрощаться. Зря приехал, не место мне здесь.
- Не зря, Шайдулла. Я, Геннадий, получается отчим Азата. Если хотите, я Вам расскажу, как наш Азат жил в последнее время.
- Был бы очень благодарен Вам.
- Пойдемте в квартиру, я немного побуду с Халидой, потом мы с Вами поговорим.
Геннадий провел Шайдуллу в гостиную, где сидели на диване Сания с бабушкой и с дедом.
- Айша-апа, Сания, вы не против, Шайдулла с вами посидит? А то он, как неродной устроился на лестнице.
Сания поднялась с дивана, подошла к отцу, встала рядом с ним
- Не против, Геннадий Николаевич, но мы с папой сейчас поедем ко мне. Бабушка с дедом тоже собрались уезжать. Нам всем пора.
- Нет, Сания, так не годится. Пусть Шайдулла останется здесь. Пусть побудет в комнате сына, переночует, не надо ему уезжать.
- Но, Геннадий Николаевич, папа с дороги, наверно, голодный, по нашим обычаям нельзя в доме три дня есть.
- Сания, я не меньше тебя знаю ваши обычаи. У нас кафе рядом, спустимся и поедим. Шайдулла, как Вы считаете, правильно я говорю?
- Верно, все верно. Дочь, не сердись, я сегодня должен остаться здесь, если, конечно, Халида разрешит.
Продолжение Глава 73