Зеркало истины. Часть 6.
В спор, возникший между коллегами лучше не соваться, особенно если одна из спорящих дама весьма неприятная и злопамятная, поэтому высказывания Тамары Петровны о том, что она бедная устала поверять тетради за копейки, поначалу никто не поддержал.
Знали, что невинная беседа может вылиться в ссору, поэтому делали вид, что заняты своими делами. Та же, как осенняя муха зудела и зудела, по очереди задевая словами коллег и не дождавшись от них реакции переходила к другой жертве. Историка она проигнорировала, тут нужно быть осторожной, он в ответ за словом в карман не лез, мог и статьёй пригрозить, уж очень в законах разбирался, а вот мимо Надежды Григорьевны грех было пройти.
Обычно Надя никак не отвечала на подобные выпады Тамары Петровны, привыкла, что она, как вампир напитывается эмоциями людей, их слезами и переживаниями, но теперешнее её состояние оставляло желать лучшего и женщина не сдержалась, что-то резкое бросила в ответ на колкость коллеги. Та только этого и ждала, шоу началось!
-Где вам понять учителя русского языка, Надежда Григорьевна, вы в два ночи спите уже, а я всё тетради проверяю, зрения почти лишилась, здоровье ни к чёрту, -сказала Тамара Петровна, глядя на женщину.
-У каждого своя работа, Тамара Петровна, мы ночами к урокам готовимся, контрольно-измерительные материалы составляем с кодификаторами, лекции на курсах смотрим, технологические карты урока продумываем, так ведь, коллеги? –спросила Надя присутствующих, но те трусливо уткнулись глазами в столы и лишь один Павел Александрович ей кивнул, поддержал. Ободренная его кивком она продолжила:
-Разве наш труд можно измерить деньгами, Тамара Петровна? Мы же не просто урокодатели, мы воспитатели человеческих душ, а за это оплаты ещё не придумали. Вы вот сегодня Диме Подкорытову двойку влепили за то, что он стихотворение не выучил, а у него родители уже вторую неделю в запое, мальчишка в бане ночевал, чтобы их пьяный разгул не видеть и уроки делал со свечой.
-Он ни первый и не последний! Сколько мы таких выучили? Ничего! Пойдёт скотником на ферму, вот увидишь, ещё лучше нашего жить будет!
-Дима очень умный мальчик, а его прибор показывающий влажность почвы в теплице занял первое место в Москве, а ведь он его создал самостоятельно, я лишь ему чуть-чуть помогла.
-Ну и что теперь? Он может на других уроках ничего не делать?
-Да как вы не понимаете? Он сегодня даже не спал ладом, а вы ему двойку сразу! Да сдаст он вам это стихотворение, дайте ребёнку время!
- Ясно, что вы как классная мама о нём печетесь, но если он не выспался, пусть его родителями занимаются соответствующие органы, а сюда учиться приходят!
-Какая же вы всё таки….- Надежда Григорьевна даже замолчала от растерянности не зная что сказать в ответ.
-Ну какая? Какая? –завелась Тамара Петровна,- что молчите? Начали говорить, так продолжайте!
-С*ка вы, - вмешался в их разговор Павел Александрович, - с*ка и редкостная дрянь! Диме есть дома нечего, его все педагоги подкармливают, в школьной столовой, по распоряжению директора, двойную порцию выдают, одна вы делаете вид, что ничего не знаете! – мужчина говорил резко, словно хлестал кнутом, но Тамара Петровна лишь победно улыбнулась на его слова.
-Ишь ты, защитничек выискался! Видали мы таких! Езжай в свою Москву да там распоряжайся! А то понаехали тут! Да я всю жизнь в Язовке живу, и родители мои тут жили и их родители тоже!!!
-И что теперь, нам поясные поклоны вам за это отбивать? Только и знаете, как детей и людей оскорблять!
- А ты вообще молчи! –пошла вразнос Тамара Петровна, - все давно знают, что ты по Надьке сохнешь! Да только эта тетёха не видит ничего! Или делает вид, хитрож*пая! Муж её вот уж год как с моей Ликой спит, ребеночка ей заделал, а эта только глазками хлопает, дурой прикидывается!
Гулкая до звона в ушах тишина обрушилась на учительскую. Разное бывало в коллективе, но, чтобы вот так, при всех, да о личном такого ещё не бывало. Кое-кто уже приготовился осадить орущую и брызгающую во все стороны слюной Тамару Петровну, но в учительскую зашла директор школы.
-Коллеги! Что здесь происходит? –громко спросила она,- ваш ор слышно на втором этаже! Что подумают о нас дети! Попрошу вас всех разойтись по кабинетам, а вы, Тамара Петровна зайдите ко мне! Немедленно! –железным голосом сказала она, видя, что та приготовилась припираться. В помещении остались лишь Надя и Павел. Первая, оглушенная и невидящая ничего вокруг так и осталась сидеть за столом, мужчина неловко топтался рядом, не зная, как ей помочь.
-Кхм, ты, Надя, не обращай на Тамару Петровну внимания, сама знаешь, змеюка ещё та, как говорится, «язык мой-враг мой: прежде ума говорит».
-Что? – Надя непонимающе посмотрела на него.
-Я пойду, ладно?
-Иди,- она тихо заплакала, спрятав лицо в ладонях, поскуливая как брошенный щенок.
Дверь учительской открылась, снова показалась директор школы.
-Павел Александрович, у вас вроде как последний урок? –спросила она тот кивнул в ответ.
-Завуч вам его заменила, вы же на машине? Вот и проводите Надежду Григорьевну до дома, её занятия я сама проведу. Дождитесь только звонка на урок, чтобы дети разошлись по кабинетам и скажите ей, что завтра с утра я жду её у себя. До свидания, Павел Александрович я на вас надеюсь, - сказала она и тихо закрыла за собой дверь.
Надя не помнила, как она оказалась в своей квартире, нет она ощущала, как её поднимали со стула, натянули на неё куртку и сунули в руки сумочку, потом посадили в машину, по пути Павел заехал в магазин, потом ещё куда-то, завели в подъезд и попросив ключи открыли дверь, но всё было как будто-то в каком-то тумане, в котором не хотелось даже дышать, и она заставляла себя сделать вдох.
Внутри всё онемело. Казалось -шелохнется и сдохнет от боли. Увидев на вешалке куртку мужа, охнула, почувствовав, будто ударили её топором, рассекли от лица до паха. Очнулась, почувствовав запах чая, такой всегда заваривала её бабушка, она смешивала несколько сортов, добавляла сушенные листья, травы плоды и получался совершенно восхитительный, необыкновенный, ароматный, пахнущий летом, чай.
Перед ней стояла её кружка, желтел на блюдце лимон, тонкими, просвечивающими ломтиками манила любимая сырокопчёная колбаса и горкой, прямо на столе, лежали конфеты «Мишка на севере», те самые из детства, из тех времён, когда была жива ещё бабушка и родители.
-Откуда? –удивилась она, спросив об этом Павла, сидевшего напротив, - ничего подобного в моём холодильнике не было.
-Купил в магазине, - пожал он плечами в ответ.
-А чай?
-Заехал домой, я знаю какой ты любишь. Я всё про тебя знаю. Когда ты смеёшься, то морщишь нос, а когда сердишься фыркаешь, как ёж, хотя ты совершенно не умеешь сердиться. Тебе грустно, когда идёт дождь и ты не любишь гороховую кашу, особенно ту, что дают в нашей школьной столовой.
-Паша…
-Подожди, дай я скажу! Я так долго решался тебе это сказать, но ты была так счастлива, так от меня далека, что…я в общем благодарен Тамаре Петровне, что она всё рассказала ведь она права в одном –я тебя люблю. Понимаю, это не ко времени и может быть неправильно, но это случилось и теперь ты знаешь. Молчи! Ничего не говори! Я пойду, тебе нужно поспать ты выглядишь усталой. Я ничего от тебя не прошу, просто знай, если понадобится моя помощь, я рядом. Он ушёл, а Надя дрожащими руками развернула конфету, но съесть её так и не смогла, тугой комок так и остался внутри, заморозив даже слёзы. Она как сомнамбула встала и не закрыв квартиру спустилась вниз, к соседке.
Павел завел машину, но тронуться так и не смог, живо вспомнилась собственная история до смешного кретинская, вся какая- то киношная и от того очень больнючая. Он был женат. Жили с супругой в большом городе, она не работала, он преподавал в частной гимназии, попутно репетиторствовал, беря за занятия немалые деньги.
Внешне всё было хорошо семья, любовь, родители, квартира, машина, отдых за границей. На январские праздники жена уехала с подругами в Сочи, покататься на лыжах. Он тогда приболел и не поехал, чтобы не портить отдых другим своим красным, шмыгающим носом и лающим кашлем. Отлеживался дома, накачиваясь лекарствами и просматривая сериалы на ноутбуке. Жена вернулась сама не своя.
Неделю ходила с мрачным видом, разговаривала с ним односложно, постоянно куда-то исчезала «по делам». А потом сказала: «Ты, конечно, очень хороший муж и мы через многое с тобой прошли вместе, но я влюбилась, там на курорте и это настоящая любовь! С ним я чувствую себя маленькой девочкой, он так меня понимает, как никто другой! У меня там любовь и я счастлива! Я хочу развода, давай останемся друзьями!» и ушла в новую счастливую жизнь.
Неделю он пил, не понимая, что он сделал не так, потом как-то собрался, подал на развод и раздел имущества, после которого ему досталась маленькая квартирка на окраине города. Собирал себя по частям, а через год, примерно, бывшая жена появилась на пороге его новой квартиры «Прости, ошиблась, ты у меня самый лучший, давай попробуем всё сначала?!» Выгнал, и в августе, забрав документы из гимназии, уехал из города за несколько тысяч километров в маленькую Язовку, чтобы здесь, как старому псу зализать раны и начать жизнь заново.
Поначалу было трудно, деревенька жала в плечах городскому пижону, путалась под ногами, будила криками петухов, но он потихоньку привык, отмяк душою и обратил внимание на Надю. Первый раз он посмотрел на неё как на женщину на школьном огороде, где помогал ученикам убирать картофель.
Злая Тамара Петровна, на том конце огорода кричала на завхоза, который всё никак не мог принести мешки, а Надя весело смеялась, наблюдая за тем, как маленькая ящерка, пытаясь выглядеть грозной, открыв рот, шипела, сидя на мешке с картошкой, на людей. Один из учеников, сняв с ноги сапог вознамерился было её прихлопнуть, но она его остановила, прикрыв ящерку маленькой ладошкой.
-Человечность определяется не по тому, как мы общаемся с другими людьми, ребята! –сказала она, - человечность определяется по тому как мы обращаемся с животными!
-Это же просто ящерица,-удивился мальчишка,- мы в детстве им столько хостов поотрывали!
-Мне жаль, что ты этим гордишься, Миша. Всякое живое существо к себе уважения требует.
-А вот в Индии, люди ещё с древних времён считали, что, когда умирает человек, его душа отправляется в новое тело, чтобы родиться заново, но увы, оно может оказаться и не человеческим вовсе,- это не удержался и в разговор вступил Павел – это называется карма. И если ты, к примеру, много лгал, воровал и нарушал правила, принятые в обществе то вполне себе, можешь родиться заново в лягушке или таракане.
-Фу, в таракане! –засмеялись собравшиеся вокруг них дети, с интересом слушавшие педагогов.
-Поэтому индийцы ходили всюду с метелочкой и сметали на своём пути всех насекомых, а то наступишь случайно на жука, а это твой покойный дед,- дополнила Павла Надежда Григорьевна,- так что, Миша, ящерку лучше не трогать, а нам уже несут пустые мешки, так что за работу, друзья!
-И откуда она так много знает? – с восхищением сказал Миша, бережно снимая ящерку с мешка и отпуская её в траву. Павел улыбнулся, глядя на то, как Надежда Григорьевна работает наравне с учениками, а не стоит надзирателем как Тамара Петровна. Дети безоговорочно любили учителя физики и даже прозвище у неё было не обидным и уютным – «Конфетка».