— А вы на кого больше похожи: на маму или на отца?
— Мне сейчас трудно судить, потому что я все-таки лишилась отца, когда мне было 11 лет. Так уж идеально его характер я и не знала. Потом, он постоянно был занят. Я его мало видела. Я не могу твердо сказать, какой у него был характер. Но огромное влияние на меня оказывала моя тетка, у которой я осталась, когда родителей посадили.
— Суламифь Мессерер.
— Да. Она очень ершистая, очень задиристая, нетерпеливая, а я — обезьяна. Знаете, как она, так и я.
Воспоминаниями о Плисецкой со мной поделился знаменитый художник Борис Мессерер, ее двоюродный брат, сын Асафа Мессерера, великолепного танцовщика и многолетнего педагога-репетитора в Большом театре. Мессерер оформлял легендарную «Кармен-сюиту», и это была инициатива Майи Михайловны. Когда я задумал книгу о Плисецкой, то позвонил Борису Асафовичу с просьбой предоставить несколько фотографий из своего архива.
— У меня огромный архив, надо поискать. Что-то обязательно найду и пришлю вам на почту. Какой у вас имейл? Я продиктовал адрес своей электронной почты и был восхищен деловым мышлением Мессерера, которому в этом году исполнится 92 года. Ровно через неделю получаю заветные фотографии, и это действительно уникальные снимки! Вот Майя Плисецкая и Борис Мессерер в детском возрасте; а еще фотографии из-за кулис сразу после премьеры «Кармен-сюиты»: на снимке сияющая Плисецкая, рядом хореограф Альберто Алонсо и Борис Мессерер; вот Плисецкая и Уланова запечатлены в синхронном прыжке в балетном классе Асафа Мессерера, куда стремились попасть все звезды Большого; а какая чудесная фотография Асафа Мессерера со своей 14-летней племянницей Майей!..
Я поблагодарил Бориса Асафовича за такие шикарные фото-воспоминания и получил приглашение приехать к нему в гости, в знаменитую мастерскую на Поварской, где любили собираться писатели, артисты, художники.
Кстати, именно там в 1996 году мы записывали интервью для нашего фильма с Борисом Мессерером и его супругой, выдающейся поэтессой Беллой Ахмадулиной.
Из разговора с Борисом Мессерером: «Отец Майи, как враг народа, был расстрелян в 1938 году. Вы понимаете, какой отпечаток это наложило на психику дочки. И маму арестовали как жену врага народа. В момент ареста она была беременна младшим сыном Азарием; ее отправили в ссылку, в Чимкент. Когда шел обыск в их московской квартире, родственники Майи, наши общие родственники, больше всего боялись, чтобы Майю и ее брата Александра не забрали в детский дом, как это обычно происходило с детьми “врагов народа”. Там детям давали другие фамилии, и они потом не могли найти своих родителей. Так вот родственники во время обыска дежурили у подъезда Большого театра, где Майя и Саша находились на каком-то спектакле, и потом забрали их к себе. Майю воспитывала Суламифь Мессерер, превосходная танцовщица, а Александр воспитывался вместе со мной, у моих родителей. Мать Майи, Рахиль, замечательная женщина, прожившая чрезвычайно трагическую жизнь. Мудрая, измученная потерями близких. Она была невероятно мягкий человек, ее все любили, кто с ней соприкасался.
Конечно, у Майи характер гораздо более резкий, невероятно своенравный. Она всегда должна была в любой мелочи настоять на своем. Сделать так, как она хочет. Это было как бы ключом к ее характеру. А Рахиль всем все прощала и ходила на спектакли Майи всю жизнь. В этом смысле она прожила счастливую жизнь, потому что дожила до всех триумфов своей дочери».
Рахиль Михайловна Плисецкая в прошлом киноактриса, и просмотр фильмов с ее участием для маленькой Майи — обязательная программа. — На фильмах мамы я рыдала, потому что всегда это были страшно трагические фильмы. Но кино мне нравилось разное.
— В книге Майи, — говорит Борис Мессерер, — есть очень трогательные строчки, где она вспоминает, как мы втроем (Майя, ее младший брат Саша и я) ходили в кино в первые послевоенные годы. На фоне нашей удручающей действительности вдруг стали демонстрировать трофейные фильмы, в том числе американский «Большой вальс», который уносил в какую-то неведомую сказку. Майя смотрела этот «Вальс» бесчисленное количество раз. И вот она водила на фильм нас, маленьких. Мы, плотно закутанные, в каких-то шубках, шли по Пушкинской площади в кинотеатр «Центральный», смотрели кино и наслаждались.
— Помните свое первое театральное впечатление? — спрашиваю Майю Михайловну.
— Затрудняюсь сейчас сказать, каким был первый спектакль. Кажется, «Красная Шапочка». Мне было 4–5 лет. И это точно не Большой театр. Какой-то, может быть, самодеятельный спектакль. Я сейчас так думаю, потому что я только помню, что, когда пришла домой, на дедушкином пианино изображала и Волка, и Шапочку, — на басах, конечно, был Волк, я всех показывала.
В хореографическое училище Плисецкую приняли сразу — оказалось достаточно одного реверанса в адрес приемной комиссии.
— В балете вам сразу было все подвластно или трудности случались тоже?
— Знаете, мне всегда было трудно терпение. Мы стояли лицом к палке и должны были делать какие-то там батман-тандю. Вот это было дико скучно!
Нам говорили: «Дети, встаньте так». А я стояла вот так (показывает), вот это я помню. «Плисецкая, вытяни руку правильно». Только отворачивается педагог, а я опять делаю по-своему. Просто хулиганила все время, пока не выгоняли из класса. Тогда все успокаивалось.
— Часто выгоняли? — Часто. (Улыбается.)
Слова Майи Михайловны подтверждает ее одноклассник в хореографическом училище Владимир Левашев. Владимир Александрович много лет работал в Большом театре, принадлежал к плеяде выдающихся характерных танцовщиков, стал народным артистом. Вместе с Плисецкой он участвовал в «Лебедином озере» (в роли Злого гения), в балете «Шурале» (этот балет поставлен «на Плисецкую» Леонидом Якобсоном), в «Каменном цветке», «Коньке-Горбунке».
Плисецкая пригласила Левашева, уже на закате его карьеры, в свой балет «Анна Каренина» на небольшую роль Тверского. К моменту нашей встречи Владимир Александрович давно был на пенсии, ходил медленно, с палочкой, и ничто в его облике не напоминало балетного солиста. Интервью с ним мы записывали у меня дома. Я тогда жил в Камергерском переулке, напротив Московского Художественного театра.
Из разговора с Владимиром Левашевым: «Майя в детстве была упрямая, настойчивая. Умела внутренне собираться. Да, она шалила, была очень подвижная и озорная, непослушная. Ее чаще, чем остальных, приходилось останавливать, успокаивать. Но тогда уже было заметно, что она очень способная. Майя хорошо сложена. Потрясающий шаг, огромный прыжок, пластичные руки. С детства великолепно вращалась. Организм пел. Жизнь балетная выплескивалась из нее. И какие-то комплименты педагогов до Майи, естественно, доходили. А это всегда человека несколько развязывает, расслабляет. Но никаких вольностей она себе не позволяла, ну типичные детские шалости».
Плисецкая с удовольствием вспоминает свою первую роль в хореографическом училище. Она готовила ее с балетмейстером Леонидом Якобсоном, которого боготворила всю жизнь.
— Номер назывался «Конференция по разоружению», видите, ничего не изменилось! 1934 год. Это первая моя роль. 34-й год. Сколько лет назад? И все были конференции по разоружению.
— Я знаю, что вы танцевали там китайского мальчишку.
— Чан Кайши я танцевала, будущего президента. Я была очень маленького роста. Залезала под стул и вся там помещалась. В такой вот шляпе, как, кстати, сейчас у меня в балете «Курозука», и вся помещалась в этой шляпе. Залезала под стул, какие-то движения делала, сейчас уже не помню, чего-то боялась, и, видимо, надо было показать, какой Чан Кайши ничтожный, никому не нужный.
— Вам было его жалко?
— А я про это не думала. Мне ничего не было жалко, мне всегда было интересно, я обожала сцену. Я никогда не боялась, никогда до трясу не волновалась, никогда. Мне нравилась сцена.
Из разговора с Владимиром Левашевым: «В хореографическом училище задумали балет "Аистенок", причем ставили его сразу три балетмейстера. Спектакль получился хороший, он шел в филиале Большого театра и очень нравился маленьким зрителям и взрослым. Я был Петухом, Плисецкая — Кошечкой. Скотный двор, все подчиняются Петуху. Майя-кошечка — очаровательная, женственная, если так можно сказать о ребенке, ей тогда было лет 12. Майя от природы ярко-рыжая. Красивые волосы вились. Она была интересная девочка. Черты лица вытянутые. Такое благородство. А ее длинная шея! В театре она быстро выросла в звезду. Технически ей ничего не было сложно. Если бы она была более работоспособная… У нее маленькая ленца.
Отрывок взят из книги Вадима Верника «Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история»
В 1996 году журналист и телеведущий Вадим Верник снял документальный фильм о Майе Плисецкой «Майя. Урок классического танца» (в телевизионном цикле «Субботний вечер со звездой»). Съемки проходили в небольшом финском городе Миккели, и на протяжении пяти дней Вернику посчастливилось много общаться с великой балериной. А спустя годы появилась идея на основании этих бесед сделать книгу, тем более, что большинство материалов не вошли в фильм из-за ограниченного хронометража. Эта книга – попытка автора показать Майю Плисецкую «своими глазами», нарисовать портрет без позирования и всевозможных мифов вокруг ее имени.
Прочитать и послушать книгу можно в Литрес
А вы любите погружаться в истории балетного мира и его героев? Чьи биографии вдохновили вас? Делитесь в комментариях. Больше интересных постов, подборок и книжных новостей в нашем ВК и Телеграм!
Читайте также:
