В предыдущих двух статьях (часть 1 и часть 2) я рассказала про работу учителя Татьяны по лечению класса. Травлю одного мальчика мы не вылечили. Мальчика забрали в другую школу. Но у Татьяны было огромное желание повлиять на детей, транформировать культуру класса. У неё был мощный план. Но очень-очень мало времени. Мы периодически с ней общались. Она рассказывала, где учится (по своей инициативе и за свои деньги), какие подкасты слушает, как работает над собой, присылала видео лыжных походов с детьми. Она провела 4 конфликтологических игры. Придумала всякие новые приёмы, например, завела тетрадь нехороших слов, куда дети, как только вылетело нехорошее слово, записывали его антонимы и синонимы. Татьяна кардинально поменяла свой стиль общения устно и в переписках с детьми и с родителями, ушла от языка приказов. Дети стали говорить больше о своих чувствах. При любом конфликте теперь Татьянапроводила только беседы тет-а-тет. Вот что она писала об этом:
«Даётся сложно, потому что приходится оставаться на вторую смену, часто у меня просто нет сил подготовиться к следующему учебному дню. Нагрузка большая (2 ставки, около 300 детей, уволилась коллега в прошлом году, мы с ней 10 лет в паре работали), 25 человек ОГЭ сдают, 4 ЕГЭ, 15 человек пишут проекты. В этом году ещё информатику углубленное изучение, а это подготовка каждый день к урокам. Вторая смена у детей. Я на работе всё время, очень устаю».
Каждый раз, когда я получала от Татьяны сообщения про то, как класс снова немного сдвинулся в положительную сторону, я искренне радовалась. При такой-то нагрузке! Это не в частной школе с 12ю учениками класс лечить! Но одновременно с радостью я тревожилась. Человек не может в таком режиме долго. Я спрашивала Татьяну о выгорании. Она специально пошла на обучение по выгоранию. Обнаружила у себя начало 3-й стадии. Потом два месяца мы не общались. А в начале июня я попросила Татьянурассказать про итоги года и всей её работы с детьми:
«Год был сложнейший по нагрузке. Что касается класса, мы провели 4 игры. Каждый классный час или «Уроки о важном» делали что-то про смыслы. Я увидела, как дети на всё это реагировали, им это нравилось. Они живые. Как только вовлекаешься в их жизнь, они открываются. К нам даже из других классов хотели дети переводиться, им кажется, что у нас всё время что-то происходит.
Я провела анализ, выявила предметы, на которых дети вели себя плохо. Ходила по урокам в нерабочее время после каждой жалобы от коллег. Увидела, что это одни и те же предметы и одни и те же учителя. Увидела, что детям просто на просто скучно, мозг не включается. Сначала я реагировала на каждую жалобу. Потом поняла, что я не должна после каждой жалобы сидеть на уроке, я не могу изменить то, что происходит у них в классе. На моих уроках мой класс так себя не вёл, когда я у них вела. Я сама, когда веду уроки в других классах, не иду к классным жаловаться, решаю проблемы здесь и сейчас сама. Это мои проблемы, они же на моих уроках происходят. Моя задача сделать урок интересным и держать мой авторитет, за меня другой учитель это не сделает.
Плюс я столкнулась с тем, что вижу, что зачастую дети правы. Например, один учитель постоянно кричит на учеников. Мой ученик, которого считают хулиганом, ему отвечает: «Не кричите на меня, со мной так нельзя». Учителя это злит, он доказывает мальчику, что он неправ, вызывает меня, жалуется. А я вижу, что ребёнок прав. И что мне делать? Я не могу потерять доверие ребёнка, контакт с ним, не могу встать на сторону учителя, и при этом авторитетом в школе тоже не могу жертвовать. В итоге я включаю стратегию, которую часто используют мамы – выслушиваю, киваю, говорю, что обязательно всё разберём внутри, но в итоге ребёнка не ругаю, естественно. Я перестала реагировать на каждую жалобу.
Или вот недавно вскрыли в школе огнетушитель. Пригласили на разговор мой класс, так как они самые хулиганистые, все уверены, что это они. Дети спрашивают: «А у вас есть доказательства, что это сделали мы?» А им в ответ: «Это вы, потому что вы всё время косячите». В итоге дети ещё больше не доверяют взрослым.
При этом интересно, что, несмотря на проблемы с поведением и дисциплиной, класс весь год занимал первые и вторые места в разных внутришкольных конкурсах. Самый интеллектуальный класс. Самый лучший класс. То есть класс сильный. Но совершенно неразвиты с «началки» навыки интеллектуальной дисциплины – сидеть, слушать учителя. И эти навыки спрашивают с меня, а я никак их не разовью в детях, не ведя у них уроки.
Если говорить про сплочение, то это почти нереально тоже в такой системе. Всю 4-ю четверть вообще я не видела детей. То подготовка к ЕГЭ, то дети уходят на дистант из-за «Учителя года». Я понимаю, что не веду огромный пласт работы, который должен вести классный. И это обстоятельства, на которые я не могу повлиять. В последние месяцы года подрались два лидера и класс раскололся на два лагеря. У меня даже не было возможности это толком проработать.
Я приняла решение уходить из школы. Я выбрала себя. Мне нужно выдохнуть. Я выгорела и не могу больше работать на пределе своих возможностей. Я не хочу дальше вредить детям. Мне нужно быть наполненной самой, чтобы им что-то дать. Предметы я веду нормально, а вот классное руководство требует включённости, внимания. Урывками встречаться с детьми… так это не работает. У нас к тому же сменился директор. Новый разговаривает очень громко и агрессивно, я так не могу, я на планёрках чувствую угрозу, а мне после этого идти к детям… Хотя даже и с прошлым директором… было спокойнее, но всё равно мы, каждый учитель, как будто один на один со своими проблемами. Мы каждый варимся в своём соку.
Такое ощущение, что чем больше я узнавала, училась, работала над собой, тем сложнее мне было работать в системе. Диагноз именно такой. Я выгорела, потому что не могу больше работать в системе. Она не про человека, не про ребёнка, не про педагога. Присылается вал документов сверху, в них нет детей. Дети никому не нужны. Про ребёнка забыли. Я не хочу в этом участвовать. Мне так нравится работать с детьми, а всё остальное не нравится. В учительской работе сейчас осталось сплошное «всё остальное». Это так классно - работать с детьми по целям, говорить о мечтах, рефлексировать. Но это же время. Чтобы увидеть за каждой бумажкой ребёнка, нужно время, свободное от уроков. А у меня его нет. Почему-то никто этого не понимает.
К примеру, был у меня случай с мальчиком. Он уходил с уроков. Я каждый раз звонила маме. Мама благодарила за информацию. Но ничего не менялось. Спустя время мама призналась, что мальчик живёт один. А она вообще в другом городе, уехала на 3 недели устраивать личную жизнь. А мальчику 12 лет. В какой-то момент она мне написала, что он не выходит на связь. Бабушке с дедушкой она не готова это сообщать, они его не понимают. Она не знает, что делать. Я поехала к нему. Я за него испугалась. Он так пытался привлечь мамино внимание, демонстративно уходил, зная, что я напишу маме, а у него и цель такая – чтобы мама наконец о нём вспомнила. С этим мальчиком разговаривать нужно много, его спасать надо, а у меня нет на это никакого времени.
Или вот другой случай. Я сообщила маме ученика о поведении на перемене, он чуть не сбил учительницу. На следующий день в столовой ребёнок показал руку одноклассникам, правую, она вся в синяках, сказал, чго избили за проступок. Бабушка в нашей школе работает, от неё часто звучит: «Мы детей держим в кулаке». Я против таких методов воспитания. Хотела матери написать, что, как учитель, должна реагировать на побои ребёнка. И не написала. Но червячок сомнения грыз, что не отреагировала. Семья благополучная. Что делать-то? Официально мы не можем лезть в семью. В итоге я написала, но мама ответила, что подрались с братом, что так бывает. С тех пор бабушка в школе меня избегает, при встрече опускает глаза.
Просто на душе как-то грустно, и мне больше ничего не хочется этой семье сообщать. Получается, я тут с детьми работаю по здоровым стратегиям коммуникации, мы провели с детьми 4 игры по решению конфликтов, и здесь такой итог: ребёнок с синяками. И получается, что стратегии не работают, и дети это понимают, и теряют доверие к взрослым.
А у меня этих детей 23 и в каждой семье что-то такое. Родительское сообщество какое-то глухое и равнодушное. А система заставляет меня отчитываться только по оценкам, показателям, зашли ли дети в «Сетевой город». Как будто это главное. А что у них в душе? Они все как будто недолюбленные. А мне их нечем любить. Работать меньше, чем на 2 ставки в школе не получится. Если работаешь в школе, берёшь. Получается замкнутый круг, из которого просто надо уже выйти. У меня в школе получалось в среднем по 47 часов, но уйдя домой, мы же на этом не останавливаемся. Из дома учитель продолжает работать. Как можно по 10-11 часов быть эффективным? И это ещё у меня муж часто бывает в командировке и сын взрослый. А как быть учителю с маленькими детьми? Что он может дать детям в школе и своим детям? Вот отсюда и берутся учителя, которые могут только гавкать».
От автора канала:
Вот такой итог, друзья. Я уверена, что за два года всё-таки Татьяна многое успела дать этим 23 детям. Конечно, не всё было гладко. Нам не удалось сохранить Василия и через этот опыт научить детей, что травлю надо лечить. Не удалось (и наивно было бы это ожидать) изменить условия, в которых дети живут дома, уйдя из школы. К сожалению, такова жизнь. Кого-то дома бьют, кому-то не хватает родителей. Именно поэтому и нужна здоровая и ресурсная школа, наполненный учитель, чтобы хотя бы с 8.30 до обеда дети видели, что бывает иначе, что взрослые бывают другими. Но в школе круг безнадёги только идёт на новый виток, потому что нагрузка, бумаги, формализм, выгорание. Никакого морализаторства за этим не последует. Просто поделилась с вами негламурной историей лечения класса в условиях массовой школы. Таких историй, как у Татьяны, сейчас тысячи. К сожалению, сегодня реалии массовой школы таковы, что учитель может быть каким угодно эмпатичным, осознанным, работающим над собой, система настолько загнала учителя (и ученика, кстати) в угол, что даже чисто технически нет шанса это всё проявить. Татьяна перед публикацией прочла все 3 части и сказала: «Получилось честно и грустно». Мне хотелось показать Татьяну живой, не идеальной, такой, какая есть, с ошибками, но с огромным желанием расти, учиться. Но выходит, что чем больше ты растёшь и учишься, тем больше ты совсем не можешь быть частью системы. А выжить в ней реально только, если ты отключаешь все свои органы чувств, критическое мышление, не задаёшь себе и другим неудобных вопросов и просто «фигачишь» (простите за грубое слово). Это трагедия национального масштаба, конечно...
Про книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно узнать тут.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.