Начало:
Предыдущая глава:
- Дочь, успокойся. Да что с тобой? - Спросил Фёдор Платонович Василису. - Тебе не здоровится? Может полежишь?
- Папа, мне тревожно.
- За кого тревожно? Мы с мамой здесь. Живы-здоровы. Ты тоже. Малышка у тебя в полном порядке, как меня заверил врач, который наблюдает тебя. За Марсика своего тревожишься? Брось, он дикий лесной кот. Зима для него, это нормально. У него подпушек очень тёплый. Да я думаю ты права, что он в стайку залез, на сеновал, там и спит. Бимка твой, я уверен, в будке. К тому же он хаска. А хаски, это северные собаки. Им мороз не почём, они на снегу спокойно в пургу спать могут, свернувшись калачиком. Бывает на севере, когда они спят в тундре, их даже снегом заносит. Он просыпаются, когда пурга заканчивается и вылезают из сугроба. И всё, как огурцы с грядки. Что ещё? Коза, корова твои? Курицы? Тоже в порядке. Мама же ходила доила вечером. Все на месте.
- Я не знаю, папа. Просто у меня тревога, словно должно что-то случиться или уже случилось.
- С Васькой с твоим? Господи, доча. Что с ним в Москве может случится? Не, ну если только кому-нибудь бампер покорёжит. Он, кстати, очень аккуратно у тебя ездит. Прямо аккуратист такой. Брось, дочь. Садись лучше, чай попьём.
Василиса вздохнула и села за стол. Надежда Владимировна поставила перед ней чашку с парящим чаем. Пододвинула тарелочку с лимоном в сахаре и варенье из голубики.
- Кушай, доченька. Может котлетки тебе положить? Тебе сейчас за двоих питаться надо.
- Не хочу, мама. Я чай попью.
В этот момент на улице яростно залаял Бимка. И было такое ощущение, что пёс лает стоя на крыльце.
- Ну вот и Бимка твой, жив-здоров. - Усмехнулся Фёдор Платонович, вставая из-за стола. - Чего разлаялся? Неужели кто пожаловал в такую погоду?
Василиса отодвинула чашку с чаем. Смотрела на двери в сени, закусив нижнюю губу. Фёдор Платонович накинул дублёнку, шапку и открыл дверь в сени. Лай стал громче. Бимка точно лаял на крыльце. Мужчина вышел в сени, закрыв дверь в дом. Василиса и Надежда Владимировна услышали, как Фёдор Платонович что-то сказал Бимке. Но тот не унимался. Его лай то приближался, то удалялся.
- Что там происходит? - Спросила Надежда Владимировна. Василиса встала из-за стола и, накинув пуховик, сама выскочила в сени. - Стой, Вася! Куда раздетая? Оглашенная! - Взмахнула руками Надежда и поспешила дочерью.
Выскочив на улицу, Василиса увидела, как Бимка скачет. То убегает в сторону дороги в село, то возвращается и лает. Лает остервенело, но не зло, а словно зовёт, даже не зовёт, а вопит о помощи.
- Что с ним, Василиса? - В недоумении спросил Фёдор Платонович. - Словно зовёт куда-то!
- Он и правда зовёт. Надо идти, папа. Кому-то нужна помощь. - Сама не понимая зачем, Василиса в сильном волнении чуть было не сбежала с крыльца. При этом она забыла, что на ногах у неё тапочки и сама она хоть и была в пуховике, но без шапки. Хорошо Фёдор Платонович успел поймать свою дочь и вернуть назад.
- Куда? Совсем с ума сошла. Ты ещё босиком побеги. Домой иди. Не дай бог застудишься. Я схожу, проверю.
Вернувшись в дом, Фёдор Платонович, одел теплые штаны, унты, свитер, Поверх полушубок, меховую шапку и взял тёплые рукавицы.
- Дома будьте. - Сказал он своим женщинам.
- Пап, рацию возьми на всякий случай. - Сказала Василиса и метнулась к себе в комнату. Тут же выбежала назад и передала отцу портативную рацию. Сообщила ему волну, на которой связаться можно. У неё по-мимо спутникового телефона была и стационарная рация. Это было обязательно. Фёдор Платонович, засунув портативную рацию в карман полушубка вышел из дома в круговерть пурги, переходящей в буран. Погода совсем испортилась.
- Господи, главное, чтобы всё обошлось. - Проговорила Надежда Владимировна, перекрестив вслед своего мужа. Посмотрела на дочь. - А мы будем ждать его.
Спустя некоторое время Василиса сказала.
- Мама, давайка баньку затопим.
- Мы же завтра хотели её затопить?!
- Я думаю, что лучше это сделать сегодня. Посмотри, что на улице творится. Я не знаю сколько папа там будет, но вернувшись наверняка захочет посидеть в парной.
- Ты права. Ладно пойдём в твою баню. Там самовар поставим. И булочки с вареньем надо туда унести. Посидим там в комнате отдыха.
Не успели они собраться, как Фёдор Платонович вернулся. Весь в снегу.
- Ну и погодка. Не приведи Господи. Вася, где у тебя ключи от гаража твоего? И очки дай мне. А то снег глаза все забивает.
- А что такое, папа? Ты куда собрался на снегоходе?
- Не знаю ещё. Бимка твой, как с цепи сорвался. Тянет на дорогу, что к селу ведёт. А там только на снегоходе проехать можно. Сунулся было и чуть ли не по пояс провалился. И фонарь дай, хороший.
Забрав очки и ключ от гаража, где стояла у Василисы её техника, Фёдор Платонович вышел из дома. Вскоре сквозь завывания ветра, женщины услышали звук работающего снегохода. Бимка продолжал лаять...
Собака отставала от Фёдора Платоновича. Всё же ей приходилась буквально прорываться через сугробы, которые намело. Фёдор Платонович останавливался, ждал. Пёс догонял его и упорно вёл вперёд. Сильного пса доча вырастила, ухмылялся Фёдор Платонович. Луч фары снегохода терялся в кружащемся снежном хороводе. Но всё же выхватывал из ночной тьмы собаку. Так они двигались минут тридцать. Фёдор Платонович приноровился к скорости собаки, вперёд не отрывался. Вот Бимка замер. Несмотря на ярость ветра и снега, он водил носом и шевелил ушами. Мужчина опять удивился, как животное в этом бедламе ещё может что-то унюхать и услышать? Но вот пёс сорвался с места и бросился в лес, сойдя с просеки дороги. Фёдор Платонович направил туда снегоход. Возле деревьев остановился. Дальше ехать было опасно. Стволы деревьев, да ещё можно было напороться на пень или ствол поваленного дерева, засыпанные снегом. Слез со снегохода и провалился по пояс. Услышал лай Бимки. Двинулся на него в темноте. В самом лесу было чуть потише, чем на дороге. Хотя далеко он не ушёл. Светил мощным фонарём взятым у дочери дома. Из темноты высветился сначала Бимка. Он суетился возле... Там был человек, наполовину занесённый снегом. Человек сидел, оперевшись спиной на ствол кедра. Фёдор Платонович подошёл ближе, проваливаясь в снег.
- Эй, мужик, живой, нет? - Он посветил фонарём. - Твою мать! Василий! - Фёдор Платонович стал растирать лицо молодого мужчины. - Вася, приходи в себя. Ты что, хочешь мою внучку без отца оставить? В себя приходи. - Продолжал растирать лицо. Ресницы Василия дрогнули. Он открыл глаза.
- Кто Вы? Где я?
- Где ты? На курорте в Анапе, сопляк. А я твой будущий тесть. В себя пришёл? Давай вставать. Твою дивизию!
Василий почти не мог двигаться. У него явно было переохлаждение. Фёдор Платонович всё же был мужиком здоровым. Взвалил парня на себя, вытащил из леса к снегоходу.
- Вася, Вася! На меня смотри. Ты должен держаться за меня. Понял?
- Фёдор Платонович? - Василий только сейчас понял, кто рядом с ним. Мозги работали заторможено.
- Узнал, наконец-то. Что же ты родной в джинсах, ботиночках, пуховичке сюда поехал? Словно в Крым собрался.
- У меня... Тёплые... Ботинки... На меху... Но я ног не чувствую, особенно левую.
- Этого мне ещё не хватало. Зятя-инвалида! Давай, шевелись. Ноги переставляй, через не могу. - Фёдор Платонович удерживая Василия, уселся на снегоход. - Садись... Вот так. Молодец, Василёк. Сейчас приедем, баньку затопим, пропарю тебя, ни одна хворь не возьмёт. Ты же парился у Васьки в баньке? Парился, спрашиваю? - Кричал Фёдор Платонович, стараясь перекричать вой ветра.
- Парился. - Услышал он слабый голос Василия.
- Наверное и дочь мою там оприходовал? Да, Василёк, ёлки-моталки?! Сел? Держись давай за меня. Держишься?
- Держусь...
- Молодец... Бимка, домой! Всё, поехали...
...Подъехав к кордону, Фёдор Платонович увидел, что свет горит не только в доме, но и в бане. Молодцы девчонки, сразу поняли, что сейчас надо, довольно подумал он. Остановился прямо возле бани. Как Василий не свалился во время езды со снегохода, это просто какая-то удача. Он упал уже когда снегоход окончательно остановился. Фёдор Платонович соскочил со снегохода, подхватил Василия подмышки и потащил в баню. Надежда Владимировна, увидев кого затащил в баню её муж, охнула. А Василиса замерла, побледнела. Потом закричала:
- Васенька...
- Тихо! - Рявкнул глава семейства. - Быстро, раздевайте его полностью. Переохлаждение у него сильное. Думаю и обморозился он. Надя, спирт неси и коньяк.
Василиса вся бледная, помогла положить Василия на диван. Стала его раздевать.
- Папа! У него рана не левой ноге. Мамочка... - Василиса, продолжая раздевать Василия, стала тихо подвывать
- Чего завыла, как волчица? - Фёдор Платонович ощупал ногу. - Кость цела. А если кость цела, значит всё нормально будет. Мясо нарастёт. Рана какая-то рваная. Похожа на рану от картечи.
Василий пребывал в каком-то пограничном состоянии. Вроде бы и видел силуэты перед собой. Даже чувствовал прикосновения, но не понимал, где он и кто эти силуэты. Фёдор Платонович сам разделся до исподнего, оставшись в одних кальсонах. В этот момент в баню забежала Надежда. Принесла бутылку с медицинским спиртом. Василиса сказала, что сама разотрёт его. Смочила ладони и стала втирать спирт в тело любимого мужчины. Фёдор Платонович тем временем, налил треть стакана коньяка. Приподнял голову Василия.
- Васька, ну-ка давай, коньячка с устаточку выпьем. - Василий приоткрыл рот. Фёдор влил ему туда немного коньяк. Василий глотнул и закашлял. - Нормально, Василёк. Нормально. Проглотил? Давай ещё... - Опять влил коньяк Василию в рот.
- Фёдя, у него руки обморожены и ноги. Особенно левая нога.
- Растираем. Главное, чтобы кровь там опять побежала по капиллярам. Давай, давай, Василиса, растирай левую стопу. Надя, а ты стопу правой ноги растирай. Пальцы особенно.
Всё же Василий родился в рубашке, иначе как объяснить, что обморожение хоть и было, но обошлось всё в итоге только болями в ногах и руках, которые были переохлаждены. Они припухли и очень болели. Но в тотальное омертвление тканей с последующий некрозом не переросло. Парить Василия, Фёдор Платонович не стал. Но в парную Василия затащил, а то парня трясти начало. Пар не поддавал. Василиса было сунулась туда, но отец её сразу же прогнал.
- Куда с животом?! Скинуть хочешь? И ты ему пока не жена, голышом в бане с ним быть при родителях. Замуж выйдешь за него и слова тогда тебе не скажу. Сколько угодно можешь с голым задом перед ним прыгать. А сейчас брысь отсюда, бессовестная!
- Папа, ты о чём? Причём здесь совесть и стыд?
- При том.
Василий всё же пришёл в себя окончательно. Он смотрел на Василису. На её округлившийся живот. В парной ничего у отца девушки не спрашивал. Потом с помощью Фёдора Платоновича проковылял в комнату отдыха. Сидел укутанный в простынь. Фёдор налил ему ещё коньяка.
- Давай, Василий, за твоё второе рождение. Скажи спасибо Бимке. Иначе замёрз бы и нашли бы тебя только по весне, если бы вообще нашли. Ты чего в лес с дороги свернул? И как ты здесь оказался? Ты же в Москве должен быть.
Они выпили. Потом Василий рассказал, как всё было. Как решил приехать, как добрался до станции. Как взял в аренду снегоход. Что произошло по дороге. О том, как оказался в лесу, сойдя с дороги он не помнил. Рассказывая, Василий продолжал смотреть на Василису. Фёдор Платонович и Надежда Владимировна взглянули на обоих молодых людей.
- Ладно, пойду я, в парную, пара поддам, да веником себя отхожу. А то на улице буран, будь он не ладен. А здесь жара. Люблю я зимой в парной отдыхать. - Он встал и придерживая простынь, которую использовал вместо банной тоги, зашёл в моечную. Надежда Владимировна вспомнила, что надо бы сюда котлет принести и вообще ужин, ушла в дом. Василиса и Василий смотрели друг на друга. Некоторое время молчали.
- Василиса, - начал первым Василий, - ты беременная?!
- Беременная, как видишь. Что Васенька, подурнела?
- Нет. Ты, наоборот, женственнее стала. Мягче как-то. Красивее. Василиса, ты извини, я не знал. А... - Он замолчал, глядя на неё. Василиса вопросительно изогнула бровь.
- Что, Вась?
- А... Отец ребёнка?
- Что отец ребёнка?
- А он где?
- Здесь.
- В доме?
- Почему в доме? Здесь, в бане...
Василий смотрел на Василису, даже про боль в ногах и руках забыл.
- Я? - С трудом выговорил он.
- А кто ещё то? Или ты думаешь у меня много мужчин было?
- Я так не думаю...
- Это хорошо, что ты так не думаешь.
- Василиса, тогда почему ты мне сразу не сказала, что беременная? Что у меня будет ребёнок?
- Не сказала, Василий. Давай об этом поговорим завтра? Хорошо?
- Я приехал сделать тебе предложение, Василиса. И колечко привёз. Оно у меня в пуховике лежит, в кармане во внутреннем.
- И об этом давай завтра поговорим. Тебе надо отдохнуть, Василий. Мама принесёт тебе чистую одежду. Она правда папина. Папа поплотнее тебя и ты ростом чуть выше его, но это такая мелочь, правда?
- Да, Василиса, это мелочь... Василиса, скажи, а ты знаешь уже, кто родится?
- Знаю. - Василиса улыбнулась и погладила через халат свой живот. - Девочка будет. Доченька.
- Девочка. - Тоже улыбнулся Василий. Он смотрел на Василису и в его глазах появилась влага. Но он держался. - Можно, я дотронусь?
- Можно, Василий. Это же твоя дочь. - Василиса встала из-за стола и подошла к нему. Он, сидя на диване, погладил перебинтованными ладонями и пальцами по животу молодой женщины, потом поцеловал его и прислонился щекой. Василиса положила ладони ему на голову. Стала гладить Василия по волосам...
Продолжение:
Ссылка на мою страничку на платформе АТ https://author.today/u/r0stov_ol/works
Ссылка на мою страничку на Литнет
https://litnet.com/ru/oleg-rostov-u652331
Ссылка на мою страничку на литературном ресурсе Букривер (Bookriver) https://bookriver.ru/author/oleg-rostov