Эта история произошла с моим дедом Егором в те далёкие советские времена, когда люди жили общинно, и каждый день трудились на благо Родины. Дед часто рассказывал её, сидя у печки, когда мы, дети, собирались вокруг него, чтобы послушать очередную удивительную историю из его жизни. На сей раз он поведал о странной встрече, которая произошла с его бригадой.
Это было жарким летним днём, когда солнце стояло в зените и нещадно палило золотые поля ржи. Работы было много, и никто не позволял себе отдыха раньше времени. Бригада колхозников, среди которых был и мой дед, заканчивала работу на отдалённом поле. Все устали, но продолжали работать, несмотря на жару. Полдень подходил, и, бригадир, скомандовал всем идти на обед. В тени деревьев они поставили длинный стол, на котором Марья, повариха, уже разложила еду.
— Вот, мужики, освежитесь холодненьким кваском, — улыбнулась Марья, разливая квас в глиняные кружки. На столе уже стояли большие миски с окрошкой, ломти домашнего хлеба с кусочками сала, огурцы и зелёный лук.
Колхозники, взяв ложки, сели за стол и начали есть, обсуждая прошедшую работу и делясь планами на вечер. Вдруг дед Евсей заметил что-то странное на опушке леса. Из тени деревьев вышла женщина. Она была высока и худощава, с необычными чертами лица. Лицо её, казалось, было красивым, но было в нём что-то неестественное, что заставляло всех внимательно смотреть на неё.
— Ты глянь, откуда это она взялась? — удивился мой дед Егор, тогда ещё молодой колхозник, указывая ложкой в её сторону.
Женщина, одетая в белое платье, лёгкое и невесомое, как свадебный наряд, медленно подошла к столу. Её платье, словно сотканное из солнечного света, развевалось на ветру, и казалось, что оно едва касалось земли.На голове был венок из полевых цветов, а в глазах светилась загадочная глубина, как в тёмных водах лесного озера.
Колхозники вмиг замерли, отложив ложки. Она начала обнюхивать стол, водя носом над мисками с окрошкой и кусками хлеба, что вызвало смешки и удивление у колхозников.
— Ты чего, милая, так голодна, что нюхаешь еду? — усмехнулся один из них.
Бригадир, нахмурившись, встал и подошёл к женщине.
— Уходи отсюда, — строго сказал он. — Ты с какой деревни? Что тебе тут надо?
Но женщина не обращала на него внимания, продолжая обнюхивать стол. Дед Евсей, наблюдая за всем этим, вдруг вспомнил старые рассказы своей матери.
— Полуденница, не иначе, — прошептал он, оглядываясь на товарищей. — Берегитесь, мужики, шутить с ней нельзя.
Женщина подняла голову, её глаза блеснули каким-то странным светом. Она начала говорить старорусским языком, обращаясь к каждому по очереди.
— Ой вы, добры молодцы, загадку вам загадаю. Кто отгадает, тот спасётся, а кто не знает — навек пропадёт.
Колхозники переглянулись, не зная, что делать. Женщина, не дождавшись ответа, начала задавать свои загадки:
- В темном лесу, на ветвях деревьев, висит тень без тела. Что это?- спросила она, глядя прямо на Егора.Егор замялся, не зная, что ответить.
Женщина подошла к нему ближе.
- Белое как снег, но не холодное. Летает по воздуху, но крыльев не имеет. Что это? — продолжила она, повернувшись к бригадиру.
Чё она такое говорит? — шептались колхозники меж собой, не зная ответов.
- На семи ногах стоит, восьмой достает, а девятая по свету бродит. Что это? — прозвучал последний вопрос.
Никто не знал ответов, и с каждым неверным ответом или молчанием женщина, с её загадочными глазами и странной улыбкой, продолжала приближаться, её белое платье развевалось на ветру, словно на него дул невидимый поток воздуха.
— Мужики, давайте держаться вместе, — сказал Дед Евсей, стараясь сохранять спокойствие. — Полуденница это, не шутите с ней. Колхозники чувствовали, как потихоньку теряют силы и сознание. Их сердца сжимались от страха.
— Уходи отсюда, дух зловредный! — громко крикнул дед Евсей. — Здесь тебе не место! Мы люди трудовые, и нечего нам твоих загадок.
Полуденница, не меняя выражения лица, медленно подняла руку и указала на Евсея. Её глаза засияли ярче, и казалось, что время вокруг замедлилось. Старик почувствовал, как холодный пот пробежал по его спине, но он не отступил.
— Мужики, держитесь! — крикнул он, доставая из за пазухи маленький нательный крестик, который всегда носил с собой. — Силу креста почитай, нечистая сила!
Полуденница остановилась, её глаза сузились, и она посмотрела на крестик с явным недовольством. Её лицо исказилось, словно от боли или ярости, и она отступила на шаг назад. А затем... она и дед Евсей исчезли одновременно, будто их и не было. В следующий момент все колхозники потеряли сознание и рухнули на землю.
Когда Егор и вся бригада пришли в себя, уже вечерело. Лёжа на земле, они смотрели на закатное небо, пытаясь осознать, что же произошло. Первым поднялся бригадир Василий Петрович.
— Мужики, где Евсей? — спросил он, оглядываясь.
— Нету его, — ответил Егор, поднимаясь на ноги. — Надо искать.
Они разбрелись по полю, и спустя некоторое время обнаружили деда Евсея у пруда на другом конце поля. Он сидел на берегу, обхватив колени руками, и выглядел совершенно измотанным.
— Евсей, ты как? — крикнул Василий Петрович, подбегая к нему.
— Живой, — тихо ответил дед, глядя на воду.
— Что ж случилось-то? — спросил Егор, садясь рядом.
Дед Евсей поднял голову и начал рассказывать:
— Очнулся я на середине поля, а девка то стоит далече и машет мне рукой. Пошел я к ней, значит, разобраться, кто она такая, и чего ей надо. Я пошел через поле, а она продолжала махать мне рукой, словно подзывая. Я ей кричу, мол, иди сама сюда. Но она не обращала внимания, продолжая махать и тыкать в меня пальцем, видимо, торопила меня подойти ближе. Я ускорил шаг, но чем ближе подходил, тем тяжелее становилось на сердце, словно кто-то изнутри его сдавливал. Тут-то мне и стало по-настоящему страшно. Решил было повернуть назад, но не мог – будто невидимая сила тащила меня к ней. Не мог ни головы повернуть, ни рукой помахать – ноги сами шагали к ней. А она заулыбалась зловеще, махала рукой всё сильнее и что-то бормотала себе под нос.
Лицо у неё сначала было прекрасным, как у молодой девы: нежная кожа, светящиеся голубые глаза и тонкие черты. Но по мере того, как я подходил ближе, оно начало меняться. Кожа стала морщинистой и дряблой, глаза потемнели и помутнели, словно два уголька, а рот превратился в беззубую, зловещую гримасу старухи. Этот ужасающий переход заставил меня замереть на месте .
От страха начал вспоминать молитвы, но ни одной не мог вспомнить, хоть и крещеный. В голове только одно: «Господи, спаси, убереги от нечистого». Вспомнил покойную мать, как она меня в церковь водила, какие слова там говорили. Начал перебирать эти слова в памяти, потом молитву «Отче наш» шепотом забормотал. И вдруг почувствовал, как тяжесть уходит, ноги подкосились, упал я на колени и стал креститься. Крестился, как только мог, и слева-направо, и наоборот, и обеими руками по очереди. Молитвы и крестные знамения помогли – чудовище завыло и бросилось в пруд, там и исчезло, даже рябь на воде не пошла. А я всё стою на коленях, прихожу в себя.
Мы тут все начали креститься и молиться, деда Евсея обнимали, как спасителя.
— Мужики, давайте-ка к тракторам, — скомандовал Василий Петрович. — Надо нам уходить отсюда. Место это плохое.
— Да уж, — добавил Егор, — не зря предки наши говорили, что в самый зной работать нельзя. Видимо, это самое время для духов полуденных.
Но самое ужасное произошло на следующий день. Проснулись утром, а деда Евсея нет. Полдня его искали, пока не нашли в пруду . Утонул, бедняга. Будто ночью полез купаться и утонул. Видимо, дозвалась его полуденница.
Спасибо за лайки, комментарии и подписку💗
Всем добра и хорошего настроения :)
Александра З.
Читайте также:
