Гуляя по пляжу, наше внимание привлекала семья с девочкой. Девочка была абсолютно лысая. При этом она сидела на самой кромке воды и с радостью била ладошкой по набегавшей волне и тихо-тихо смеялась. На вид девочке было лет 13-15. Но она была очень тоненькая, почти прозрачная, какая-то тургеневская героиня, почти не принадлежащая этому миру. Рядом с ней стоял абсолютно седой мужчина - отец ребенка.
Мой младший сын с абсолютно детской непосредственностью строил рядом песочный замок, занятый своим творчеством. Девочка ему была полностью безразлично. Но ровно до того момента, как она случайным взмахом руки не разрушила башню разрастающегося замка.
- Э! - возмущенно закричал он. - Я тут строю! Ты что не видишь? Зачем разрушать!
Девочка перестала смеяться.
- Я не хотела, - как-то неуверенно сказала она.
- Девочка сделала не специально, - поспешила вмешаться я, - она тоже играла на песке. И вы случайно встретились на огромном пляж. Она даже не видела, что ты подошел со своей стройкой к ней, как и ты не видел, что она играет с волной. Давай немного сместимся и будем строить замок в другую сторону.
- А можно я буду строить с вами? - неожиданно сказала девочка.
Знаете, я была очень удивлена. Взрослая девочка и выражает желание строить замок из песка с малышом. Как-то необычно. Обычно бывает иначе.
- Конечно, можно, - поспешила сказать я, - вместе всегда веселее.
И мы начали строить замок вместе. Девочка опять смеялась, поднимая из мокрого песка башенки все выше и выше. Смеялась, когда башенки падали под собственной тяжестью. Это было так неестественно. А рядом стоял ее отец и его глаза блестели каким-то непонятным блеском. Он был счастлив и одновременно подавлен.
Через какое-то время девочка подняла на отца глаза и тихо сказала:
- Папа, я устала.
- Конечно, пошли, - тут же откликнулся отец, - попрощайся со своим юным другом.
- Меня зовут Дарина. Прощай! - сказала девочка.
Отец поднял ее на руки и понес куда-то от кромки воды.
Через несколько минут он вернулся и протянул моему ребенку брелок из тех, что продают на побережье.
- Простите, но Дарина очень хотела подарить вашему мальчику игрушку. Можно?
Вообще-то я против, чтобы моему ребенку дарили что-либо незнакомые люди. Наверное, на моем лице было четко написано "нет", потому что отец вдруг схватил меня за руку и быстро-быстро тихо-тихо заговорил:
- Пожалуйста. Поймите, Дарина, от чистого сердца. Ей важно, чтобы кто-то ее помнил, чтобы оставить хоть какой-то след. Пусть ваш мальчик запомнит ее живой. У нее онкология. Врачи сказали, что осталось не больше 3-4 меясцев. Они предлагали еще капельниц, больниц, операций. Но Дарина сказала: я больше не могу, я так мечтаю увидеть море. И мы решили, что какая разница: она все равно умрет. Умрет через 2 месяца или 4 - какая разница. Мы все равно ее потеряем. Но есть огромная разница умрет она в мучениях с неосуществившейся мечтой, так и не увидев моря, или умрет счастливая, посмотрев на волны, поиграв с ними. Она слабеет с каждым днем. Мы знаем, что скоро-скоро лишимся ее. Но Дарина так хочет жить. Жить хотя бы в памяти случайных людей. Пожалуйста!
Я молча кивнула, потому что не могла говорить, горло перехватил предательский спазм. Мужчина быстро сунул мне в руки брелок и убежал прочь.
У меня нет фотографии Дарины, чтобы показать, какой она была. Но лично я не забуду ее и без фотографии. Лысую девочку с тихим-тихим смехом.
И я восхищена родителями Дарины. Это надо иметь бесконечное мужество признать, что ничего сделать нельзя, позволить ребенку прожить последние дни счастливым, не мучая его манипуляциями, которые приносят боль, продляют мучения на несколько дней.
