Люба стояла на краю поля и не решалась войти в густой клубящийся туман. Ей казалось, что деревья по краю передвигаются и шевелят своими черными ветками.
- Здесь русский дух, здесь Русью пахнет, - услышала она голос рядом с собой.
Она стала крутить головой в разные стороны и увидала худенького, небольшого росточка, лохматого паренька с перевязанным глазом. На нем лохмотьями свисала старая истлевшая одежда, а глаз был перевязан какой-то грязной тряпкой. Он был бос и приплясывал то на одной ноге, то на другой.
- Ты чего тут бродишь, девица-красавица? - спросил он.
- Хочу в избу попасть, - ответила Люба.
- Зачем тебе старая изба сдалась? В ней давно никто не живет. Старуха перебралась из нее в Явь и оттуда теперь присматривает за границей.
- Мне нужно в нее попасть, - упрямо мотнула головой Люба.
- Зачем?
- Чтобы вернуться домой.
- В Явь?
- Да, - кивнула Люба.
- Без старухи никто этого не сможет сделать, - сказал он с сожалением. - Да и без нее до избы не пройти. Войдешь в туман и сгинешь навеки.
- Ядовитый что ли он?
- Можно сказать, что и ядовитый. Смотри.
Паренек отломил сухую ветку и сунул ее в туман. Оттуда вылезла костяная рука, выхватила ветку и исчезла.
- Это что? - спросила Люба испуганно.
- Охрана. По этому туману может пройти только старуха, или ее родственники, или приемники, кого она сама назначила на свое место.
- То есть она войдет в туман и просто так доберется до избушки?
- Нет, под туманом скрыта тропинка, и по ней надо топать, сойдешь с тропинки - сгинешь.
- Да уж.
- А как тебя зовут? - спросил паренек.
- Любовь.
- Красиво, у нас давно тут не было Любви, - усмехнулся он. - А меня Илюха.
- А что у тебя с глазом? - спросила Люба.
- На ветку напоролся, - поморщился он.
- Давай гляну.
- Зачем? - удивился он.
- Ну, может, там ничего серьезного, а если гной, то его вычистить надо и обработать. Вообще, по-хорошему, нужно к врачу обратиться, - затараторила Люба.
- Ну какой врач? - рассмеялся он. - Я же местный житель. Ты не забыла, что у мертвых и нежити ничего не болит?
- Да я помочь хотела. Если не болит, то зачем повязку носишь?
- Чтобы никого не пугать.
Тут Люба неожиданно для себя рассмеялась.
- Это место само по себе жуткое, и отсутствие твоего глаза явно не станет самым ужасным из увиденного.
От ее смеха туман заволновался, вздыбился, стал еще выше.
- Какой у тебя голосок приятный, - улыбнулся паренек. - Как колокольчик. Мы тут давеча песни слушали, такие красивые. Старуха девочку ищет, а ей с той стороны кто-то помогал. Вот только в эту ночь песен не слышно.
- А ты сам девочку не видел? - спросила Люба.
- Видел, она бежала по моему лесу, ветки ломала, ягоду ела, сама с собой разговаривала. У деревьев спрашивала, не видели ли они ее сестру. Но она так быстро пробежала, что я ее поймать не успел.
- Сестру? - удивилась Люба. - Что-то Семен ничего такого не говорил про вторую дочь.
Паренек с интересом посмотрел на нее.
- А ты ее знаешь? - спросил он.
- Я знаю ее отца.
- И старуху знаешь?
- Она моя бабушка, - ответила Люба.
- О как, внучка, значит, - паренек почему-то очень нехорошо улыбнулся.
Он сдернул с глаза повязку, рот его округлился и увеличился в размере.
- Это Лихо, - пронеслось у нее в голове.
Люба подскочила к нему, заглянула в рот, а рукой закрыла отсутствующий глаз.
- У тебя горло красное, - строго сказала она. - Обильное теплое питье и избегать громких разговоров.
От удивления паренек захлопнул рот.
- Чего? - не понял он.
- Я говорю, тебе противопоказано орать, а тем более на меня, - деловито сказала Люба.
- А глаз ты чего мне прикрыла?
- Я думала, от этого зависит звук.
Она так и прикрывала его глаз ладошкой.
- Да убери ты руку, - сердито сказал он, помотав головой.
- А ты орать не будешь?
- Не знаю.
- Тогда я тебе его выдавлю, - спокойно сказала Люба.
- Совсем что ли уже? - обалдел он от услышанного. - Так нельзя.
- А ты не ори.
Он вытащил из кармана повязку и нацепил ее на отсутствующий глаз.
- Ты зачем орать собирался? - строго спросила Люба.
- Не люблю я ваш род, - проворчал Илюха.
- Это почему?
- Есть за что.
- Ты меня хотел оглушить?
- Ты сказки в детстве совсем не читала? - удивленно спросил паренек.
- Читала, но давно это было. Только вот я думала, что Лихо это страшная корявая одноглазая старуха.
- Это мать моя. Я когда повязку снимаю и смотрю этим глазом на человека и кричу, то его на тяжелую судьбу обрекаю. Он в моем глазе все свое тяжелое будущее видит. Слышала, наверно, выражение «беду накликала»?
- Слышала, - кивнула Люба.
- Так это вот про нас, про Лихо, - с какой-то гордостью сказал паренек.
- А бабка твоя не пустила нас с матерью в Явь. Сказала, что таким, как мы, место в Нави. Так еще и мать лишила способностей.
- Как? - спросила Люба.
- Глаз ей выжгла, - он сердито смотрел на нее.
- Ну я тебе не собираюсь пока глаз выжигать, - успокоила его Люба.
- Ой какая радость, - ухмыльнулся он. - Ты меня успокоила. Хотя знаешь, с другой стороны, чего мне там делать в вашей Яви. Я тут отловил душонку, поорал на нее всласть и отпустил. А она потом рождается с тяжелой судьбой, да и тут ей покоя нет. Ну, а мне в радость, потешился.
- Добрый ты, - усмехнулась Люба.
- Это моя работа, - пожал он плечами. - Значит, ему Макошь такую судьбу сплела или отдала его Недоле, а он в мой лес попал. Так просто в него никто не забредает. Я поэтому и пошел за тобой, думал, что ты за своей тяжелой судьбой пришла, а оказалось, что ты живая. Я бы еще с тобой побалакал, но мне что-то уже не хочется.
- Слушай, а что тут за живой парень по округе бродит? - спросила его Люба.
- Не знаю, он в мой лес не забредал. А ты и его ищешь?
- Может быть, - пожала она плечами. - Живым тут не место.
- С этим я с тобой согласен, - кивнул он. - Прощай, а может быть, до встречи. Не поминай лихом.
Паренек громко захохотал, залихватски свистнул в два пальца, от чего повалились ближайшие деревья, а у Любы заложило уши. Он сделал два шага в сторону леса и исчез.
- Здесь очень милые жители, и такие гостеприимные, - проворчала Люба.
Она пошла по краю поля, ища хоть какой-нибудь просвет в тумане.
Тем временем баба Надя взбиралась наверх по отвесной скале. Сколько раз она бывала здесь, и все равно никак не могла с хладнокровием относится к происходящему. Вдруг она остановилась и прислушалась.
- Песни не слышно, - вздохнула она. - Видать, совсем одолела Любашку нечистая сила. Ну, она девочка с характером, справится. А я и без ее песен как-то раньше выходила, и сейчас выйду. Главное, что путеводный огонек горит.
Шарф свой она еще в прошлый раз распустила, да размотала по Нави. По нему домой и возвращалась, а новый связать она так и не успела. Баба Надя слышала, как девчачий голос где-то что-то бормочет себе под нос. На него и шла. Добралась до небольшой пещерки, а там сидит маленькое да кривое волосатое нечто, да косы из пожухлой травы плетет.
- Да чтобы тебя! - в сердцах сказала Надежда.
Нечто встрепенулось.
- Тебя! Тебя! Тебя! - радостно закивало оно.
- И как я не догадалась-то?
- Не догадалась, не догадалась, не догадалась.
- Давно девочка тут проходила?
- Проходила, проходила, проходила.
- Ой, с тобой разговаривать бесполезно, - махнула она рукой на мелочь лохматую.
- Полезно, полезно, полезно!
Нечто радостно скакало около бабы Нади и повторяло за ней некоторые слова.
- Хоть покажи, в какую она сторону пошла? - вздохнула баба Надя.
- Пошла, пошла, пошла, - продолжало нечто кувыркаться около нее и мерзко хихикать.
Надежда тяжело вздохнула, вышла из пещеры и снова полезла по отвесной скале. Над ней кружили огромные вороны. Из пещеры доносилось бормотание и обрывки фраз ее голосом.
Автор Потапова Евгения